Перст указующий - Пирс Йен - Страница 99

– Это верно, у нас есть осведомитель.

– И потому, если вы проведете облаву, ваш осведомитель потеряет ценность, ведь станет очевидно, что вы знали, где искать. Эти письма, сударь, свидетельствуют о том, что, по-видимому, готовится некое восстание и что вспыхнет оно в нескольких городах страны, а руководить им будут из столицы.

– Вот это меня и тревожит, – сказал он.

– Пусть ваш осведомитель разузнает, где именно готовятся мятежи в провинции, и одиннадцатого января введите туда войска. Полагаю, король располагает полками, на которые можно положиться?

– Есть только несколько тысяч человек, кому можно доверять совершенно.

– Пошлите их. В Лондоне же не предпринимайте ничего, ждите и наблюдайте. Узнайте, кто в этом замешан и сколько их, и держите войска наготове. Удостоверьтесь в том, что двор хорошо охраняется. А потом дайте мятежу вспыхнуть. Его нетрудно будет подавить, ибо он будет отрезан от поддержки, и у вас появятся неопровержимые доказательства государственной измены. Тогда вы сможете действовать, как сочтете необходимым. И снискать похвалы, каких удостоитесь за своевременные меры.

Беннет откинулся на спинку кресла и холодно поглядел меня.

– Моя цель – охранять короля, а не искать похвал.

– Разумеется.

– Для духовного лица вы поразительно осведомлены в такого рода делах. Возможно, вы были ближе к Турлоу, чем я подозревал.

Я пожал плечами:

– Вы спрашивали моего совета, и я дал его. Вам не обязательно к нему прислушиваться.

Он не отпустил меня, и некоторое время я сидел в молчании, а он глядел в окно, пока не соизволил сделать вид, что заметил меня.

– Уходите, сударь, – саркастически сказал он – Не докучайте мне более.

Я повиновался и ушел, думая, что не преуспел в том, чтобы обезоружить человека, который мог причинить мне немалый вред, и время моего пребывания в университете окажется скоротечным. С этим я примирился, насколько смог, я был достаточно состоятелен, ибо получил наследство по материнской линии, и мог не страшиться голодной смерти или нужды, но тем не менее мне нравилось мое место и приносимое им жалованье, и я не испытывал желания лишиться его.

Я разыграл свои карты насколько мог хорошо. Величайшее преимущество расшифровки тайнописи состоит в том, что никто не в силах сказать, верно ли вы ее разгадали. В данном случае истолкование писем (вкупе с моими познаниями) позволило мне без особых усилий доказать мою полезность. Ибо письма ясно свидетельствовали, что так взволновавший мистера Беннета мятеж на деле обернется всего лишь криками и выступлениями нескольких дюжин фанатиков и ни в коей мере не может угрожать королю. Эта свора, разумеется, может верить, будто с Божьей помощью они возьмут Лондон, захватят страну, а то и весь мир; я же вполне ясно понимал, что их так называемое восстание не более чем фарс.

Но с легкой руки Беннета, как я узнал позднее, правительство восприняло его всерьез и начало пугать себя вымышленными бедствиями, будто по всей стране поднимаются на бунт ожесточенные и не получившие платы остатки кромвелевой армии. В конце января (столько времени требуется зимой, чтобы сведения проделали путь из Лондона в Оксфорд) стали поступать известия о том, что свора безумцев «пятой монархии» под предводительством Томаса Веннера попалась в искусно расставленную ловушку и была арестована после переполоха, который продлился целых пять часов.

К тому же за несколько дней перед тем правительство внезапно расквартировало эскадроны кавалерии в Эбингдоне и десятке других городков, и этим мудрым шагом объясняли тот факт, что старые солдаты верноподданно остались дома. На мой взгляд, они никогда и не замышляли ничего, но это не имело значения: впечатление было произведено.

Через пять дней после этого известия я получил письмо которое вызывало меня в Лондон. Я поехал туда на следующей неделе а там меня ожидало распоряжение посетить мистера Беннета который теперь получил дозволение переселиться в апартаменты Уайт-холле, где он был много ближе к королю.

– Полагаю, вы слышали о чудовищной измене, какую в прошлом месяце с успехом искоренило правительство? – спросил он.

Я кивнул.

– Двор был чрезвычайно встревожен, – продолжал он, – и во многих это поколебало уверенность. Включая его величество, который не может долее пребывать в заблуждении, будто он пользуется всеобщей любовью.

– Прискорбно слышать.

– Напротив. Измена зреет в стране повсюду, и моя задача вывести ее. Теперь, по меньшей мере, есть надежда, что мои предостережения будут услышаны.

Я промолчал.

– В прошлую нашу встречу вы дали мне некий совет. Стремительность, с какой был подавлен мятеж, произвела большое впечатление на его величество, и я доволен, что обсудил с вами мою стратегию.

Этим он давал понять, что присвоил себе все заслуги и мне следует помнить, что он единственный мой проводник к королевским милостям. Очень великодушно было с его стороны все мне разъяснить.

Я кивнул:

– Я рад, что мог быть полезен. Вам и его величеству.

– Вот возьмите, – сказал он, протягивая мне какой-то лист. Это оказался документ, утверждающий верного и возлюбленного слугу короля Джона Уоллиса на его посту профессора геометрии в Оксфордском университете, а к нему прилагался другой, каким означенный верный и возлюбленный Джон Уоллис назначался королевским капелланом с жалованьем двести фунтов в год.

– Я глубоко благодарен и надеюсь, что смогу показать себя достойным такой милости, – сказал я.

Беннет разомкнул губы в неприятной улыбке.

– Несомненно, доктор. И прошу вас, не думайте, будто от вас ожидают частых проповедей. Мы решили не принимать мер против бунтовщиков в Эбингдоне, Берфорде или Нортхэмптоне. Наше пожелание – чтобы смутьяны оставались на воле. Мы знаем, кто они, а синица в руке…

– Именно так, – ответил я – Но особой пользы от этого не будет, если вы не получаете постоянно сведений о том, что они делают.

– Совершенно верно. Я уверен, они попытаются снова. Такова натура этих людей: они не могут остановиться, ведь остановиться значит впасть во грех. Они почитают своим святым долгом упорствовать в подстрекательстве.

– Некоторые видят в этом свое право, сударь, – пробормотал я.

– Я не желаю вступать в дискуссию. Права, обязанности. Все это – измена, из чего бы она ни проистекала. Вы согласны со мной?

– Я полагаю, что у короля есть право на трон, и наш долг помочь ему сохранить его.

– Так вы о том позаботитесь?

– Я?

– Вы. Вам не удастся меня одурачить, сударь Ваши манеры философа не вводят меня в заблуждение. Мне доподлинно известно, какие услуги вы оказывали Турлоу.

– Уверен, полученные вами сведения сильно преувеличили мои способности, – сказал я. – Я был криптографом, а не осведомителем или тайным агентом. Но это не имеет значения. Если вы желаете, чтобы я, говоря вашими словами, об этом позаботился, я рад служить вам. Но мне понадобятся деньги.

– Вы получите столько, сколько вам потребуется. В пределах разумного, конечно.

– И смею напомнить, сообщение между Оксфордом и Лондоном не слишком скорое.

– Вы получите полномочия поступать так, как сочтете нужным.

– В том числе использовать солдат расквартированных в округе гарнизонов?

Он нахмурился, потом с неохотой произнес:

– В случае крайней необходимости.

– А в каких отношениях я буду состоять с лордами – наместниками графств?

– Ни в каких вовсе. Сноситься вы будете только со мной. Ни с кем более, и тем паче в правительстве. Это вам ясно?

Я кивнул.

– Превосходно.

Снова улыбнувшись, Беннет встал.

– Хорошо. Я весьма доволен, сударь, что вы согласны служить своему государю. Королевство еще далеко не прочно, и все честные люди должны трудится не покладая рук, дабы злоба инакомыслия не вырвалась снова. Говорю вам, доктор, я не знаю, успеем ли мы. Сейчас наши враги пали духом и разобщены, если мы ослабим хватку, кто знает, что случится тогда?