Литературные сказки и легенды Америки - Харрис Джоэль Чендлер - Страница 19

Их встреча состоялась посреди широкой и грязной улицы. Майк сбросил с себя замшевую куртку, а гребец — красную рубаху. Потом каждый схватил друг друга за шею и стал гнуть и крутить.

— Будем драться по-благородному или свободно? — спросил Майк, имея в виду силовые приемы и грубость.

— Ясно, свободно! А то как же иначе! — отозвался гребец.

— Вот это похвально! — обрадовался Майк. — Так я люблю! Значит, будет веселье, — и он откусил у гребца кончик уха.

Потом наступил ему на ногу, сделал выпад правой в живот, вцепился обеими руками в волосы и приложил лицо врага к своему колену.

Гребец в долгу не остался: он работал ногтями, молотил кулаками. Они с Майком держали друг друга мертвой хваткой, швыряли друг друга с одной стороны улицы на другую. И наконец Майк улучил свою минутку. Одной лапищей он обвил шею противника, а другой ухватил за штаны и поднял в воздух. Донес его до реки и бросил в воду.

— Драться ты умеешь, как настоящий мужчина, — похвалил Майка хозяин, — А вот с работой как, справишься?

Майк показал, как он умеет работать веслом и багром, и отправился в свое первое плавание до Нового Орлеана.

Так он стал гребцом на габаре и носил теперь красную рубашку, коричневые брюки, прозванные «ореховыми бриджами», голубую куртку и кожаную шапку с козырьком.

Из всех молодцов, живших на фронтире, гребцы были самыми сильными. А Майк вскоре доказал, что он самый сильный среди гребцов. Он выучил много песен, в которых пелось о реке, и оглушал всех своим зычным голосом. Его хозяину очень повезло: не пришлось тратиться на сирену, чтобы предупреждать другие суда, что габара идет. У Майка это получалось далее лучше, чем у любой сирены.

По ночам, когда габара пришвартовывалась к берегу, Майк любил потанцевать на твердой земле, а часто и днем он принимался плясать на гладкой палубе, пока габара легко шла сама вниз по реке. У него был зоркий глаз на индейцев и речных пиратов, когда судно приближалось к берегу. Майк научился управляться и с парусами.

А на обратном пути из Нового Орлеана, вверх по реке, он постиг еще много наук. Вот когда начиналась настоящая работа — работа для богатырей, работа для полуконя, полукрокодила. Долгих четыре месяца Майк и другие гребцы сражались с могучим течением реки, чтобы доставить габару назад в Питтсбург. Случалось им и садиться на весла. Но чаще они работали длинными баграми, толкая тяжелую габару против течения. А иногда и «кустарничали», то есть хватались за кусты и ветви деревьев, росших вдоль берега, когда габара проплывала близко, и подтягивали ее. Бывало, что приходилось вылезать на берег и тянуть судно на канатах.

Майк в любой работе был среди лучших — и на веслах, и у каната, и с багром. А вечером он любил размяться в дружеской схватке со своими ребятами или же с кем-нибудь из новых приятелей, с кем свел знакомство на берегу. И вот он уже стал первым гребцом, а потом и рулевым. Он мог провести судно через любые заверти и быстрины, обойти подводные гребни и песчаные отмели. И наконец, стал сам хозяином и капитаном плоскодонной баржи-габары и воткнул в шляпу красное перо.

Но одного красного пера Майку показалось мало. Теперь, когда он встречался на реке с какой-нибудь баржей, он вызывал на бой ее хозяина. Конечно, он всегда выходил победителем и в награду забирал себе капитанское красное перышко и втыкал в свою шляпу. Вскоре с этими перьями он вообще стал походить на вождя индейцев. Тогда-то он и получил прозвище Король Гребцов.

Однажды случилось так, что во время очередного рейса вниз по реке у Майка на полдороге кончились все припасы. Баржа его была загружена нюхательным табаком, и команде не оставалось ничего иного, как жевать нюхательный табак. Но вот на берегу Майк заметил стадо жирненьких овец, и тут же ему пришло в голову, что баранина внесет приятное разнообразие в их меню.

Украсть несколько овец было легче легкого. Но Майк терпеть не мог легких дел.

— Что в них интересного? — говорил он.

Поэтому он отдал приказ причалить к берегу, вскрыл бочку с нюхательным табаком и направился прямиком к овцам. Он дал бедным животным понюхать табаку, ткнул этим табаком им прямо в нос, и когда овечки начали чихать, кашлять и с перепугу носиться кругами, Майк послал своего человека за фермером — хозяином этих овец.

Фермер очень удивился, когда увидел, как его овцы чихают, кашляют и трут потемневшие от табака морды о траву.

— Я вынужден огорчить вас, — сказал ему сочувственно Майк, — пять ваших овец заболели. Я наблюдал такую же картину вверх по реке. Очень опасная болезнь, она называется «ящур». А главное, очень заразная. Лучше вам пристрелить их, чтобы спасти все стадо.

Фермер испугался насмерть. Он готов был на все, только бы спасти стадо, однако его одолевали сомнения.

— Нет, ни за что не попасть мне прямиком в больных. А ну как заместо этого я попаду в здоровых? Нет, такое дело не одолеть никому! Разве что одному Майку Финку.

Тут Майк Финк скромно и вставил:

— Майк Финк перед вами, это я!

Уговорились так: фермер дает Майку одну здоровую овцу за то, что он пристрелит пять больных. Потом их бросят в реку.

Все вышло, как уговорились, и, пожелав фермеру и его стаду всего наилучшего, Майк поплыл дальше.

Ну, само собой, когда габара пошла вниз по реке и поравнялась с овцами, Майк их выловил, и в этот вечер его ребята попировали на славу.

Майк вечно искал, чем бы развлечься. Однажды они проплывали мимо другой баржи. Ее капитан лежал на палубе и крепко спал. Майк не преминул дотянуться до него веслом и пощекотать за ухом. Так началась очередная схватка, на какую Майк и напрашивался.

Однако таких шуток становилось слишком много, и в конце концов пришлось Майку столкнуться с законом. В Луисвилле, штат Кентукки, была назначена награда за его поимку. Что и говорить, в тюрьму Майку вовсе не хотелось, но в Луисвилле у него был знакомый полицейский, хороший его приятель, и Майку показалось обидным, если тот не получит награды. Поэтому Майк уговорился с ним, что добровольно позволит отвести себя в суд.

Конечно, сначала он взял слово с полицейского, что тот не посадит его в тюрьму. И еще одно. Нигде Майк не чувствовал себя как дома, только на своем суденышке. Пришлось ему заручиться согласием своего друга, что в суд он поедет только на своей габаре.

День был назначен. Полицейский арестовал Майка, и Майк сел на свою баржу и поехал в суд. А устроил он это вот как: подставил под габару открытую платформу, пристегнул к ней упряжку волов, и волы потащили ее вверх в гору. Когда Майк прибыл в суд, судья тут же завел на него дело, и полицейский получил обещанную награду. А потом он заявил, что свидетелей против Майка он представить не может. И судье пришлось Майка отпустить. Однако в зале суда находилось слишком много зрителей, которые не сумели оценить юмор Майка. И они стали требовать у судьи, чтобы тот все равно отправил его в тюрьму.

Тогда Майк крикнул своей команде:

— За багры, ребята! Отчаливай!

И они выпрыгнули один за другим в окно. А потом поднялись на борт габары, отвязали волов и, упираясь в землю баграми, скатились на колесах вниз прямо в реку. Оттуда Майк помахал Луисвиллю платочком.

С тех пор на всем фронтире никто не мог взять верх над Майком Финком. Но вот в одно воскресное утро он потерпел поражение, и от кого — от простого быка. Габара Майка пришвартовалась к берегу, и он направился вверх по притоку в поисках места, где бы выкупаться. Не успел он сбросить одежду и окунуться, как вдруг, откуда ни возьмись, перед ним вырос здоровенный бык.

На этот раз Майку почему-то не хотелось лезть в драку. И когда бык двинулся на него, Майк отскочил в сторону. Бык попробовал было сунуться за ним в воду, но тут же вернулся на берег злее прежнего. Майк подхватил свою красную рубаху и стал натягивать на себя. Однако напрасно. Пробегая мимо, бык — раз! — и подцепил рубаху рогами. И приготовился к новому нападению. Но тут уж Майк понял, что надо куда-нибудь поскорей спрятаться, чтобы бык его не достал. Он ухватился за бычий хвост и повис на нем.