Гибель и возрождение - Пирс Йен - Страница 2

Только не торопитесь делать выводы. Боттандо перевалило за шестьдесят, и он уже сам признавал, что молодой задор перестал быть доминантной чертой его характера, однако громадный опыт следовательской работы с лихвой возмещал эту потерю. Ну и что, если временами он экономит силы? Его цепкая хватка, стратегическое мышление и блестящие организаторские способности ничуть не ослабли с течением лет. Каждый сотрудник управления отвечал за свой участок работы, и генерал не видел необходимости денно и нощно следить за подчиненными. Когда случалось нечто экстраординарное, а Боттандо, фигурально выражаясь, не было под рукой, любой член команды — например, Флавия ди Стефано — мог взять управление на себя.

Все это он объяснил сегодня утром двум государственным мужам, тоже весьма почтенного возраста, пригласившим его на ленч в дорогой ресторан. Даже слишком дорого!!. По непонятным ему причинам Боттандо вдруг стал очень популярной фигурой. Единственное объяснение, которое он этому находил, — грандиозная операция, которую он успешно провернул несколько месяцев назад. Его вдруг необычайно полюбили в министерстве; оказалось, что у него там всегда было много доброжелателей, которые ему тайно покровительствовали и всячески пресекали козни его врагов. Странно, почему он раньше не замечал этой поддержки — все предыдущие годы он только и делал, что с кровью выбивал из министерства деньги на более или менее сносное существование отдела.

Убаюканный похвалами, Боттандо разнежился и чуть ли не мурлыкал от удовольствия, почти единолично прикончив вторую, а затем и третью бутылку кьянти.

И все же такой стреляный воробей, как он, должен был догадаться, что его пригласили сюда неспроста. Все эти знаки дружбы и восхищения должны были насторожить его, однако вино и жара сыграли с ним злую шутку — он напрочь утратил бдительность. К тому же в глубине души Боттандо был очень доверчив, несмотря на многолетнюю службу в полиции и обширный опыт общения с мошенниками всех мастей и даже более того — с высоким начальством.

Он совершил сразу две ошибки: во-первых, убедил себя, что все они — коллеги, а значит, играют на одной стороне. А во-вторых, поверил, что они и в самом деле восхищаются им и ценят его заслуги.

Боттандо купался в самодовольстве и благодушии до тех самых пор, пока старший из сотрапезников — в прошлой жизни, когда Боттандо возглавлял полицейский отдел в Милане, он отослал этого типа подальше с глаз долой — не наклонился к нему и с вкрадчивой улыбкой сказал:

— Скажи, Таддео, как ты себе представляешь будущее управления? Я имею в виду отдаленное будущее, на годы вперед.

Боттандо начал разглагольствовать о международном сотрудничестве и связях с регионами, о новых компьютерах, об оборудовании и о новых законах, которые облегчат процедуру конфискации незаконно вывезенных ценностей.

— А ты сам? Какую роль ты отводишь себе?

Если до этих пор он еще не почуял подвоха, то здесь уж точно должен был догадаться. Но нет, он и тут не заметил, что дверца огромной ловушки гостеприимно распахнута и готова принять его в свои объятия. Он заговорил о командном духе, о лидерстве, о наблюдательных функциях, об изучении иностранного языка; сам он владел французским — если не в совершенстве, то вполне свободно.

— Хорошо, хорошо. Я так рад, что мы мыслим в одном направлении. Это значительно облегчает нашу задачу.

И только сейчас, несмотря на одурманивающее действие жары, еды и питья, Боттандо вдруг ощутил предупреждающий укол где-то в основании массивного затылка. Он мысленно подобрался, приготовившись к отпору, и ждал, что последует дальше.

— Ты, наверное, знаешь: грядет большая реорганизация. Создается новая структура.

— Какая именно? Я снова что-то упустил?

Нервное покашливание.

— О Боже, нет. Проект еще не опубликован. Ты фактически первый, кто слышит о нем. Мы решили, что так будет лучше, поскольку он напрямую коснется тебя.

Боттандо продолжал молчать, вопросительно выгнув бровь и насторожившись еще больше.

— Честно говоря, я сам не в восторге от этих перестановок.

Боттандо не сомневался в фальшивости подобного заявления. «Небось сам и затеял», — подумал он.

— У нас столько людей не имеют ни малейшей перспективы карьерного роста. Продолжительность жизни увеличивается, старики активно работают, а куда девать молодежь? Из правительства уходят лучшие кадры, молодые люди не видят перспективы роста.

К счастью, мы теперь живем в общеевропейском пространстве. Мы вступаем в новую эру, Таддео, и должны быть готовы к запросам этого времени. Нужно готовить себе место заранее — потом будет поздно. В связи с этим мы приняли решение — не подумай, что это только моя идея, ознакомить тебя с грядущими переменами.

— Э-э… с какими переменами?

— Первое: есть идея учредить межправительственную контактную группу, сотрудники которой будут заниматься согласованием общеевропейских проектов. Для начала предполагается попробовать ее силы в какой-нибудь одной сфере.

Боттандо кивнул. Он уже слышал об этом. Каждые полгода какой-нибудь умник из министерства пытался продвинуться за счет очередного международного проекта. Правда, пока из этого ни разу не вышло ничего путного.

— И второе, в конечном счете связанное с первым. Суть его заключается во взаимодействии твоего управления с новой международной структурой, призванной заниматься охраной культурного наследия.

— Что-что?

— Это общеевропейская организация, финансируемая Брюсселем, но нашему министру удалось убедить всех, что возглавить ее должен итальянец. Конкретно — ты.

— Ну да: сидеть и сочинять меморандумы, которые никто никогда не станет читать.

А вот это уже зависит от тебя. Вероятно, ты столкнешься с сопротивлением. Да ты и сам всегда сопротивляешься любым нововведениям. В общем, твоя задача сделать эту структуру полезной и нужной.

— Там будет много иностранцев? — с подозрением спросил Боттандо.

Они пожали плечами.

— Тебе решать, кто там будет работать. Нужно еще обдумать бюджет, зарплаты. Естественно, штатное расписание должно быть сбалансированным.

— Значит, будут иностранцы.

— Да.

— И где же будет находиться штаб новой еврочепухи?

— Это пока под вопросом. Конечно, разумнее всего было бы расположить его в Брюсселе, но…

— В Брюссель я не поеду, — заявил Боттандо. — Там дождь и…

— …но исходя из других соображений предпочтительнее было бы здесь.

— Из каких же?

— Ну, например, из таких, что деньги, потраченные в Брюсселе, идут в бюджет Бельгии, а деньги, потраченные в Италии, идут в наш карман. Не говоря о том, что Италия — культурный центр Европы. Количество памятников на каждый квадратный километр у нас самое высокое в мире. По кражам у нас тоже первое место. Так что мы будем изо всех сил лоббировать в пользу Италии.

— А как же мое управление?

— Номинально остается за тобой, но, само собой разумеется, львиную долю работы тебе придется переложить на плечи кого-нибудь, кому ты можешь доверять.

Боттандо откинулся на спинку стула, и по мере того, как сказанное доходило до него во всей своей полноте, его хорошее настроение медленно испарялось.

— У меня есть выбор?

— Никакого. Дело слишком важное, чтобы учитывать личные пожелания. Это вопрос национальной чести. Если ты откажешься, твое место займет другой. Через неделю ты должен приехать в Брюссель с готовым планом работы новой организации. В ближайшие дни тебе придется как следует потрудиться.

Не зная, радоваться ему или сердиться, Боттандо вернулся в офис, чтобы обмозговать все плюсы и минусы неожиданного предложения, и, по своему обыкновению, вскоре заснул.

Таким образом, время для анонимного звонка о готовящемся ограблении было выбрано не совсем удачно.

В половине седьмого вечера Джонатан Аргайл шагал по римским улицам, отчасти даже наслаждаясь вечерней сутолокой — горожане спешили к ужину домой. Он устал. День выдался длинный и утомительный: с утра — лекции, которые превратились в рутину с тех пор, как он понял, что его знаний более чем достаточно, чтобы удовлетворить невысокие запросы слабых студентов, и перестал их бояться; потом два часа в душном чулане, служившем ему кабинетом, где к нему постоянно врывались студенты: «Нельзя ли мне сдать эту работу попозже?» или «Не могли бы вы снять ксерокопию с этой книги, чтобы мне не торчать из-за нее в библиотеке?» Он отсылал всех прочь и просил впредь не отвлекать его по пустякам. На все их просьбы он отвечал: «Нет».