Экзамен на бога - Кузьмин Владимир Анатольевич - Страница 22

Обеспечив таким образом безопасность, Семен решил перейти к тем вопросам, что его, можно сказать, страшили. Доцента Серегина, майора Кузьмина, Насти, Серены, фрау Катарины, полковника Ковалева, Войцека… в общем, никого здесь не было, кроме Барсука. А Виктор Иванович при всем к нему уважении в таких сложных вопросах советчик не самый сильный. Эх, как ни неприятно, но придется и Полкана привлекать.

– Товарищ полковник, товарищ лейтенант, если вы закончили с другими делами, предлагаю обсудить план действий на ближайшее время. Прямо сейчас.

Оба офицера не так и часто видели Семена Кольцова серьезным, а уж серьезным настолько, что у него самого от этой серьезности скулы, как от лимона, сводило, видели едва ли не впервые. Так что откликнулись мгновенно. Барсук на ходу приказал заканчивать все работы вне лагеря и догнал полковника. Тем не менее Семка за эти секунды перешел от душевного смятения к уверенности в себе и своих выводах, так что совещание превратилось в короткий обмен мнениями.

– Сколько нам нужно времени, чтобы собраться и покинуть лагерь? – с места в карьер спросил Семен.

– Ужин будет готов с минуты на минуту. Четверть часа на прием пищи, еще пять минут на сборы, – сказал Пехов.

– Ахметлатыпову нужно с полчаса, чтобы доплести вторую корзину, тогда мы всю заготовленную рыбу сможем забрать, – добавил полковник Разуваев.

– Тогда успеем. В двух словах. Эти грибы, точнее их споры, сейчас накапливают в себе энергию. Все вокруг на много километров буквально пропитано ею. Эти наши бараны, что пришли попастись, пожирают споры и тоже заряжаются, уже на ходячие электростанции похожи. Есть и другие существа, и другие растения, занимающиеся накопительством… э-э-э… неважно, вы же меня поняли? А теперь прогноз погоды. Не раньше чем через три и не позже чем через четыре часа сюда придет гроза. С той стороны реки придет, так что это дает нам еще крохотный запас времени. Я не представляю, что здесь начнется во время грозы. В почве и повсюду столько энергии, и если жахнет молния… Муравьи вон вчера ползали по всему объему своего холма, а сейчас забились очень глубоко. Все, больше я сам ничего не знаю и не понимаю.

– А чего тут понимать? – пожал плечами Барсук. – Драпать нужно. Куда предлагаешь?

– На холмы, о которых говорил. Они, пока во всяком случае, ничего такого в себе не затаили.

– Пятнадцать километров?

– Примерно. По прямой.

– Значит, двадцать. За три часа с нашим личным составом добежим. Но ужин и всякие там корзины придется бросить.

– А это точно? – засомневался полковник. – Ну что будет очень опасно во время грозы? Ну и что она будет?

Пехов даже рассмеялся над такими нелепыми вопросами.

– Гроза будет, – сказал он, – тут Семен Анатольевич у нас не ошибается. А что здесь произойдет – узнаем со временем. Вы уж поверьте нашему горькому опыту, лучше перестраховаться.

– Понял, – кивнул Разуваев. – Ужин можем раздать, на ходу или как еще съедят. Силы ведь тоже нужны.

Семка кивнул, а Барсук сказал:

– Тогда командуйте, товарищ полковник. А я помогу Жибе на заплатку кусок рыбьей шкуры правильно выбрать. Обувь в походе штука слишком важная.

11

Что-что, а совершать ночные марш-броски Семену давно не доводилось. Особенно в таком варианте. Впереди по бокам и позади их куцей колонны скакали взад-вперед дозорные-призраки. Во всяком случае, когда они приближались, то их было видно в струйках вялого пока дождя. Они же зажигали для них россыпи огоньков для подсветки. Две луны, бегавшие по небу днем, на ночь ушли за горизонт, так что, несмотря на все еще частично ясное небо, было темно как у негра в животе. Ветер, уже заметно посвежевший и временами становившийся весьма сильным, уносил огоньки, но клоны все подсыпали и подсыпали новые.

Семка, с одной стороны, подпитал каждого из их группы энергетически, с другой – пошел на не самую красивую хитрость, заставив солдат бояться того, что позади них, и быть уверенными в безопасности того места, куда они спешат.

Так что продвигались бойко. Разведка своевременно предупреждала о препятствиях на их пути, поэтому и петлять особо не приходилось – просто заблаговременно принимали правее или левее. И все равно путь выходил чересчур извилистым. Все эти рытвины, купы кустов, пара деревянных муравейников, несколько ручьев и шесть заболоченных участков словно норовили оказаться именно там, где им предстояло пройти.

За два часа преодолели лишь половину пути, а не две трети, как рассчитывали. Дыхание грозы уже носилось в воздухе, ветер дул в спины, подталкивая вперед. Со светом стало совсем плохо. Семену пришлось поставить одного клона позади с единственной задачей: пускать огоньки по ветру так, чтобы они по возможности пролетали над ними. Но ветер сделался переменчивым и толку от этого оказалось мало. Темп движения упал.

А энергетических участков под землей все еще было в избытке. Правильнее сказать, они шли сплошь, лишь кое-где прерываясь «чистыми» полосами или полянками. И копошилась вся эта странная живность с каждой минутой все активнее. Ждала грозу, готовилась к ней. А они не знали, что ждать и к чему готовиться.

Семке темнота помехой не была, и он постоянно кричал назад «Ахтунг!». Это было короче, чем русские слова «внимание» или «опасность». А еще лепил огоньки к земле в самых неудобных для прохода местах. Но и их далеко не всегда хватало, чтобы все прошли, отчетливо видя препятствие. Вот не удосужился научиться у Алекса такой простой штуковине – закреплять эти самые огоньки-фонарики намертво. Сейчас бы пригодилось, а то у самого из рук вон плохо выходит.

Стали долетать раскаты грома. Семен на ходу прикинул, с какой скоростью накатывает грозовой фронт. Выходило, что до холмов они добраться не успевают. Слабым утешением было то, что полянок без интенсивной энергетической деятельности под землей точно стало больше. Может, ближе к холмам…

Семка хапнул из воздуха рассеянную в нем силу, притормозил, пропуская мимо себя бойцов отряда, каждого подпитал.

– Прибавить шаг! – крикнул все понимающий без слов Барсук.

Колона побежала быстрее, но тут поскользнулся рядовой Кантур.

– Вывих! – доложил через секунду склонившийся над пострадавшим Барсук.

– Вправляй, остальное я сделаю.

– А-а-а!

– Не ори, Контора, – сказал Ефремов. – Мы тебя с Куликовым понесем.

– Отставить, – приказал Семен. – Всем продолжать движение. Барсук, веди, мы вас сейчас догоним.

Возиться было некогда, он как мог быстро убрал у солдата болевые ощущения, заставил лечь плашмя и в таком виде поднял его в воздух.

– Это я чего? Лечу, что ли?

– Летим, Контора, летим.

Семен и сам поднялся на полметра, обогнал колонну, «спешился», если так можно сказать, и потянул за собой парящего в воздухе рядового Кантура.

– Не, он и здесь лучше всех устроился, – проворчал Ефремов на своего товарища.

– Давай корзину, что ли, потащу, – предложил ему тот.

– Ага, мама, давай я твою сумку понесу, а ты меня на ручки возьмешь.

– Ефремов, отдавай корзину, – велел Семен, – мне без разницы, с ней или без нее его тащить.

Последние слова потонули в грохоте грома, по земле забарабанили крупные капли. Через несколько минут их накрыло ливнем, но разряды молний все еще сверкали относительно далеко позади.

Семен, чтобы не оборачиваться, посмотрел назад глазами клона. Ничего особенного там, где полыхали молнии, не происходило. У него на миг отлегло от души, но именно в конце этого мгновения очередная молния, видимо, попала куда надо.

Еще гром не долетел до них, когда в месте удара из земли выросло несколько кустов электрических разрядов. Те змеились странным образом, не желая угасать, к ним прирастали новые. Вскоре там полыхал целый лес электрических всполохов.

Семка на всякий пожарный телепортировал одного клона к месту их лагеря, над которым грозовой фронт уже прошел. Глянул на происходящее там и невольно прибавил шаг.