Александровский cад - Пиманов Алексей Викторович - Страница 28

– Складно, – выслушав Лешку, проговорил Барон. – И что же ты хочешь?

Казарин решил, что «рыба на крючке».

– Предлагаю меняться: я вам даю этот камень и плюс – час форы, а вы мне возвращаете девушку…

Барон покачал головой и вдруг ехидно рассмеялся:

– Точно, на трамвае приехал… Ну что ж – царский подарок. Только у меня другое предложение. Я тебя сейчас шлепну – не больно, даже мучаться не будешь. Но при одном условии: если расскажешь, кому еще назвонил про камни… ну и обо всем прочем…

Внутри у Лешки все похолодело.

– А не скажешь – я тебе устрою такую страшную смерть, какую представить невозможно.

Казарин понял, что надо идти ва-банк.

– Не шлепнешь, – тихо сказал он.

– Почему?! – удивился Барон.

– Потому что там, – Лешка ткнул пальцем в сторону арены и конюшен ипподрома, – есть человечек, который через пять-десять минут, если я не вернусь, расскажет милиции все-все-все. И про то, как сталинский портрет поджигался, и про то, почему тигр на цыган напал.

Барон начал терять спокойствие. Он даже нагнулся вперед, чтобы рассмотреть Лешкины глаза.

– Меняться хочешь? – прошипел он злобно. – Будет тебе обмен. Пошли.

Он щелкнул пальцами, охранники подняли за шиворот Лешку и потащили его в сторону административного корпуса. При этом Казарин почувствовал холодный и острый предмет, приставленный к его спине.

Миновав несколько коридоров, они остановились у двери с табличкой «ДИРЕКТОР». Попадавшиеся изредка навстречу работники ипподрома почтительно кивали Барону:

– Здравствуйте, товарищ директор.

Одна женщина кинула удивленный взгляд на Лешку, которого все так же держали за шиворот.

– Вот, Елена Георгиевна, воришку поймали, – усмехнулся Барон.

В роскошном кабинете у Лешки первым делом вырвали из рук мешочек. Затем Казарина швырнули на пол, и охранник прижал его коленом так, чтобы Лешка не мог подняться. Другой направился к шкафу, отодвинул его и вышел через потайную дверь в стене. Спустя несколько минут он вернулся.

– Смотри! – крикнул Барон.

Телохранитель, который держал Лешку, резко дернул его голову вверх. От увиденного у Лешки все оборвалось внутри. Перед охранником со связанными руками, вся в синяках стояла Таня.

– Таня… – одними губами прошептал Лешка. Барон ухмыльнулся:

– Жалко? Ах, какие у нас растерянные глаза! – Он уже понял, что выиграл эту схватку. – Ну, теперь рассказывай, что и кому говорил и кто там у тебя на стреме сидит.

Барон со всей силы ударил Лешку ногой.

– Говори, гаденыш, а то я ее при тебе на ломти резать начну!!!

Повесив трубку, Лилька бросилась к кафе, но там уже никого не было. Тогда она кинулась к конюшням, надеясь найти Лешку там. Но в денниках было тихо. Чтобы собраться с мыслями и успокоиться, она подошла погладить лошадь.

– Какая ты хорошая…

Фразу Лилька докончить не успела, чья-то тень накрыла ее. Острие ножа вошло в спину, и она, тихо охнув, осела на солому.

– Дядя Миша… – только и успела удивленно прошептать девушка.

Конюх нагнулся над ней и дрожащими руками выгреб из кармана алмаз. Затем он быстро зашагал к выходу, но, не доходя несколько метров, замер.

На территорию ипподрома ворвался отряд милиции, во главе которого бежал обезумевший Петр Саввич Ша-пилин с револьвером в руке.

Крики и шум долетели в комнату, где решалась судьба Таньки и Лешки.

– Что там такое? – Барон с удивлением повернулся к двери.

Один из охранников достал пистолет и выглянул в коридор. Заметив человека с пистолетом, милиция начала стрелять. Барон отвернулся к двери только на секунду, но Лешке этого хватило. Одним ударом он выбил у своего мучителя оружие и бросился на пол, прикрывая собой Таню. Барон и второй охранник резко обернулись, охранник даже успел подхватить пистолет, но именно в это мгновение оперативники ворвались в директорский кабинет. Увидев человека с направленным на них оружием, они начали палить из всех стволов. Через секунду Барон упал на ковер, на котором лежал Лешка. Их глаза встретились.

– Повезло… – прошептал Барон и закрыл глаза.

Потом была больница. Каждый день на Танином столике появлялись цветы. А когда она наконец полностью пришла в себя, то первое, что увидела, – счастливое лицо Казарина, сидевшего напротив. Он тут же попытался взять ее за руку, но Таня не дала ему этого сделать и отвернулась.

– Как ты мог? – еле слышно прошептала она.

– Что «мог»? – не понял Лешка.

– То самое. Я тебя видела с ней. Казарин явно не понял, о ком речь.

– С кем?

– С артисточкой!

Лешка вздохнул и улыбнулся.

– Ой, глупая! Да ты же ничего не знаешь!

И он рассказал ей все, что произошло за то время, пока они не виделись: и про цыган, и про алмаз, из-за которого все и началось, и, конечно, про Лилю.

– Жалко ее, хороший она была человечек… Из-за меня она погибла, понимаешь?

Танька ничего не ответила. В ее глазах стояли слезы. Этого Лешка перенести не смог, он отвернулся к окну и сделал вид, что старательно рассматривает деревья, людей в парке и даже скамейки вдоль главной аллеи.

Постепенно его взгляд сфокусировался на человеке в шляпе, который кормил голубей хлебными крошками.

В Лешкиной голове, как вспышка, возникла картина: ипподром… Барон говорит с человеком, который тоже сидит спиной… Человек поворачивается… Это Коган.

– Что ты сказала? – переспросил Лешка, неотрывно глядя в окно.

– Жалко как ее, а я-то, дура…

Но Лешка не дал ей договорить и бросился к двери.

– Ты куда? – только и успела прошептать Таня. Казарин остановился на пороге.

– Коган это! – И пулей вылетел из палаты.

Лешка выскочил в сквер и бросился к скамейке. Но она была уже пуста, и лишь шелестящая на ветру газета говорила о том, что кто-то только что здесь был…

Через час Лешка стоял напротив ювелирного магазина Когана. Улучив момент, Казарин подошел к двери и бросил письмо в почтовый ящик. После этого зашел в телефонную будку, положил носовой платок на мембрану и набрал номер.

– Алло, антикварный магазин, – ответил на другом конце знакомый голос.

Лешка вытер вспотевший лоб и дрожащим от волнения голосом проговорил: