Семиречье. Трилогия (СИ) - Григорьева Юлия - Страница 142

— Что ты заладила одно и тоже, Гостена? — не выдержал Дарислав.

— Так ведь далеко не уйдете, коль она лицо не спрячет, — начала пояснять женщина. — Либо змеюке доложат, либо прибьют. Людишки-то злые нонче.

— Это верно, — вздохнул Радмир.

— Мой морок здесь не работал, — вздохнула Белава. — Я бы изменила свой лик.

Все замолчали. Хозяйка и жена брата засуетились у печи, остальные молча сидели, понурив головы. На каждом углу объяснять не будешь, кто есть кто. Белава подумала было о переходе, чтобы сразу оказаться у альвов, но откинула эту идею. Слишком большой выплеск силы. Товарищи в дорогу нашлись быстро. Выехать с ней и бывшим царским витязем собирались Дарислав со старшим сыном и его брат. Младшего сына оставляли в тереме за старшего, чтобы была охрана двум женщинам. Так что идея с переходом отпала. Во-первых, чтобы открыть «дверь» нужно было личину сменить, во-вторых, удерживать проход открытым, пока пройдут пятеро людей с лошадьми, было очень нелегким испытанием в этом мире, где все работало не так, как она привыкла. Девушка явственно представила, как рухнет без чувств, когда «дверь» закроется, а повторять вчерашний опыт со сбором силы очень не хотелось. Уж больно болезненно это было.

— Может лицо ей закрыть? — предложил брат хозяина, Гарко.

— И как ты это себе представляешь, дядька? — хмыкнул старший сын Дарислава Катай.

— Да, смотреть будут пристально, — признал Гарко. — Еще хуже выйдет.

Белава встала из-за стола и направилась к двери.

— Куда ты? — крикнули ей.

— Хочу подумать и кое-что попробовать, — ответила она и вышла из терема.

За ней никто не пошел, чему девушка только обрадовалась. Разговоры и даже молчаливые свидетели ей могли только помешать. Она собиралась начать знакомство с силами этого мира. И знакомиться с ними надо быстро. К тому моменту, как их найдут, чародейка должна быть в силе. А то, что найдут, девушка не сомневалась. Она нашла уединенный уголок и села, положив руки на землю. Глаза Белавы закрылись, и она начала потихоньку формировать вокруг себя кокон, подбирая новые силы. Потом вгляделась в переплетение мерцающих потоков, извивающихся и складывающихся в замысловатые символы. Чародейка завороженно следила за игрой силы, потом потянулась и коснулась одного из символов. Прикосновение отозвалось легким уколом, но она не отпрянула, продолжая повторять затейливые изгибы. Постепенно смысл их стал более понятным, и Белава попробовала придать потокам более знакомое направление. Иномирная сила взбунтовалась, завихрившись и обдав чародейку ослепляющей вспышкой.

— Тише, тише, — прошептала она, усмиряя метущийся поток, и сила отозвалась, потянувшись к протянутой руке.

Пальчики девушки шевельнулись, и потоки послушно изогнулись, повторяя заданное движение. Белава потянула на себя силу, и та признала чародейку своей, проникая в ее тело сквозь поры. Девушка прислушалась к своим ощущениям и улыбнулась, сила этого мира теплым ласковым потоком разошлась по венам. Чародейка попробовала простенькое заклинание, и оно сработало без сбоев.

— Велик ты дар Святомира! — благодарно улыбнулась она и позвала морок хозяина Затонухи.

Здесь была некоторая сложность. Чуждый ее миру морок когда-то был подстроен под него, но теперь надо было изменить его так, чтобы и этот мир принял его. И девушка вернулась на прежнее место, продолжая менять и перекраивать все, что когда-то так легко слушалось ее.

— Белава, — раздался знакомый голос, когда она уже почти закончил а.

Девушка приоткрыла глаза, не отпуская сероватые снежинки речного морока, и взглянула на звавшего его. Это был Радмир. Он искал глазами чародейку, но не замечал ее, сидящую в тени кустарника. Белава закончила с мороком и улыбнулась, глядя на встревоженного мужчину.

— Радмир, — негромко позвала она.

Он обернулся, заметил ее и направился в сторону девушки. Чародейка подняла руку с суетливыми «снежинками» и подула на них. Надо было проверить, как она справилась. Мужчина сделал несколько шагов и вдруг замер, начав озираться. Лицо его исказилось в гримасе ужаса, и Белава запоздало подумала, что же морок может вытащить из недр сознания мужчины, который столько лет изводил себя чувством вины? Радмир закричал, протянул к кому-то невидимому руки и побежал. Чародейка ахнула, глядя, как он стремительно приближается к закрытым воротам. Девушка махнула рукой, и ворота с грохотом распахнулись, давая Радмиру возможность спокойно миновать их, потом кинулась следом, выплетая на ходу аркан из силы. Послала его уверенной рукой, оплела мужчину и потянула к себе.

Он будто взбесился. Пена выступила на губах, глаза бешено вращались. Когда чародейка обхватила его лицо руками, стремясь согнать морок, Радмир вцепился взглядом в ее лицо. Уже знакомая ненависть исказила его черты.

— Тварь, — взревел он. — Мерзкая тварь.

— Ой, лишеньки, — порывисто выдохнула Белава. — Погоди, миленький, я сейчас все уберу. Потерпи немного.

Но витязь ждать не собирался. Освобожденный от аркана, он схватил одной рукой ее за волосы, сильно оттянув назад. Вторая рука сжалась в кулак и стремительно врезалась в лицо. Девушка закричала, пытаясь вырваться. Радмир не отпускал. Он схватил ее за горло, и чародейка перестала действовать мирно.

— Замри, — прохрипела она, щелкнув пальцами.

Мужчина замер в той же позе, что и был, сжимая пальцы на ее горле. Она с усилием разжала их, отошла назад и, с хрипом, втянула в себя воздух. Из разбитых носа и губ текла кровь, смешиваясь со слезами. Девушка отчаянно злилась на себя. Ну, когда же она начнет сначала думать, а потом делать?! Она вернулась к застывшему мужчине, разогнала «снежинки», все еще вьющиеся вокруг него. Потом щелкнула пальцами, и он тяжело осел на землю, мотая головой. Чародейка развернулась и стремительно пошла прочь. Еще не хватало, чтобы за ее ошибку, Радмир начал корить себя. Сначала подлечит себя, потом уже и разговаривать будет.

— Белава, — крикнул он ей в спину, — Белава, подожди! Куда ты бежишь?

— После, — ответила она, не оборачиваясь.

Но он догнал ее, схватил за локоть, останавливая и разворачивая к себе. Девушка закрыла лицо руками и попятилась.

— Что с тобой? Что произошло? — тревожно спросил он. — Мне будто сон страшный снился.

— Отпусти меня. — глухо попросила она. — Сейчас отпусти. Я позже все объясню.

— Почему ты закрываешься? — не отставал он. — Откуда у тебя кровь на одежде? Белава?

Радмир с силой отвел руки от ее лица и ошарашено выдохнул.

— Кто это сделал? — поднял правую руку, изумленно разглядывая ее. — У меня такое ощущение, что я кого-то бил… Это был… я? Белава, это я тебя ударил?

— Отпусти меня, родненький, отпусти, миленький, — всхлипнула она. — Я подлечу себя и все расскажу.

— Я тебя ударил, — прошептал он, будто не слыша ее слов.

— Ты не виноват! — выкрикнула она, понимая, что начинается то, чего и опасалась. — Слышишь?

— Я тебя…

— Замри!

Белава тяжело вздохнула, прикрыла глаза и позвала силу жизни, врачуя свои раны. Кровь остановилась, разбитые губы перестали болеть, ранки затягивались, повреждения исчезали, на месте выбитого зуба появился новый. Теперь надо было смыть с лица, подсыхающую кровь. Минутное дело. Она зашептала, и в сложенных ладошках появилась вода. Теперь заменить грязную одежду… Опять спасло альвийское заклинание. Только теперь она могла одеться по своему желанию. Несколько мгновений, и запачканный кровью альвийский костюм сменился любимым зеленым кафтаном и такими же штанами. Закончив со своими делами, она обернулась к стоящему столбом Радмиру, который следил за ней напряженным взглядом. Белава подошла к нему.

— Сложно было дать мне немного времени? — спросила она. — Я тебя освобожу, но сначала скажу, что с тобой случилось. И после этого я не желаю слышать покаянных стонов. Ты виноват лишь в том, что не вовремя вышел из терема. Помнишь, я рассказывала о том, что в нашей реке Затонухе жил пришелец из другого мира, а я забрала себе его морок? Так вот, я как раз подчиняла его себе заново, когда ты пошел меня искать, и я испытала его на тебе. Прости, я очень виновата. Этот морок не внушает, он погружает человека в его тайные страхи. Ты не бил меня, ты был в своем видении, а я, опять не подумавши, сунулась тебе под руку, за то и получила. Как видишь, я снова целая и невредимая. Тебе не в чем себя винить, понимаешь?