Греческие боги. Рассказы Перси Джексона - Риордан Рик - Страница 53

Они назвали ее Пандорой, что в свободной интерпретации означало «всем одаренная», или, если совсем просто, «все включено». Кое-какие предания утверждают, будто Пандора была первой женщиной в мире и до нее планету заселяли одни мужчины. Не знаю. По мне, так это как-то притянуто за уши и вообще неинтересно. В любом случае она была на «пять с плюсом». Афродита об этом позаботилась. Пандора стала совершенным оружием для божественных пакостей.

Боги отвели Пандору на порог дома Эпиметея, позвонили в дверной звонок и, хихикая, бросились врассыпную. Когда Эпиметей открыл дверь, он увидел перед собой прекрасную девушку с очаровательной улыбкой.

— Привет, я Пандора, и я люблю тебя, — сказала Пандора. — Можно войти?

— Да, — ответил Эпиметей.

Он сразу позабыл предупреждение Прометея. Разве эта ослепительная красавица могла быть частью злого плана?!

Эпиметей и Пандора поженились быстрее, чем вы сможете произнести: «Свадьба в Вегасе».

Богов на церемонию не пригласили, но Афродита все же занесла подарок. И так как он предназначался Пандоре, Эпиметей не смог от него отказаться.

То был большой керамический пифос, кувшин для хранения продуктов, закрытый пробкой и украшенный пышным бантом из белого шелка на ручке.

— О, любимый, посмотри! — сказала Пандора. — Он отлично подойдет для хранения оливкового масла!

Эпиметей с подозрением заметил.

— Я бы его не вскрывал.

— И твой муж прав, — закивала Афродита. — Нет, Пандора… этот кувшин предназначен исключительно для того, чтобы на него смотреть. Ни в коем случае не открывай его. Поверь мне, ты не хочешь знать, что там внутри.

Афродита ушла, а Пандора не могла себе места найти от любопытства. То не была ее вина: ее создали любопытной. Все ее мысли сосредоточились на том, как она открывает этот кувшин.

Несколько дней Пандора держалась, но очередным утром, когда ее супруг ушел в сад, она села напротив кувшина и все смотрела и смотрела на него, пытаясь вообразить, что там внутри. Зачем боги прислали ей подарок, который нельзя открывать? Это неправильно!

— Я должна узнать, что там, — пробормотала она. — Наверняка нечто восхитительное!

Она вытянула пробку.

Восхитительным там и не пахло.

Зевс заполнил кувшин тучей злых духов. Они вырвались и распространились по всему миру, принеся человечеству бедствия, болезни, грибок стопы, голод, несвежее дыхание и смерть. В один миг человеческая жизнь стала в тысячи раз тяжелее, а ее никогда нельзя было считать легкой. Люди, наверное, просто бы поубивали друг друга в отчаянии — спрыгнули бы все разом с обрыва как сумасшедшие царевны из Афин, — но на дне кувшина оставался один хороший дух, может, он оказался там, потому что где-то очень-очень глубоко в душе Зевсу было стыдно за свой поступок. То был Элпис, дух надежды, который остается с людьми до конца и не дает им опустить руки. С ним они могут увериться, что все образуется.

Никогда не задумывались, отчего люди так много страдают? Все из-за того идиотского кувшина. То есть сейчас по идее мы должны сказать: «Молодец, Пандора! Спасибо тебе!»

Писатели прошлого (будучи поголовно мужчинами) сказали бы: «Вот видите? Эта история показывает, что все беды в мире из-за женщин! Это все они виноваты!»

Эпиметей и Пандора. Адам и Ева. Это сваливание вины с больной головы на здоровую длится уже очень и очень долго.

Но вот я не уверен, что нам следует обвинять Пандору в том, что она оказалась чересчур любопытна, ослушалась приказа или еще что. Она была создана, чтобы открыть тот кувшин. Создана богами.

Так что вместо этого я хочу спросить, о чем только Афродита думала? Неужели она не понимала, что вся эта история с Пандорой навечно черным пятном ляжет на репутацию всех женщин? Лично я думаю, что ей просто были до лампочки последствия. Она хотела сделать Пандору красивой. Хотела доказать, что любовь сможет победить там, где другие боги потерпят неудачу, пусть даже это и закончится глобальной катастрофой.

Молодец, Афродита! Спасибо тебе!

Стоит признать, что не все ее поступки обернулись столь же плохо.

Однажды Афродита пожалела скульптора Пигмалиона, жившего на Кипре, ее любимом острове. Местные девушки его не интересовали, они все казались ему вульгарными и ветреными. Они согласятся гулять с любым, у кого есть деньги и симпатичная колесница. Слова «настоящая любовь» для них были пустым звуком. Большинство из них даже не верило в существование Афродиты, и это выводило Пигмалиона из себя. Он гордился их «местной» богиней, хоть пока и не встретил «свою единственную». Но он верил, что у всех есть идеальная пара.

В свободное время Пигмалион высек из слоновой кости статую Афродиты в полный рост — именно она была для него идеалом женщины.

Его статуя получилась столь прекрасной, что у него на глаза навернулись слезы. По мнению Пигмалиона, все остальные женщины в сравнении с ней казались уродинами.

«Ах, почему я не могу найти девушку, подобную ей? — подумал он. — Добрую и нежную, любящую и чудесную, совсем как Афродита!»

Видимо, он был мало знаком с настоящей Афродитой.

Во время местных празднеств в честь Афродиты Пигмалион пришел в храм богини и сделал большое подношение из роз и жемчуга (может, разбавив их салатом).

Ему было стыдно озвучить свое истинное желание жениться на своей костяной девушке. Он понимал, как это глупо. Нельзя взять в жены статую! И вместо этого он взмолился:

— О Афродита, помоги мне найти женщину столь же чудесную, как ты, и столь же прекрасную, как статуя в моей мастерской!

Афродита на Олимпе услышала его и не сдержала вздоха:

— Ах, как это мило!

Вернувшись домой, Пигмалион долго смотрел на свою статую, и в нем все сильнее разгоралось желание ее поцеловать.

— Бред какой-то, — укорил он себя. — Это ведь всего лишь статуя!

Но скульптор ничего не мог с собой поделать. Убедившись, что никто не смотрит, он шагнул к костяной девушке и поцеловал ее прямо в губы.

К его удивлению, они оказались теплыми. Он поцеловал их еще раз, а отстраняясь, обнаружил, что костяная девушка перестала быть костяной. Перед ним стояла живая, дышащая женщина такой красоты, что у Пигмалиона закололо сердце.

— Я люблю тебя! — сказала она.

Когда Пигмалион пришел в сознание, он тут же сделал предложение руки и сердца своему идеалу. Они поженились, родили детишек и жили долго и счастливо.

Но знаете, что самое странное в этой истории? Имя этой костяной девушки так и осталось тайной. Наверное, Афродита сказала бы по этому поводу следующее:

— Ой, да какая разница! Она выглядела прямо как я. Это все, что вам нужно знать!

Ага.

В общем, Афродита — богиня из серии «и с ними плохо, и без них никуда». Время от времени она помогала богам и смертным, но при этом служила источником множества неприятностей.

В какой-то момент Зевса достали ее выкрутасы. Он обвинил ее во всех своих интрижках со смертными женщинами, так как это оказалось куда проще, чем признать свою вину.

Он сидел на троне и бурчал себе под нос:

— Глупая богиня любви, из-за нее у меня опять проблемы с женой! Афродита вечно заставляет других влюбляться тогда, когда это совсем не к месту. Стоит заставить ее влюбиться в простого смертного, посмотрим, как ей это понравится.

От этой идеи настроение Зевса улучшилось. Он наложил на Афродиту заклинание. Не представляю как. Может, капнул ей что-то в нектар или провел шоковую терапию молниями. Так или иначе, он заставил Афродиту по уши влюбиться в смертного по имени Анхис.

Анхис был красивым, но совершенно обычным пастухом, так что Афродиту он бы никак не мог привлечь. Тем не менее Афродита как-то раз выглянула с Олимпа, увидела праздно валяющегося на травке парня, присматривающего за своей овцой, и богиня, что называется, потеряла голову от любви.

— О, прекрасная я! — воскликнула она. — Пастухи такие горячие ребята! Как я раньше этого не замечала? Мне нужно сойтись с этим пастухом, причем прямо сейчас!