Экзамен на бога - Кузьмин Владимир Анатольевич - Страница 20

Проплешины с серым песком тоже изменились. Из песка повылазили тонкие длинные плети, наподобие вьюнка, и были эти плети тоже сплошь усыпаны цветочками-крохотульками. Только белыми и… с сиреневым, наверное, отливом.

Холм-муравейник не остался в стороне от всеобщей тяги к украшению себя цветами. Там и сям из щелок и щелочек, равно как из прочих углублений среди служивших его основой бревен и веток, торчали на тонюсеньких стебельках цветочки аленькие. Не хватало лишь жужжащих шмелей, но легкий порыв ветра дал понять, что со шмелями и пчелками здесь все в порядке. Они просто размерами под стать цветам, величиной с булавочную головку, зато их целые тучи.

Не меньшее удивление вызвала и метаморфоза, произошедшая с купами кустов. Вечером это были торчащие почти голые палки, разной высоты и толщины. Сейчас каждая палка стала похожа на елку. И, кажется, вместо веток и листьев у этих кустов был один сплошной, обвивающий ствол по спирали темно-зеленый лист. Очень широкий внизу и совсем коротенький у вершины.

– Лепота! – только и пробормотал Семка. – А чего это наши по кустам в противогазах лазят?

– Да смердят они, если лист надломишь. А как не надломить, когда он хрупкий, от любого прикосновения крошится. И сок вонючий выделяет при этом. Куликова даже вырвало, как первый раз за дровами сунулся.

– Могло и хуже получиться. Осторожнее нужно быть. Хотя… Как иначе узнаешь? Зверье там никакое не объявилось?

– Вроде нет. Зато у того брега реки зверья полно.

Кольцов перевел взгляд за реку. Там у самого бережка плескалась огромная стая птиц. Нет, не птиц. Тело короткое овальное, шея длинная, голова вытянутая. Но перьев нет, крыльев нет, зато лап, похожих на ласты, четыре, и пасть вместо клюва. Рыбу ловко ловят: нырнут на секунду, вынырнут с рыбехой в передних лапах. Повернутся на спину и едят неспешно, по кусочку. А вон кого-то самого поймали и на дно уволокли. Судя по всплеску, не слишком крупный хищник.

– Мы вон там отхожее место устроили. Траву всю вычистили и даже пару ямок копнули.

– Пошли, а то не дотерплю.

Вскоре подоспел обед. Семен не без аппетита подкрепился и вроде почувствовал себя лучше. Впрочем, пока еще не настолько, чтобы пуститься в путь на своих двоих. На его счастье, заготовка съестных припасов в виде копченой рыбы шла полным ходом. Дело это нужное и важное, так что, по большому счету, он никого не задерживает. Да и личный состав в обстановке относительной безопасности привыкает к новым условиям. Так что Семен без зазрения совести поспал еще пару часиков, самостоятельно встал, сотворил наконец струйку воды и умыл липкое от пота лицо.

Местное солнце уже опускалось за горизонт. Маленькая луна почти догнала его, а большая расположилась в центре небосвода и сделалась очень похожей на настоящую Луну. Разве что почти вдвое меньшую.

День прошел без серьезных происшествий. Мелкие пчелки никакого внимания на людей не обращали. Из реки крокодилы не вылазили. В кустах хоть и воняло, но было спокойно, так что в дровах недостатка не возникало, разве что ходить за ними стало дальше. Крупных животных замечено не было.

Куликов, нюхнувший «освежителя воздуха», давно пришел в себя, у Ахметлатыпова покраснение на ладонях почти сошло. Никаких иных травм никто не по лучил.

Так что Семка очень забеспокоился. Не бывает так спокойно и тихо. Да, возможно, этот мир не такой агрессивный, но все равно очень уж тихо.

И тут раздался хлопок. Никто не успел рассмотреть его причину, когда последовал новый, за ним следующий, а вскоре едва ли не канонада загрохотала. Тихая канонада, вполголоса. Очень похоже на то, как попкорн жарится, только громче и менее трескуче.

Из-за ближайших кустов выскочил младший сержант Жиба и, приплясывая, побежал в сторону лагеря. Следом объявился рядовой Ахметлатыпов. Этот шагал спокойно, с чувством собственного достоинства и с охапкой хвороста в руках. Но треск там, откуда эти двое шли, продолжался.

– Ахмет, что там стряслось? – крикнул ему Куликов, исполняющий сейчас обязанности дежурного.

– Грибы растут, – ответил непонятно Ахметлатыпов.

– Беслан, а ты с чего пляшешь?

– У него гриб прямо под ногами вырос.

– Вы понятно докладывать умеете? – возмутился Куликов.

Жиба, добравшись до лагеря, мигом плюхнулся на песок и стал стягивать сапог.

– Ах шайтан! – воскликнул Ахметлатыпов, бросая дрова у костра. – На меня тоже капнуло. Рукав прожгло. Такой хороший китель, совсем новый… был. Теперь штопать нужно.

– А мне что с сапогом делать? Его не заштопаешь, – обиженно произнес Жиба.

– Отставить нытье. Доложите как положено! – потребовал наконец Куликов то, что должен был потребовать раньше.

Но объяснение всему пришло прежде, чем двое солдат собрались с мыслями, чтобы нормально изложить, что с ними стряслось.

Очередной хлопок раздался совсем неподалеку, и из песка, взметнув его фонтаном, выскочил гриб. Очень похожий на шампиньон, разве что на редкость крупный – таких в ведро и четыре штуки не поместится. Вскоре грибы стали выскакивать один за другим. Минут через пять все вокруг было белым, а шляпки грибов начали взрываться, разбрасывая вокруг себя облачка спор.

– И жить торопятся и вырасти спешат? – философски произнес Ефремов. – И чего торопятся?

Как бы в ответ на его вопрос раздался новый звук, словно великан рыгнул. Вместо гриба на этот раз выплеснулся фонтан чего-то внешне схожего со сметаной. Там, где упали брызги, мигом возникли струйки ядовитых дымков. Основная же масса моментально сгустилась и, собравшись в виде огромного груздя, неспешно поползла по скоплениям грибов, оставляя после себя полосу выжженной земли. Понятное дело, те из шампиньонов, что не успели разбросать свои споры, оказались съеденными, не дав потомства.

– Интересно, когда здесь следующий урожай намечается? После дождичка в четверг?

– Ефремов, тебя на размышления о жизни с чего потянуло?

– А я всегда о ней размышляю.

– Жиба, Ахметлатыпов! Вы от этих грибов дра пали? – вспомнил более важный вопрос сержант Куликов.

– Стали бы мы от грибов убегать. Видел, как эта медуза сухопутная кислотой брызжет? Ахметке рукав прожгло, а мне на сапог целый ошметок попал. Проел, гад, насквозь. И ногу тоже. Волдырь вздулся, я его порвал, пока сапог снимал.

Подошли от реки полковник Разуваев, Барсук и рядовой Кантур.

– Сейчас вколю тебе антидот, – пообещал лейтенант Жибе, аккуратно укладывая связку рыбин поверх кучи принесенных веток.

– Не надо. Я его подлечу, – вызвался Семен. – На это сил уже достаточно.

– А водички холодненькой? – жалостливо попросил Пехов. – А то весь день теплую из речки да еще химией обеззараженную и химикатами воняющую хлебаем.

– Это вообще не вопрос.

10

Семка все же первым делом занялся ожогом младшего сержанта, так что водопоя остальные дожидались довольно долго. Тем более что ему пришлось повозиться заметно дольше привычного – на самого волнами накатывала слабость, смешанная с раздражением, что выходит у него все как-то вкривь и вкось. В конце он вообще взял паузу, чтобы перевести дух, но сделал это, вроде как пребывая все еще в задумчивости над лекарской проблемой.

– Все. Посиди босой минут пять.

– И пройдет?

– Да уже прошло, – ответил Семен раздраженно. – Кто тут пить больше всех хочет? Или по старшинству?

– На войне и в походе старший всегда солдат, – ответил Полкан.

Что-то он слишком правильным становится, подумалось Семену, но озвучивать свои подозрения или просто комментировать это высказывание он, естественно, не стал. Просто устроил струйку ледяной воды – к радости ощутив, что хотя бы это дается без усилий. Пока все умывались, пили и запасались водой, он принялся потихоньку искать все доступные ему источники энергии. Нити, к ним ведущие, спутались каким-то непостижимым клубком, пришлось эти ниточки аккуратно распутывать, а то может и так получиться, что вместо пополнения запаса станешь переливать из пустого в порожнее или еще что похуже… Хотя нет, отдать собственную энергию вряд ли выйдет, если самому очень не постараться.