Злой гений (СИ) - "AnVi" - Страница 4

      С появлением директора народ прекратил разговоры и попытался раствориться в табачном дыму, на что Кирилл только махнул рукой: мол, докуривайте спокойно, я без претензий. Огибайлов же на появление начальства никак не отреагировал, так и стоял, смотрел в окно.

Кирилл подошел ближе к форточке, поставил чашку на подоконник и с наслаждением затянулся.

– У тебя нет вкуса, – совершенно внезапно заявил Егор Опалихину. – Галстук совершенно отвратительный.

Сашенька, стоявшая с монтажниками, ахнула и вдруг перешла в наступление:

– Егор! Да как ты можешь!.. Это... Ни в какие ворота не лезет! Ты всех достал своими закидонами!

Огибайлов поначалу сделал вид, что очень плохо слышит – он ждал реакции Кирилла, хотя, по правде говоря, этот бунт на корабле его сильно удивил: редко кто пытался его одёргивать.

– Я не выношу дурного вкуса, – высокомерно заявил Наполеон от дизайна. – Могу всё простить, только не это.

– Да ладно, Саш! Галстук действительно... не того. Я их ни выбирать, ни носить не умею – всю жизнь носил зелёный, форменный. – С этими словами, зажимая губами сигарету, он ослабил узел, а затем и вовсе снял «удавку». Подержал в руке, потом накинул его на шею Егору. – Дарю!

Огибайлов не стал сдирать с себя «отвратительный» галстук, только с удивлением потрогал кончик, словно не поверил в его материальность.

– Тебе он просто не идёт, – услышал Кирилл, когда докурил и, прихватив свою чашечку, пошел из закутка.

Часть 7

      Армагеддец начали праздновать без него.

Эта мысль посетила Кирилла, когда он перешагнул порог здания. Черт его дернул заехать в центральный офис – поторопить на тему мебели и оборудования – надо было сразу ехать сюда!

– На хуй!!! Не буду!!! Не буду я делать эту пошлость!!! – Опалихина чуть не снесло звуковой волной.

Егор стоял и разорялся посреди менеджерского зала, кулаки его были крепко сжаты, а глаза прямо-таки излучали бешенство.

Щелк!

Все пазлы мозаики под названием «Злой Гений рекламного агентства» встали на место: не у каждого директора хватало чувства юмора посмеяться над мелкими шалостями, не каждый мелкий царёк мог спокойно перенести тыканье его особе и признать справедливым замечание, а уж такую звуковую атаку перенести... В общем складывался перманентный конфликт, из которого всегда выходил победителем Огибайлов-младший в силу известных причин.

Кстати, о звуковой атаке. Опалихин вспомнил, что в его роте был парень, у которого иногда болела голова, и от этого он становился агрессивным: при малейшем намёке кидался в драку. Возможно, это тот же случай. Радует единственное, пожалуй, что Егор не дерётся.

– Стоп! Егор, у тебя голова болит?

Тот медленно повернулся на голос Кирилла. Сначала разжались кулаки, потом опустились плечи. Он кивнул и слегка покачнулся. Опалихин в один шаг преодолел расстояние до дизайнера, позволил опереться на себя.

– Саша. Найди таблетку от головной боли. Катя. Сообрази себе и Саше валерьянки. Быстро, девочки, быстро!

Менеджеры, пришибленные вспышкой гнева Огибайлова, встрепенулись, засуетились.

– Пойдём, Егорка, пойдём, сядем, выпьем таблеточку, потом чайку нам девочки сделают... – Опалихин успокаивающе гладил парня по плечу и подталкивал к дверям своего кабинета.

Агеева вполне оправилась и без валерианки, подскочила, взяла из рук директора ключи, открыла дверь.

– Саша, вызови скорую, – проходя, тихо велел Кирилл.

      Доктор, приехавший по вызову, измерил давление, сделал пару уколов и долго ругался – такой молодой, а нервишки ни к черту, сердце и давление шалят как у деда.

– Значит так. Я сейчас везу больного домой, а вы, если я не успею, а люди придут по объявлению, даёте заполнить анкеты и попросите подождать, – тихо отдавал распоряжения девочкам Опалихин.

– Не хочу домой! – закапризничал дизайнер с маленького диванчика, на котором его устроил начальник. – Мне здесь нравится.

«Господи, дай мне терпения!» – взмолился мысленно Кирилл. А вслух сказал:

– Егор, тебе бы поспать надо.

– С тобой хочу поспать.

Это был удар ниже пояса.

– Угу. Я тебе потом это обеспечу. Как только выздоровеешь.

Обещание повисло в воздухе – Егор спал.

      Собеседование пришлось проводить в кабинете дизайнера.

Опалихин взял сразу четырёх менеджеров – двух девушек и двух парней, тех, которые хоть как-то знакомы с «холодными звонками» и имеют понятие, как работать с вордом, экселем и электронной почтой. Всё остальное при должном желании приложится само собой.

Как только ушли последние соискатели, Опалихин тяжело поднялся с дизайнерского кресла и задел серенькую папочку на столе. Папка упала, и по полу разлетелись рисунки. Штук тридцать набросков, изображающих Кирилла: Кирилл говорит по телефону, улыбается, пьёт кофе, курит, серьёзный, задумчивый... Всё это, по-видимому, не один день рисовалось.

Один из листков залетел под стол. Опалихин, кряхтя и матерясь, полез за ним и как только вытащил на свет, так и осел на пол – это была подстава подстав: целующиеся мужики, в которых он легко опознал себя и собственно самого художника.

Часть 8

      Долго думать думы Опалихину над рисунком не пришлось: где-то в коридоре послышалась возня, он вспомнил, что находится на работе и не один. Поднявшись с пола, собрал все рисуночки, тщательно спрятав «поцелуй» среди других работ, убрал в папочку, а папочку сунув в стол – мало ли кто еще зайдёт полюбопытствует? – и вышел из дизайнерской.

Оказывается, доставили мебель и компьютеры. Кириллу пришлось организовывать монтажников и печатников для её выгрузки и установки, сам тоже не лодырничал: таскал, собирал, ползал на карачках, как и все, не жалея костюма. На последнее очень сетовали девочки, которые пытались привести его впоследствии в порядок. Именно этот момент и выбрало Их Дизайнерское Величество, чтобы проснуться и выползти к людям. Хоровод из трёх хихикающих девушек вокруг Опалихина категорически ему не понравился.

– Ш-што лапаете, продаётся, ш-што ли?

Девушки удивились такой странной реакции, но Катерина-печатница ответила за всех прежде, чем сам Кирилл успел рот раскрыть:

– Кирилл Леонидович не твоя собственность!

На что Егор сжал губы в ниточку и, не скрывая раздражения, быстро скрылся в своём царстве дизайна и креатива. Не прошло и секунды, как и оттуда раздался вопль:

– Какого хуя?! – Ему не понравилось наличие новых столов и компьютеров в святилище.

Поблагодарив девочек, Опалихин бросился на амбразуру, в смысле к Егору. Кое-как успокоил его, напомнил, что он сам согласился, показал, что стол сдвинут всего на несколько сантиметров и торжественно пообещал, что ему не придётся заниматься всякой пошлостью, если он сам выберет себе помощника из тех, что – Кирилл глянул на часы – придут через пятнадцать минут.

Огибайлов, невзирая на доводы разума, психовал и кусал свои губы, правда, ровно до того момента, когда Кирилл подошел близко и приобнял его за плечо.

Это простое, но волшебное по сути действие решило все проблемы. Если бы Опалихину пришло в голову в этот момент потребовать от Егора признать его далай-ламой или Папой Римским, то, скорее всего, Огибайлов бы легко согласился и поспособствовал оному всеми силами.

Кирилл не мог не заметить всего этого и чувствовал себя последней скотиной.

      Этот необыкновенно длинный день не желал кончаться.

Егор долго и придирчиво выбирал из пятерых кандидатов помощника. Первый сбежал почти сразу, второй и третий продержались до первой шутки Егорушки, четвёртый и пятый, в принципе, понравились Огибайлову, особливо тем, что оба косились только на Катеньку–печатницу, точнее на её выдающуюся на четыре размера женственность.

Кирилл, к тому времени выжатый и вымотанный, только махнул рукой:

– Пусть будут оба, только сам договаривайся с генеральным об их зарплате и обеспечивай работой.

      Опалихин уже и не надеялся дожить до священного для каждого работающего человека дня – пятницы. За прошедшее время его укатало агентство так, как не раскатал бы асфальтовый каток, а еще Егорка – парень перешел от намёков к более активным действиям – постоянно ревниво следил за Кириллом, ходил хвостом, если не был занят.