Число зверя, или Тайна кремлевского призрака - Гацура Геннадий - Страница 15

Негромкая музыка, приглушенный свет торшера, тонкий аромат привезенных из Парижа ко дню рождения Ларисы духов и ее голос:

«Какое у тебя прекрасное тело, такие нежные руки и губы. О, как же я тебя люблю!»

«И ты больше не уйдешь от меня к своим клиентам?»

«Больше никогда. Я теперь навсегда останусь с тобой. Только ты и я,» — Лариса начинает покрывать поцелуями тело Марины, ласкает ее тело, груди.

«Да только мы с тобой, — шепчет Марина. — И так до конца наших дней. Я обожаю тебя. Еще, еще…»

Стоявший на тумбочке будильник вдруг заливается пронзительной трелью, и люстра над их головами ярко вспыхивает.

Марина открыла глаза и, все еще тяжело дыша, резко села на кровати.

Половина одиннадцатого.

Она посмотрела на груду раскиданного белья, затем взяла лежавшее сверху платье, последнее из тех, что она примеряла, подняла валявшиеся на полу портновские ножницы и быстро, почти одним движение, укоротила его почти вдвое. Быстренько обметав обрезанный подол платья, Марина одела его и подошла к зеркалу.

Оглядев себя, она тяжело вздохнула, это был не лучший вариант, но за неимением другого, приходилось использовать то, что есть под рукой.

Марина поправила плечики платья и направилась в ванную комнату. Через несколько минут она появилась «в полном боевом раскрасе». Яркая губная помада, густые тени под глазами, обильные румяна, да еще черные очки с рыжим париком, делали ее, казалось, совершенно неузнаваемой. Марина оглядела себя в зеркале, поправила челку, взяла со столика сумочку, положила в нее баллончик со слезоточивым газом, пачку презервативов и, бросив еще один критический взгляд на свое отражение, и вышла из дома.

Марина медленно ехала в своей машине и, бросая взгляды по сторонам, прикидывала откуда бы ей начать охоту за убийцей своей подруги.

Сверкающая разноцветными огнями реклама иностранных фирм и ярко освещенные витрины дорогих магазинов отражались в стеклах очков и полированных деталях машины, бликуя и мешая получше разглядеть Марине ночное поле своей новой «деятельности». Она медленно проехала мимо интуристовской гостиницы, свернула в темный переулок и остановилась.

Закрыв машину на ключ, она вышла на освещенную улицу.

Перед дверьми в ночной ресторан и входом в гостиницу стояло с десяток девиц, наряд и макияж которых не оставлял сомнения о их профессии и принадлежности к «ночным бабочкам». Рядом крутилось несколько крепких молодых парней и вышедших на пенсию проституток, энергично предлагающих своих подружек. К гостинице то и дело подкатывали «крутые тачки» с бритоголовыми молодыми людьми, и сутенерам с брандершами приходилось крутиться не покладая рук, наперебой нахваливая клиентам свой живой товар. Впрочем, последние не особо и торговались, вручали посредникам по двести баксов за «мочалку», сажали девок на заднее сиденье и тут же с ревом срывались с места. Время — деньги, и надо было до конца ночи выжать из своих новых приобретений все, на что они были способны. И даже больше…

Только сейчас Марина поняла, какую практически невыполнимую задачу по поиску преступника взвалила на себя, но она клялась на фотографии Ларисы, что найдет его. Тем более, что он охотился только за одинокими проститутками.

Марина отошла в сторонку и остановилась рядом с фонарем. К ней тут же подкатил какой-то мужчина лет пятидесяти, и почти на голову ниже ее.

Окинув Марину оценивающим взглядом, он вынул из кармана разговорник и обратился к ней на смеси немецкого и ломаного русского:

— Энтшульдигунг фрау, ви не могли би провести эту ноч зо мной.

Марина отрицательно покачала головой и отвернулась. Мужчина отошел, но все же продолжал поглядывать на нее.

Из дверей гостиницы вывалились двое рослых молодых людей в расстегнутых до пупа белых рубашках с короткими рукавами. Они были явно навеселе.

Смеясь и лопоча что-то на своем языке, скорее всего на финском или шведском, молодые люди огляделись по сторонам и направились прямо к Марине. Один из них, обратился к ней на французском:

— Мадам, ву зэт либр?[7]

— Экскюзэ муа, же сви окьюпэ,[8] — ответила им на том же языке Марина. Ей не нужны были приехавшие в Россию на неделю иностранные туристы, она искала убийцу, а он уже третий месяц писал в календаре смертями проституток «число зверя». И, скорей всего, искать его надо было среди тех, кто прекрасно говорит по-русски.

Молодые люди, пожав плечами, подошли к первой попавшейся группе женщин, тут же сняли двух проституток и скрылись вместе с ними в дверях гостиницы.

К Марине один за другим подошли еще два иностранца, но она и им отказала.

Одна из стоявших с парнями проституток показала пальцем на Марину. От группы отделился молодой человек и, поигрывая мышцами, подошел к Марине.

— Слышь, валила бы ты отсюда. А то мы можем и фейс попортить.

Марина взглянула на откормленную ряху «качка», его огромную нижнюю челюсть и глубоко посаженные глазки, молча повернулась и пошла вдоль по улице.

— Эти хохлушки все цены сбили, — возвратившись к своим коллегам, сказал сутенер. — Когда нужно, никогда «ментов» под рукой нет. За что платим?

Стоявшие рядом с ним две проститутки дружно рассмеялись.

Из дверей ресторана, покачиваясь, вышел мужчина и остановился возле припозднившейся нищенки, сидевшей неподалеку от дверей. Он долго шелестел пачкой денег, наконец нашел самую мелкую бумажку в пятьдесят долларов, сунул ее нищенке и пошатывающей походкой побрел дальше, вдоль анфилады ярко освещенных витрин.

— Ишь, — подтолкнула проститутка свою подружку и кивнула на ободранную нищую, — эта за минуту больше зарабатывает, чем я за час.

— Вот, придурок какой, лучше бы меня снял.

«Сутер» тоже обернулся, взглянул на одетую в рванье нищенку и, оскалившись, сказал:

— Шикарный прикид у бабы. С вашими она много не заработала бы.

— Да я вообще голышом работаю.

— Интересно, — кивнула в сторону удаляющегося пьяного мужчины одна из проституток, — далеко ли он дойдет, с такой пачкой денег?

И, как бы в ответ на ее слова, из ресторана вылетела четверка молодых парней и озабоченно оглянулись по сторонам. Один из них, заметив удаляющуюся фигуру, показал на нее пальцем и кинулся к машине. Двое других быстрым шагом направились вслед за мужчиной. Четвертый, он был в костюме метрдотеля или официанта, бросив вороватый взгляд по сторонам, вновь скрылся за зеркальными дверьми.

— Эх, — с сожаление произнесла проститутка, — лучше б он меня снял, я бы его по первому классу обслужила.

— И обшмонала, — добавила вторая и начала гнусавым голосом читать какую-то исковерканную заупокойную молитву: — Помянем раба грешного, пусть земля ему…

— Заткнись дура, — цыкнул на нее сутер, — если следом за ним не хочешь отправиться.

Проститутка скорчила недовольную рожу и отвернулась.

Марина шла не спеша, слегка помахивая сумочкой, мимо ярко освещенных витрин магазинов. Через каждые десять-пятнадцать шагов она останавливалась и разглядывала выставленные в них товары. Изредка ей навстречу попадались одинокие прохожие. Мужчины бросали на нее оценивающие взгляды, но никто не подходил. Вероятно, что-то было не так в ее «прикиде» под проститутку. Недаром местные крали у гостиницы обозвали ее провинциальной дамочкой и хохлушкой. Надо было получше присмотреться к их нарядам, чтобы в следующий раз не допустить подобного прокола.

Из дверей ночного магазина вышел какой-то пьяный мужчина с двумя бутылками водки и, остановившись возле Марины, стал в упор разглядывать ее.

— Чего тебе? — спросила она.

— Знаешь, ты очень похожа на одну певицу. Она мне жутко нравится.

— Ты, что, мужик, проспись, — намеренно изменив голос, с хрипотцой, сказала Марина. — Да если бы я была певичкой, стала бы я здесь торчать? Я нашла бы себе мужика с огромным лопатником, набитым баксами и на таком «мерсе», — она кивнула на стоящий напротив дверей в ночной магазин спортивный «Мерседес» с распахнутой дверцей.