К своей звезде - Пинчук Аркадий Федорович - Страница 114

Надежды на то, что подполковник похвастается своей осведомленностью и проговорится о причинах такого внимания к Волкову, не оправдывались. Офицер сообщил, что номер Волкову заказали в гостинице на площади Коммуны, и замолчал, углубившись в свои мысли.

За окнами машины уже мелькали разноцветные балконы новых построек, почерневшие за зиму старые дома, нарастал гул моторов, сливаясь в одну могучую ноту. Туча их догнала на одном из бульваров, и снег повалил настолько густо, что забелели деревья и водитель включил «дворники».

Возле одного из перекрестков они попали в затор, и Волков залюбовался работой двух юных девушек. В джинсах, заправленных в сапоги, в толстых спортивных куртках ярко-красного цвета, в таких же красных шапочках с огромными помпонами, они цепко стояли на прислоненных к деревьям стремянках и, о чем-то весело разговаривая, ловко орудовали садовым инструментом: одна большими ножницами, другая – короткой ножовкой. Красным помпонам было наплевать, что уходящая зима судорожно цепляется за деревья снежными лапами, они ждали весны и ни секунды не сомневались в ее скором приходе.

Сначала Волкова провели в небольшой кабинет, безвкусно увешанный портретами в солидных золоченых рамах, устланный ярко расцвеченным толстым ковром. За большим полированным столом, с зеленой суконной вставкой, сидел лысеющий генерал в очках с хромированной оправой, что-то неторопливо писал в толстой тетради и совсем не замечал, что к нему пришли. Заметив, показал на стулья у приставного стола, дескать, можете садиться, а сам, закрыв тетрадь, положил ее в сейф, похожий на платяной шкаф, и достал из него тонкую бордовую папку со скрученными тесемками. Волков сразу узнал свое личное дело.

Кивком головы генерал отпустил подполковника и, подобно часовому у входа, цепко сверил помещенную в кармашек обложки фотографию с сидящим перед ним оригиналом. Полистал страницы, задержался на последних аттестационных материалах.

– Как здоровье жены? – голос у генерала был мягкий, участливый, но сам вопрос прозвучал для Волкова несколько неожиданно.

– Спасибо, товарищ генерал-майор, – сказал он, – сейчас ее здоровье не вызывает никаких опасений.

Генерал и дальше задавал неожиданные вопросы – что из себя представляет такой-то командир полка, когда завершат реставрацию Спаса-на-крови, как Волков оценивает выступление ленинградского «Зенита», что думает по поводу визита американского президента в Японию, – но Волков уже отвечал спокойно и собранно. «На командира полка можно положиться, хотя и чересчур педантичный, по своей инициативе не пойдет ни на малейший риск, если на то не будет вышестоящего указания». «Если учитывать темпы, то реставрацию собора завершат лет через десять». «Зенит» в минувшем году показал стабильную игру и, если не сменят тренера, в наступающем сезоне будет бороться за медали». Что касается визита американского президента, Волков не считает нужным пересказывать оценки, опубликованные в нашей прессе, а другими сведениями он не располагает. Примерно в таком же духе были сформулированы ответы и на другие «неожиданные» вопросы.

Генерал закрыл личное дело, завязал тесемки. В кабинет бесшумно вошел все тот же моложавый подполковник. Генерал вышел из-за стола, подал ему папку с личным делом и вежливо попросил:

– Проводите, пожалуйста, Ивана Дмитриевича к заместителю Главкома.

Посмотрел на стоящие в углу кабинетные часы и подал Волкову руку. По этому жесту можно было догадаться, что беседою он остался доволен.

«Хорошенькое начало, – иронично подумал Волков, шагая по ковровой дорожке солидного коридора. – К чему вся эта многозначительность, к чему эти «неожиданные» вопросы?»

Когда они остановились у нужного кабинета и Волков услышал в приемной знакомую фамилию, он подобрался, почувствовал легкое волнение. У самого входа в кабинет его встретил радушной улыбкой генерал, который три года назад проверял с комиссией его полк на северном аэродроме. Это была комплексная и жестокая проверка – генерал знал свое дело. Но и полк, несмотря на непривычные условия Заполярья, показал класс. Летно-тактические учения от подъема до отбоя проходили в условиях погодного минимума. И ни одной ошибки. И если бы не упрямство Ефимова…

– Знакомьтесь, Волков, – указал генерал на невысокого седого человека, со Звездой Героя Социалистического Труда на лацкане серого пиджака. – Владислав Алексеевич.

Волков улыбнулся:

– Вроде уже знакомы.

Владислав Алексеевич был в составе той проверочной комиссии как представитель фирмы. И то, что он оказался в кабинете заместителя Главкома, Волкова не удивило. Обычное дело.

– У вас хорошая память, – улыбнулся Владислав Алексеевич. – Говорят, что я за эти четыре года сильно сдал.

– Я бы не сказал, – без лукавства ответил Волков. – Скорее наоборот. На морозе вы тогда были не очень…

– Вы беседуйте, – сказал генерал, – а я на совещание. – И, не прощаясь, вышел.

Владислав Алексеевич показал на кресло у приставного столика и, садясь, спросил:

– Не тяжело было с полком расставаться?

Что мог ответить Волков? Полк – это лучшие годы его жизни и службы. Школа летного и командного мастерства, школа Чижа. Разве в нескольких словах объяснишь, что стоит за этими словами. Он все-таки попытался объяснить, но скоро понял, что рассказ не передаст и десятой доли того, что он чувствует. Горько вздохнул и сказал:

– Порой такая тоска подступает, что плакать хочется.

Владислав Алексеевич сочувственно покивал головой, улыбнулся:

– Полк у вас был лихой. Да и сами вы… Но поговорим о другом. О делах космических.

Лицо его как-то сразу стало строгим и волевым.

– Вы знаете, Иван Дмитриевич, космонавтика уже выросла из пеленок и, как тот сказочный мальчик-богатырь, не по дням, а по часам набирает силу и рост. Перспективы использования космоса уже в обозримом будущем потребуют от нас создания новых служб, осуществления новых проектов. И каждый шаг – по целине. Аналогов, к сожалению, нет. Потребуются кадры. Опытные, но сравнительно молодые; инициативные, но без авантюрных замашек; умеющие рисковать, но оправданно. Люди, зрелые политически и нравственно. Сегодня еще не могу сказать конкретно, какую мы вам работу предложим, но случиться это может очень скоро. Как вы посмотрите на такое предложение?

«Значит, вот в чем дело, – взволнованно подумал Волков, – значит, опять все сначала». Он понимал, что надо обязательно поблагодарить за доверие, за столь лестную оценку его труда, но на языке вертелась иная фраза: «К чему это, дорогой Владислав Алексеевич, вы мне комплименты за давно прошедшие дела говорите, уж не хотите ли убедить, что без самолетов жить тоже можно? Так вот знайте, что я на эту приманку не клюну».

– Это будет связано с летной работой? – спросил Иван Дмитриевич вслух, сделав ударение на слове «будет».

– Разумеется.

– Я готов, – уже без раздумий согласился Волков. И сразу добавил: – За доверие – спасибо.

Владислав Алексеевич улыбнулся.

– Рад, что мы договорились, – сказал он и спросил: – А помните, у вас в полку был майор Ефимов?

– Разумеется, – сухо ответил Волков.

Не понимая, почему его вдруг спросили о Ефимове, Волков напрягся и сразу вспомнил, что когда заместитель Главкома расспрашивал Ефимова, подсказывая ему, как вести себя перед комиссией, Владислав Алексеевич был единственный, кто встал на защиту летчика.

– Честь коллектива, – сказал он тогда, – складывается из чести каждого его члена. И еще неизвестно, где надо больше мужества: когда борешься за честь коллектива или когда за свою собственную.

– Что вы можете сказать о нем? – напомнил Владислав Алексеевич.

– О ком? – не понял Волков, все еще думая о своем.

– О Ефимове, естественно, – улыбнулся Владислав Алексеевич. – Я знакомился с его личным делом… Там есть какие-то недомолвки и в вашей последней аттестации.

– Есть, – охотно согласился Волков. Слово «недомолвка» его устраивало. – Летчик он хороший, а как человек…