Полведра студёной крови. (СИ) - Хватов Вячеслав Вячеславович - Страница 20

Дядя Степан уверенно двигался в этом направлении. Судя по словам мелкой прошмандовки, что уплетала напротив меня размоченную в кипятке галету, ее проблемная родня проживала в деревне Чашкинцы, что в шести километрах на северо-восток от города. Сама она помнила только это и еще то, что мясная лавка дяди отоваривала ливером сомнительного происхождения березниковский люд в двух кварталах к востоку от бывшего городского парка с огромным завалившимся колесом обозрения по центру. Туда я и направился спозаранку.

Владения Степы-Хряка, прозванного так то ли за экстерьер, то ли за свое свинское отношение к окружающим, занимали целиком первый этаж третьего подъезда грязно-коричневой пятиэтажки, увенчанной двускатной крышей, давно не спасавшей ни от дождя, ни от снега. Впрочем, вряд ли удастся найти такого ебанутого на всю голову, что решится хотя бы переночевать в этом и соседних домах. Если сам магазин был сух, чист, уютен, обитаем и непрошибаем, то соседние подъезды, верхние этажи и прочие строения окрест мало отличались от заброшенных пятиэтажек моего родного Арзамаса и прочих городов, в которых я превратил в мясо с кровью не одну сотню прямоходящих, но плохо соображающих особей.

При мысли о бифштексе, при нажатии на который ножом выступает алый сок, я сглотнул. С утра лишь одинокая галета, нашла свою смерть на дне моего желудка, поэтому я был зол, да и время поджимало. Ткач мог не сегодня-завтра покинуть город, даже, несмотря на известие о моей "смерти". Так что в сегодняшних моих планах была вылазка не только в мясную, но и во все оружейные лавки славного города Березники. Вряд ли Леха рванул по одному ему известному маршруту, не обновив свою покоцанную рекой снарягу. А значит, есть шанс узнать что-то новое о моём заклятом друге.

Не тратя время на затяжные обходные маневры и долгие задушевные беседы, я схватил за плечо пытавшегося прошмыгнуть мимо меня тощего мужичка с носом характерно фиолетового цвета.

— А что, по средам у вас в городе наливают?

— Так ить и по средам и по пятницам, тока места надо знать, — прощелыга подобрал свалившуюся с головы от резкой остановки шапку и улыбнулся во все свои три зуба.

— Это вон там что ли? — кивнул я в сторону узких запотевших окон.

— Не-е-е. Там Хряк, мясной лавкой заправляет.

— Степан?

— Ага. Степа-Хряк, чтоб он сдох, А наливают тут за углом у Прохора.

— Веди.

Водка — самая универсальная платежная единица, для меня еще и едва ли не основной инструмент по добыче информации. Конечно, монета или гвоздодер развязывают языки куда быстрее, но по пьяни народ выбалтывает порой то, что ему мешает рассказать алчный блеск или кровавая пелена в глазах. Главное уметь подогреть клиента ровно настолько, чтобы он уже потерял бдительность, но еще не потерял способность ворочать языком.

Вот и Вова Бактерия живописно и обстоятельно поведал мне о житии-бытии известного мудака Степы-Хряка. Через полчаса я знал, что семейство Олиного дядюшки обитает в двухэтажном кирпичном замке с башенками, задние дворы которого выходят на поля, где нагуливает вес скотина. Тут же за лесополосой: коровники, пара свинарников и птичник. Чуть поодаль в низине — бойня.

А чо? Все по уму. И близко и деревья не пропускают вонь к жилью.

В самих Чашкинцах, по словам Бактерии, после того, как там развернулся Хряк, больше никто не живет. Разве что невольнонаемные сельчане в двух крайних домах. Остальным Хряк надоел до смерти, буквально. Но несколько семей все-таки унесли ноги. Нет, конкретных случаев душегубства Бактерия, конечно, не знал, но то у одного чашкинца дом сгорел, то у второго заворот кишок случился. А дешево отделавшиеся — это те, кто, отдав Хряку в счет долга скотинку, подались от безысходности на заработки в город.

— Вон вишь Матвей рукавом сопли утирает? — Вован ткнул пальцем в сторону крепко сбитого, но изрядно потрепанного жизнью детины. — Имел бычка, двух телок, свинок с десяток и курей, гусей там всяких, так все Хряку отошло. Теперь тут шарамыжит.

— И много таких?

— Еще двоих знаю.

— А что у этого Хряка семья-то большая? — я пополнил словарный запас Бактерии еще чаркой, и речь моего собутыльника полилась в противоположном водке направлении, согревая мои уши ценной инфой.

На ферме и скотобойне всем, конечно заправлял глава семейства и его второй по очереди на наследство отпрыск. В лавке же успевал старшенький, что не отменяло наездов папаши раз в два дня с новой партией свежего товара и обязательных пиздюлей сынку, чтобы не расслаблялся. Как раз к следующему полудню намечался очередной визит.

Жизнеописание березниковского мясника было бы неполным без рассказа о внутреннем убранстве лавки, и я его выслушал столь же внимательно, несмотря на то, что дрянная водка, поборов несколько соленых грибочков в моем пищеводе, добралась-таки до того места, где у меня уже сложился план дальнейших действий.

То, что Степа-Хряк и сам та еще скотина, я понял многим раньше, но настоящим сюрпризом стала воистину "народная любовь" всех тех, с кем он пересекался по своим делам. Например, еще один фермер из соседнего Чашкинцам урочища Пашковка, которого звать-величать Мироном Черным, вынужден был продавать свой товар в два раза дешевле и только через магазин Степы-Хряка. А все потому, что пытался он сбывать парное мясцо то с колес, то у знакомого на городском базаре, и вдруг у его коровёнок начался какой-то то ли гемор, то ли тремор. Сам Бактерия — житель городской и в этих делах не разбирался. Вова готов был еще пару бутылей рассказывать мне о злоключениях Степиных соседей и партнеров, но я постучал костяшкой пальца по пустой поллитровой емкости, требуя внимания.

— А что Мирон этот серьезный мужик или так — ссыкло?

— Понял о чем ты, братан. Деревня деревней. Пообтерся бы в городе, давно угандошил бы этого Хряка.

— А Матвей и те двое, значит, пообтерлись?

— Ебать, — всплеснул Бактерия руками.

— Если сегодня к вечеру организуешь мне тут клуб обиженных Хряком селян с Мироном во главе, пять серебром твои. Понял?

— Как не понять? — рожа Бактерии расплылась в улыбке. — Миронова телега вон у крыльца стоит. Здесь он, в лавке. Матвей, ты видел, вона дрыхнет. А Фильку и Гришку я подгоню. Тока… — Вован поскреб прыщавый подбородок грязными ногтями, — задатку бы надо на хлопоты, братан.

— Перетопчешься. Мужикам скажи, мол, новый хозяин Чашкинцев побазарить с ними хочет. — Я встал и вышел на улицу, оставив сидеть Бактерию с открытым на всю ивановскую ебалом.

У крыльца действительно стоял тяжеловоз, запряженный в крепкую телегу. Я огляделся по сторонам, соображая с какого оружейного лабаза мне начать, и обратил внимание на название забегаловки, которое в спешке и не заметил при входе.

"Полная Чаша".

Эта чаша может быть и полная, а вот Чашкинцы придется завтра опустошить.

Ормагов в Березниках, как я успел выяснить, было аж три: "Крупный калибр" — по соседству с лавкой Стёпы-Хряка, метрах в ста левее, на противоположной стороне улицы Юбилейная; "Славный выстрел" — в начале той же улицы, ближе к реке; и какой-то унылый "Охотник" возле пруда. Разумеется, первым делом я направился в ближайший. Тем более что крупные калибры мне всегда импонировали.

— День добрый, — поприветствовал я с порога мрачного хозяина оружейной лавки.

— Да уж, — отозвался тот и поскрёб щетину, на чём весь энтузиазм в купе с радушием исчерпался.

— Хм, — бегло осмотрел я полупустые стенды, приютившие несколько двустволок, два помповика и три карабина, самым крупнокалиберным из которых оказался СКС. — А пятидесяток когда завоз будет?

— Смешно, — "бойкий" продавец, не меняя выражения лица, поковырялся грязным ногтем в зубах и сплюнул. — Ещё что-нибудь?

— Да, есть одно дело, — снял я с вешалки "лифчик" под АКашные рожки. — Юбилей у друга скоро. Хочу подарок ему сделать.