Бюст Бернини - Пирс Йен - Страница 4

Тейнету было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что у них на уме.

— Да. Организуем небольшую вечеринку, на скорую руку. Вы оба приглашены, так я, во всяком случае, полагаю. В числе прочих.

Несколько нетактично, но что взять с человека, который постоянно находится в напряжении? Аргайл решил проигнорировать бестактность:

— Паника в стройных рядах, верно?

Тейнет мрачно кивнул:

— Боюсь, что да. Мистер Морзби любит удивлять нас подобным образом. Мне говорили, он просто обожает без предупреждения посещать свои фабрики, устраивать проверки. И всякий раз дело кончается тем, что он кого-то увольняет, pour encourager les autres [2]. Думаю, нам еще повезло, что нас предупредили за несколько часов.

Он снова поморщился, зашмыгал носом, собираясь чихнуть, и двое мужчин торопливо отступили на шаг, чтобы их не забрызгало. Однако Тейнет, видимо, раздумал чихать и вместо этого вытер платком заслезившиеся глаза. Потом глубоко вздохнул и оглушительно чихнул.

— Просто ненавижу это время года! — виновато пробормотал он. — Могло быть и хуже, — отдышавшись, продолжил Тейнет. — Мы как раз собирались устроить ему прием, а потом экскурсию по музею. Думаю, во время этого приема прозвучит одно очень важное заявление, которое и оправдает все наши старания. — Он вдруг весь напыжился, словно знал некий восхитительный и важный секрет.

— Спасибо, буду счастлив присутствовать, — сказал Аргайл.

Он не очень любил вечеринки и приемы, но если в зале будут кишмя кишеть миллиардеры, то пропустить такое мероприятие грех. Аргайла устроил бы даже самый скромный мультимиллионер. В общем, нечего выпендриваться. Он уже собрался осторожно расспросить о списке гостей, но его прервал сигнал тревоги. Мистер Тейнет снова поспешно извлек платок и зарылся в него лицом. Взбудоражило его появление женщины невысокого роста, с каштановыми волосами; ее безупречную и тщательно продуманную элегантность портили лишь жесткость и решительность, написанные на лице. Женщина среднего возраста, но она боролась с ним с помощью лучших технологий, которые только можно было купить за деньги. Она подъехала к музею в большом автомобиле, вышла и теперь направлялась прямо к ним.

— Проклятие… — пробормотал Тейнет и приготовился отразить угрозу.

— Самуэль Тейнет, мне надо с вами поговорить, — сказала женщина, вышагивая по лужайке, и метнула яростный взгляд в сторону садовника, когда тот сделал ей замечание.

Она приблизилась, осмотрела троицу, и ее взгляд по теплоте был сравним разве что с пожарным шлангом, выплевывающим воду под высоким давлением.

— О, миссис Морзби… — в полном отчаянии пролепетал Тейнет, так и не осмелившийся представить даме Аргайла и ди Соузу.

— О, миссис Морзби! — злобно передразнила его она. — Прекратите хныкать! Мне хотелось бы знать одно… — Она для пущего эффекта выдержала паузу и грозно ткнула в него пальцем: — Что это вы, черт возьми, затеяли?

Тейнет не сводил с нее растерянных глаз.

— Что? — удивленно спросил он. — Я не совсем понимаю, что именно вы…

— Вы все прекрасно понимаете. Вы снова морочите голову моему мужу!

Тут вмешался ди Соуза, никогда не упускавший возможности вступить в беседу с красивой и очень богатой дамой.

— А что это означает, «морочите голову»? — с самым невинным видом осведомился он и сопроводил свой вопрос улыбкой, перед которой, по его мнению, не могла устоять ни одна женщина.

Миссис Морзби тут же включила его в пространный список людей, которые заслуживали лишь презрения.

— Мо-ро-чить, — злобно и отчетливо произнесла она. — От слова «морока». Глагол. Означает «обманывать». Мошенничество. Самое последнее дело на свете — пудрить мозги доброму и доверчивому старику. Иными словами, заставлять его покупать краденые или незаконным образом приобретенные произведения искусства в эгоистических целях самоутверждения и самолюбования. Вот что означает «морочить голову». И этот подлый толстый коротышка, — она снова ткнула пальцем в Тейнета, чтобы у присутствующих не осталось сомнений, — и есть самый подлый и обманщик, врун и мошенник! Теперь ясно?

Ди Соуза кивнул, хотя о чем дама только что толковала, так и осталось для него тайной.

— Да, совершенно ясно, благодарю вас, — произнес он, как ему казалось, в своей самой очаровательной манере.

Средство было простое и надежное, именно благодаря ему ди Соуза приобрел репутацию дамского угодника, перед которым невозможно устоять. Но это волшебное средство ничуть не подействовало на Анну Морзби.

— Вот и хорошо! — отрезала она. — И не суйте нос не в свое дело.

— Но, мадам, простите… — пытался возразить испанец.

— Да заткнешься ты наконец или нет!

Ди Соуза послушно умолк, и дама вновь обрушила свой гнев на Тейнета:

— Вы со своими амбициями по поводу этого музея совершенно вышли из-под контроля. Предупреждаю, если вы и дальше будете манипулировать моим мужем, то сегодня вечером, когда он здесь появится, сполна заплатите за это. И плата будет очень высока, уж поверьте. Так что берегитесь!

Она ткнула его пальцем в грудь, затем резко развернулась на каблуках и двинулась по лужайке обратно к машине. Даже не попрощалась. Садовник на заднем плане отчаянно вздевал руки к небу, и как только автомобиль отъехал, бросился оценивать нанесенный ущерб.

Тейнет проводил ее ничего не выражающим взглядом. Похоже, он был даже доволен.

— И что, черт возьми, все это означает? — удивленно спросил Аргайл.

Тейнет с удрученным видом покачал головой:

— О, это долгая история. Миссис Морзби нравится играть роль преданной жены, защищающей мужа от окружающего мира. И при этом не забывать и о собственных интересах. И знаете, чего я опасаюсь? Что она решила потренироваться на мне. Последнее означает, что мистер Морзби действительно сделает сегодня вечером некое важное заявление.

Многое осталось недосказанным, но у Аргайла не было возможности продолжить разговор на эту тему, поскольку Тейнет вдруг в самых цветистых выражениях стал извиняться перед ди Соузой за то, что его встретили столь неподобающим образом, а затем удалился в административное здание. Аргайл и ди Соуза молча проводили его взглядами.

— Да, не завидую я его должности, — заметил после паузы Аргайл.

— Ну, не знаю, — протянул испанец. — Наверное, у этого Морзби полно недостатков, но я слышал, что платит он хорошо. Так ты будешь на этой вечеринке?

Аргайл кивнул:

— Возможно.

Ди Соуза взмахнул рукой, словно желая отмести все его сомнения.

— Здесь будет полно богачей с аристократическими замашками. И всем нужны подлинные произведения искусства, привезенные прямиком из Европы. Можешь сделать неплохую карьеру, если я должным образом проложу для тебя дорожку к этой клиентуре. Нет, и мой интерес тут тоже имеется, отрицать не стану. Если удастся продать хотя бы часть товара, с которым я сюда прибыл, удалюсь на покой счастливым и богатым. Остается лишь надеяться, что этой ужасной женщины там не будет.

— Проблема в том, что на мероприятиях такого рода я чувствую себя не в своей тарелке…

Ди Соуза сочувственно кивнул.

— Ты единственный из всех известных мне дилеров от искусства, который стесняется предлагать свой товар людям. Знаешь, ты должен преодолеть эту отвратительную застенчивость. Нет, разумеется, это и отличает английского джентльмена от прочих смертных, но в данном деле только мешает. Напористость, мой мальчик. Вот чего тебе недостает. Отдать швартовые, поднять паруса и…

— И в путь?

— И делать деньги.

Похоже, Аргайл был удивлен:

— Честно говоря, просто поражен твоим сугубо материалистическим подходом. Ты ведь как-никак тоже эстет.

— Даже эстеты хотят кушать, мальчик мой. Вообще-то мы тратим на еду целое состояние, поскольку любим повыпендриваться. Вот почему дружба с нами обходится недешево. Ладно. Вперед, тебе представился прекрасный шанс.

— Но я только что продал Тициана… — возразил Аргайл, чувствуя, что его профессиональную проницательность подвергают сомнению. Однако ди Соуза был непоколебим.