Одержимость (ЛП) - Арментраут Дженнифер Л. - Страница 22

Я наконец выдохнула.

Его глаза были все того же бледно-голубого цвета, возможно даже ярче, чем раньше.

Хантер склонил голову: «Боишшшься?»

Застигнутая врасплох его голосом в моей голове, все что я могла делать — глазеть на него. Боялась ли я? Мое сердце бешено колотилось в груди словно у больного в палате с мягкими стенами, но причиной был не страх. Я застыла по большей части от того, что передо мной стоял пришелец. Практически обнаженный пришелец, который — святая рельефность — определенно был одарен как счастливый человеческий мужчина.

— Нет, — сказала я, — Почему я слышу твой голос в своей голове?

Кажется, он улыбнулся. Потому что было какое-то движение на его лице. «Люди не могут понять нашшу речччь. Я мысссленно передаю тебе сссвои ссслова.»

Его голос был похож на змеиное шипение, не жуткое, но похожее на шёпот экзотического иностранного языка.

Я пододвинулась вперёд, остановившись, когда температура в комнате резко упала.

— Здесь так холодно…это из-за тебя?

«Да. В нашшшей настоящщщей форме мы поглощщщаем энергию вокруг нассс. А тепло это энергия.»

Пораженная всем, что он мог делать, я изучала его тело. Это был первый момент, когда я действительно поняла, какое ужасное знание я получила. Это было подтверждением существования разумных форм жизни во вселенной — более развитых, чем человеческая раса. Большинство людей не были свидетелями того, что я сейчас видела.

У меня могла быть одна из двух реакций: испугаться до чёртиков или испытывать трепет от увиденного. Думаю, что сочетание того и другого, но больше благоговения подойдёт. Это…это было изумительно.

— Можно я потрогаю тебя?

Хантер снова замер. Он не двигался и не отвечал. Я решила, что если он был бы против, то сказал бы. Поэтому я пододвинулась к краю дивана и медленно потянулась к нему. Мои пальцы коснулись его руки.

Его кожа была прохладной и гладкой как камень. Я провела пальцами по его руке. Он вздрогнул и я отдернула руку.

— Прости.

«Нет. Всссе в порядке. Я просссто не привык к…»

— К тому, что кто-то дотрагивается до тебя?

Он кивнул.

Более уверенная в том, что делаю, я встала, и провела ладонью вверх по изгибу его руки и сухожилиям мышц. Прохладная, гладкая структура его кожи была странной, да, но не уродливой и пугающей.

Я подняла взгляд. В своей истиной форме он был похож не на теплого пушистика, а на чертову пантеру, он был пугающе красив.

Я должна была остановиться, когда поняла, что я в основном чувствую к нему, но я этого не сделала. Я направила свою руку через его плечо, а затем положила на грудь. Я чувствовала биение его сердца, или, по крайней мере, органа, похожего на сердце. Я хотела было спросить, но Хантер начал двигаться.

Не от меня, а ко мне.

Я задержала дыхание. Тонкие ярко-голубые полоски начали появляться в его глазах, медленно заполняя их. Такие холодные, как и эта комната, я должна была бы замерзнуть, но мне было слишком тепло. Он отошел, его тело потеряло четкие очертания, а затем, он снова стал Хантером, которого я знала — поношенные джинсы и все прочее.

— Ловкий трюк, — пробормотала я.

Он склонил голову набок. Секунду он выглядел так, будто хотел что-то сказать, но затем он отступил, обернулся и исчез на кухне.

И он не вернулся. Когда я проверяла там позже, его не было. Но зная, что Хантер мог быть любой тенью в комнате, я прочистила горло и позвала его по имени. Ответа не было. Я пробовала снова, но в конце концов почувствовала себя немного сумасшедшей, когда не получила никакой реакции. Либо он прятался от меня, либо ушёл куда-то.

Я направилась наверх и провела неприлично большое время, рассматривая пакеты, которые он оставил. Раньше я бы схватила первые попавшие вещи, но теперь, когда я все их разложила, то поняла сколько сотен долларов Хантер потратил. Чувствуя вину, за то, что он потратил так много денег, я вернулась вниз на его поиски, но снова осталась ни с чем.

Я сделала себе холодный сэндвич из продуктов, которые откопала в холодильнике, и вместо благодарности, сделала один и для Хантера, оставив его на стойке, завернутый в полиэтиленовую плёнку, которую нашла в кабинете.

Вернувшись обратно наверх, я перенесла новую одежду в зал, не желая развешивать ее в шкафу. Повесить ее туда казалось мне слишком необратимым действием. Будто я уже приняла тот факт, что это место может стать моим домом, по крайней мере на то время, пока я здесь, и я никогда не вернусь на свою работу — и точно также как и Мел — меня больше не будет существовать.

Расстроенная и утомленная, я быстро приняла ванную, натянула на себя верх от пижамы, который заканчивался у моих бедер. Когда я залезла на кровать, я сразу же укуталась. Возможно из-за того, что он высосал из меня слишком много энергии, или из-за пережитого мною эмоционального стресса, в любом случае, я отключилась сразу как только закрыла глаза.

…

Дерьмо.

Это было всё, о чём я мог думать, когда смотрел на завёрнутый бутерброд на кухонной стойке. Какого хрена она сделала мне сэндвич? Разве я похож на парня, который не может позаботиться о себе?

Я стоял там чуть больше времени, чем необходимо, чтобы рассмотреть чёртов сэндвич. Что-то в этом разозлило меня, но это не было новым. Гнев был мне знаком. Он был тем, что во мне воспитывали.

Та малая часть Серены, которую я поглотил, всё ещё была во мне, как крошечный шарик тепла и света в моём сердце. Я питался людьми раньше. Но никогда не чувствовал такого послевкусия, но Серена…

Мои руки дернулись.

Вместе с этим было что-то еще, что щелкнуло во мне с того самого момента, как я положил глаз на нее. Волосы словно лучи солнечного света и теплое сочетание карего и зеленого цвета в ее глазах. Эти две вещи заставляли меня не только хотеть ее, но взять ее полностью, вместе с упаковкой.

Дерьмо.

Она была крошечной, едва достигала до моих плеч. но ее рука могла совершать адские броски. Ее миниатюрность вводила в заблуждение. Женщина была сильна, и к тому же она была остра на язык. Мне даже в некоторой степени нравился ее злобный ротик. Он пробуждал во мне мою доминирующую натуру, зажигая потребность, присущую моему виду: контролировать и доминировать.

Дерьмо.

Это вряд ли обернется чем-то хорошим. Ни за что. Только не так. Даже если есть вероятность того, что Серену не убьют из-за того, во что она вляпалась, я могу сломать ее. В два счета.

Я не знаю о чём, чёрт побери, агенты думали, сваливая её на меня. Я ничего не слышал от них с того дня, как мы попали в Западную Вирджинию. Ей было бы безопаснее, находись она с ними. По крайней мере, они действуют по понятиям «правильно» и «неправильно». В то время, как я управляюсь «желанием» и «нуждой». Не было такого понятия, как «неправильно» для меня.

Конечно, я ходил за ней тенью весь день и весь вечер. Даже смотрел, как она стояла у входной двери, веря, что именно она нас разделяла, при этом покусывая свою пухлую нижнюю губу. Мне нравилось наблюдать за ней. Очень.

Я даже смотрел, как она делает этот чертов сэндвич.

Серена была беспокойной штучкой, она порхала из одной комнаты в другую, словно маленькая колибри, и меня это притягивало, очаровывало, и эта нужда не покидала меня. И это не было хорошо.

Это было последним, что может любой другой желать.

Мои глаза улавливали энергетические волны, и мое тело искало их частички. От нее исходило слишком много энергии. Смотря на этот сэндвич, я все еще чувствовал ее мягкую руку на моей коже — на моей настоящей коже. Черт, я все еще чувствовал ее тело под моим, и проблема в том, что я знал, что она тоже меня чувствовала. Из-за этого мне было все тяжелее пытаться не сорваться и не удовлетворить свои желания.

В двадцать три у нее должен быть целый спектр энергии, состоящий из тысячи оттенков. Но большую часть времени ее окружало чертовски много красного.

Она сделала мне сэндвич.

Дерьмо.

И я нуждался. Я хотел. И не имеет никакого значения, насколько уязвима она сейчас. Имеет значение то, что она принимала ванну, а я потратил столько сил и энергии, чтобы держаться подальше от той комнаты. Сейчас меня стало интересовать: голая ли она спит, и от одной этой мысли мои джинсы вдруг стали слишком тесными.