Благородство и страсть - Пирс Барбара - Страница 23

– Клянусь, она думает, что я прячу от нее кости. – Девочка поцеловала в щеку Девону и на ходу потрепала Люсьена за подбородок. – Брат, – поздоровалась она. Заметив отца Девоны, засияла и воскликнула: – Папа Томас! Мне никто не говорил, что вы приедете.

Сэр Томас обнял ее. Флора, недовольная, что о ней забыли, крутилась возле ног.

– Что ты тут делаешь? – Он взглянул на Райена. – Мэдди, девочка, ты должна быть в какой-то там чудной женской школе. Девона, как называется школа, в которую я вас отправлял?

– Женская школа искусств мисс Ранн. Знаете, она все еще управляет школой. Никогда не встречала женщин, так педантично следящих за правильным наклоном головы. Мы с Уинни считаем образование леди незаконченным без ее лекции о двенадцати правилах, которые надо соблюдать, когда садишься. – Она усмехнулась, услышав, как вздохнула Маделина.

Озадаченный, ее отец нахмурил брови:

– Двенадцать правил? Что еще за правила надо соблюдать, когда хочешь сесть на свой зад?

Маделина захихикала, а старик покраснел оттого, что у него такое сорвалось с языка. Она сверкнула светло-голубыми глазами, очень похожими на глаза брата.

– Эта дама просто из ума выжила.

– Маделина, – строго одернул сестру Райен.

Она подошла к Девоне. Ее русые волосы изящно развевались в такт гордой походке. Девочка протянула руки к Люсьену. Малыш заерзал на руках у матери, так как захотел к тете. Девона отдала ей сына. Маделина заворковала, а мальчик завизжал от восторга. Как и брат, Маделина училась расширять кружок тех, кого любила и кому доверяла.

– В школе произошла неприятность, – объяснила отцу Девона.

– И не одна, по моим подсчетам, – поправил Райен. Маделина встрепенулась.

– Один проступок – и меня навсегда заклеймили проказницей!

Глаза Типтона приобрели тот загадочный темно-серый оттенок, какой появлялся, когда он сердился. Он пристально взглянул на сестру.

– Невинное создание погибло из-за твоей шалости!

– Кто знал, что мисс Ранн боится птиц? Я только хотела оживить процесс обучения, а она прибила ее книгой.

Девона почувствовала: назревает очередная ссора.

– Райен, Маделина тоже права. Она ведь не со зла выпустила птицу в класс. Никто не думал, что это кончится трагически.

От вмешательства жены на лице Райена вспыхнула искра раздражения, и он возразил:

– Напрасно ты стараешься ее оправдать. Маделина вообразит, что ей все дозволено Ты же помнишь, почему мы отправили ее в эту школу?

– Должен согласиться с девочками, Типтон. Нечего суетиться из-за какой-то птички, – вмешался сэр Томас.

Райен обвел всех сердитым взглядом, а Маделина еще больше занервничала.

– Как насчет случая с пожаром? Отец Девоны поднял брови:

– Пожаром?

В глазах Маделины мелькнула обида, а вместе с тем и вызов.

– Если ты так уверен, что это я подожгла кровать той девочки, то как ты можешь спать ночью? Я ведь могу спалить и этот дом. – И крепче обняла Люсьена.

Привыкнув к ссорам между братом и сестрой, Девона встала между ними, чтобы они не видели друг друга. Флора восприняла развевающиеся юбки как начало новой игры и попыталась ухватиться за подол.

– Мэдди, твой брат не думает, что ты в ответе за тот пожар, так что не накручивай его. Разве не так, Райен?

– Она просто случайный свидетель ряда прискорбных событий, – мрачно согласился тот.

«Что за упрямец», – подумала Девона. Разъяренный, он, видимо, не понимал, как следует вести себя с чувствительной молодой особой. Потом, наедине, она все ему выскажет.

– Папа, школу закрыли из-за вспышки тифа. Сэр Томас нахмурился:

– Чертов сыпной тиф!

– Нам стало известно, что некоторые из девочек слегли – лихорадка. Райен настоял на том, чтобы их осмотреть. Он подтвердил подозрения местных врачей и сразу же забрал Мэдди из школы. Даже не дал ей собрать вещи.

Райен не хотел распространяться по этому поводу и уставился на собственные руки, а Маделина с Люсьеном на руках протанцевала по гостиной к стене.

В тисках досады и гордости ни брат, ни сестра, казалось, не могли признать, что очень любят друг друга. Сейчас она думала, что черствый брат не бросится на помощь сестре, если та окажется в беде, а он – что сестра с радостью уедет из дома брата в школу, если ей будет плохо в его семье. Девона верила, что однажды Райен и Маделин помирятся, поймут друг друга.

– Мэдди, не качай так Люсьена, – предупредила она. – Перл накормила его пудингом.

– Кажется, ему нравится. – Мэдди подняла мальчика высоко над головой, опустила и потерлась носом о его носик. – Или нет, мой сладкий?

Люсьен сморщился, и его стошнило прямо ей на грудь. Вскрикнув, Мэдди отняла ребенка от себя и держала на вытянутых руках. Залаяла Флора. В ужасе Мэдди отдала мальчика матери. Недавно съеденный пудинг капал у нее с подбородка. Не сказав ни слова, Райен бросил сестре носовой платок. Девона с радостью отметила, что муж сдержал себя. Понять, что ему все это показалось забавным, можно было только по сдавленному смешку. Сэр Томас же рассмеялся в открытую, наверняка с облегчением, что не он стал мишенью внука.

Мэдди вытерла себе подбородок.

– Ох, бесстыдник, – вымолвила она.

Гар встал у дверцы коляски, чтобы помочь спуститься Уинни и Амаре. Если даже его заинтересовало, почему они не въехали в Гайд-парк, а вместо этого оставляют коляску у входа, слуга оставил вопросы при себе.

Амара прекрасно выглядела в платье для прогулки из нежного батиста. На плечах развевалась голубая шелковая накидка. Ее темно-каштановые волосы были изящно зачесаны наверх. Несколько прядей аккуратно выпущены и завиты. Ветер раздувал их, щекоча ей нос. Девушке это надоело, и она убрала локоны с лица.

Уинни выбирала платье, размышляя о поведении Кенана. Она оделась в зеленое креповое платье, которое, надеялась девушка, подчеркивало ее глаза. Светлые волосы были спрятаны под шляпкой из зеленого крепа, отделанной кружевом. Белые лайковые туфельки и перчатки дополняли образ, который она хотела создать, – образ уверенной в себе, привилегированной леди. Обнимать и целовать Кенана Милроя было каким-то помрачением ума. Она решила, что больше такого не допустит.

– Без обид, Уинни. Наша прошлая прогулка не слишком удачно закончилась. Поэтому понимаешь, почему я беспокоюсь, что мы будем вместе с мистером Милроем, – сказала Амара.

– Он спас мне жизнь.

– А потом шантажировал тебя. На тебя не похоже, что ты помнишь только хорошее.

Уинни оглянулась, чтобы убедиться, что Гар следует за ними на приличном расстоянии.

– Он был вне себя из-за стычки с лордом Невином, когда писал письмо. А потом при встрече объяснил, что имел в виду.

Амара остановилась, догадавшись, о чем речь.

– Тайная встреча? Я думала, у тебя больше здравого смысла. Девона ведь могла…

– Это не так ужасно, как ты представляешь. Если ты думаешь, что я потеряла здравый смысл, то не вижу нужды продолжать этот разговор, – сказала Уинни. Чувство вины разбавило ее недовольство, так как отчасти Амара была права.

Девушки шли не разговаривая. Ближе ко входу в парк народу стало больше. Казалось, все спешили на ярмарку.

– Ты к нему что-то чувствуешь, – прошептала Амара чуть дрогнувшим голосом. – Уинни, любовь к человеку низшего сословия ни к чему не приведет. Помню, пару лет назад я читала об этом в одной книге.

Любовь. Она вздрогнула при этой мысли. Могла ли она полюбить этого человека? Они едва знали друг друга. Однажды Девона рассказала ей, что любовь к Типтону поразила ее сердце, словно удар молнии. Уинни верила ей. Девона нашла счастье, а Уинни думала, что это удача. Слишком часто Бедгрейны вверяли свою судьбу сиюминутным порывам, Уинни клялась себе быть более благоразумной.

– Что за снобизм, Амара. Мистер Милрой, несмотря на род своих занятий, повел себя как джентльмен. – Она решила не рассказывать о поцелуях.

– Джентльмены и раньше добивались твоего внимания, но ты всем отказывала. Может, ты чувствуешь себя обязанной ему за его смелость? Так награди его! У тебя есть на это право. Только не обнадеживай…