Семиречье. Трилогия (СИ) - Григорьева Юлия - Страница 147

— И куда мы можем выйти? — спросил Катай.

— Не знаю, честно ответила Белава. — Если заплутаем, то открою переход к Змеиным, то есть к Великим горам. А там и Загорье и Хрустальный Град не так далеко. Если у вас он так же называется.

— А почему сразу не открыла? — на нее возмущенно посмотрели.

— Очень много силы уйдет. Переход на одного ослабляет, а тут нас пятеро, да еще лошади. Если совсем худо будет, тогда открою.

— Сами разберемся, — прервал ее Радмир. — Не хочу, чтобы тебе опять плохо было. Сейчас осмотрим залу. Темные часто письмена оставляют и указания, чтобы свои нашли.

— Я не читаю на альвийском, — пожала плечами девушка.

— Я читаю, — усмехнулся витязь. — Только вот придется потратить время, чтобы найти указатели.

Белава послала шары к следующим столбам, и в зале стало светло, как днем. Она отправила несколько искателей в разные стороны, чтобы помочь ускорить время, а заодно поискать возможных тварей, которые могли забрести сюда так же, как и они. Люди разошлись в разные стороны, стараясь держать друг друга на виду. Три искателя вернулись быстро, сообщив хозяйке, что стены, которые все еще скрывались в сумраке недалеки, пусты и безопасны. Пять других еще бегали по зале. Мужчины тоже пока ничего особенного не нашли. Разве что, Катай подобрал топор из альвийской стали, каким-то чудом забытый тут прежним владельцем. Он радостно отсалютовал находкой. Топор не обратился против руки, взявшей его. Значит, либо его прежний хозяин был мертв, и Катай был признан новым хозяином, либо в это оружие не было вложены защиты от чужих рук. Белавин батюшка защиту делал почти всегда, если только его не просили сделать меч, которым смогут владеть и другие люди.

Следующий возглас был от Дарислава. Его находкой стала кольчуга, которая тут же приняла форму его тела, сев аккурат по нему. Гарко, глядя на это дело, теперь внимательно смотрел на пол, надеясь найти и свой подарочек от темных альвов. Но очередной вздох раздался из дальнего конца зала. Все посмотрели туда, но ничего не увидели. Белава тревожно огляделась, Радмира не хватало среди тех, кто был доступен ее взгляду. Она пошла на этот громкий вздох, зажигая дальние столбы. Пространство еще больше расширилось, и ее взору предстал витязь, стоящий перед высоким каменным троном, вырезанном в камне столь изящно и тонко, что он казался выпленным из тончайшего кружева. Трон не пустовал. На нем сидела великанская фигура в короне. Длинные каменные пряди лежали на плечах исполина. Благородное и прекрасное лицо застыло с вечным выражением величия. Руки каменного короля лежали на подлокотниках трона, сжимая их тонкими длинными пальцами. К трону был прислонен каменный топор, достойный размеров исполина, с другой стороны стоял так же каменный щит.

— Аэрик — древний повелитель темных альвов, — выдохнул Радмир и схватил чародейку за руку. — Ты понимаешь, что мы нашли?

— Нет, — она посмотрела на витязя, но тот зачаровано смотрел на каменного исполина.

Затем он встал на одно колено, приложил руку к груди и склонил голову, отдавая дань уважения великому альву. Белава вдохновилась и отвесила земной поклон, не решаясь спросить, чем славен сей повелитель. Неожиданно сзади раздался довольный крик Гарко, который все-таки что-то нашел.

— Тута огромный каменный ящик, — крикнул он, — и мужик какой-то каменный сверху. В каменьях весь в самоцветных.

— Стой! — не своим голосом закричал Радмир и бросился к Гарко, который уже вовсю прилаживался к крышке ящика, как он выразился, оставив камни напоследок.

Он замер, изумленно и даже обижено глядя на Радмира, который бежал к нему и требовал отойти.

— Это усыпальница древнего повелителя темных альвов, — воскликнул витязь, оттаскивая от саркофага Гарко. — Не тревожь покой мертвых, нельзя!

— Так он помер, ему все равно, — обиделся мужик. — А мне только на пользу.

— Мертвые мстят за поруганный покой. Проклят будет каждый, кто покусится на покой властелина. Это же альвийская магия! Дарислав, снимай кольчугу. Катай, положи топор. Это его вещи, Аэрика.

— Чего это я должен ложить топор? — обиделся Катай не меньше своего дядьки. — Я его нашел.

— Лучше верни хозяину, иначе беды не миновать, — настаивал Радмир.

Конец спорам положил Дарислав, кое-что знавший о древней магии темных альвов. Он еле стянул кольчугу, которая за это время стала немного меньше, слегка сдавив ему ребра. Белава подошла и с интересом наблюдала, как Радмир принял от товарища кольчугу и с почтением положил ее на каменную фигуру, лежащую на крышке саркофага. Катай с недовольством отдал топор, который успел сильно оттянуть юноше руки, опасно наклонившись лезвием вниз, и витязь вложил топор в руки изваянию.

— Должны еще быть корона и щит, — сказал он.

— Там щит, — Белава указал рукой вправо, когда оттуда вернулся очередной искатель. — А корона у той стены на мертвеце.

— Что? — фальцетом воскликнул Гарко и спрятался за брата.

— Ты чего? — удивилась чародейка.

— Да я это, людей и нелюдей не боюсь, а перед покойниками робею.

— Так в усыпальницу же лез, — усмехнулась девушка.

— Бесы попутали, — покаянно опустил голову мужик.

Радмир тем временем подобрал щит, сходил за короной, которая висела на обломке шеи скелета, череп же лежал на полу рядом, раскрошенный. Мужчина вернул властителю все, что принадлежало тому и снова опустился на одно колено. Мужчины склонили головы, Белавы на всякий случай опять поклонилась.

— Идемте, — сказал Радмир. — Отсюда хода дальше нет. Нужно возвращаться к развилке.

— К тварям? — передернул плечами Катай.

— Если они там еще есть, — с сомнением ответила Белава.

Путники вздохнули и пошли в обратный путь. Радмир приотстал, удерживая девушку рядом с собой, остановился, вынуждая и ее остановиться, потом нежно погладил по лицу и, плюнув на блюстителей нравственности, ушедших вперед, поцеловал.

— Пошли догонять, — шепнул он, и оторопевшая чародейка послушно пошла следом.

Глава 18

Высокий утес возвышался над стремительной и широкой рекой Великой. Восходящее солнце золотило кроны деревьев. Величественный пейзаж заставлял затаить дыхание и вовсе замолчать на несколько мгновений. Но тому, кто сидел на самом краю утеса была безразлична красота этого места. Длинные черные пряди лениво шевелил ветер, крылья безвольно распластались по земле. Демон смотрел вниз с утеса на бегущие воды реки, в золотистых сейчас глазах застыла тоска. Демон в который раз горько усмехнулся, сожалея о своем бессмертии, он устал. Устал от этого мира, от его обитателей, устал от своей черноглазой подруги, которой всегда и всего было мало. Когда — то он дышал полной грудью, когда-то он был велик, когда-то его окружали земли его родного мира, когда-то…

Этот мир стал его темницей, его наказанием, его вечным проклятьем. О, они знали, как наказать его, это только он не понимал, что это настоящая пытка, которая была более жестока, чем лишение самой бесконечной жизни. По началу он думал, что получил то, о чем мечтал… Глупец! Как же горько было узнать, что все это так быстро наскучит, а вернуться назад нельзя. Сейчас бы демон многое изменил, но даже демоны не властны над временем, оно сильней всех. Проклятое бесконечное время. Вечность стала вечными муками от одиночества. Даже демонам сложно быть одинокими. Он так устал и так отчаялся, что влачил свое пустое существование только потому, что не мог его прекратить. И вдруг это чудо! Даже демоны верят в чудеса.

Девчонка с изумрудными глазами, которая несла в себе все, что было ему дорого. Сначала этот безумный дурманящий запах, который оказался запахом родной крови, потом показала ту, кем она может быть. И ведь можно убрать человеческий облик, и тогда останется только пламенноволосая демоница с зеленым сиянием глаз. И тогда этот мир вновь обретет краски, вновь наполнится жизнью! И даже если она захочет остаться человеком, он не будет против, потому что в ней сила его мира, а это уже не мало. Девчонка стала его целью, центром его вселенной, его наваждением и сжигающей страстью, вот только… Только он опять ее упустил. Демон зло ударил кулаком по утесу, и вниз посыпались отбитые им камни. Он чувствовал ее, был совсем близко, и вдруг все пропало, как сквозь землю провалилась. Демон упрямо сжал кулаки.