Рокоссовский. Командующий Парадом Победы - Константинов Кирилл Борисович - Страница 8

Никто не учитывал, как много уже тогда сделал Константин Константинович для советской армии. Не обращали внимания и на то, что своей верностью, мужеством и кровью он завоевывал власть для тех, кто лишь прикрывался высокими идеями. Отныне он стал подозреваемым в преступлении, предусмотренном статьей 58-1 пункт «б» Уголовного кодекса – измена родине, совершенная военнослужащим. На Рокоссовском было поставлено клеймо врага страны. И врага ее народа.

Вскоре начались допросы. На них следователи требовали, чтобы Константин Константинович подписал признание о своей шпионской деятельности и сообщил о тех, кто помогал ему собирать и передавать информацию врагам. Рокоссовский отрицал эти абсурдные обвинения, пытался объяснить, что всей своей жизнью он доказывал преданность стране, ее народу, партии. Однако его речи не могли убедить следователей. Через некоторое время начались пытки. Поначалу его жестоко избивали. Во время допросов Рокоссовскому сломали три ребра, выбили несколько зубов, молотком разбили пальцы ног…

После мучений его затаскивали в камеру и бросали на пол. Придя в себя, он твердил своему сокамернику Ивану Балдынову, с которым когда-то вместе служил: «Ни в коем случае не делай ложных признаний. Не оговаривай ни себя, ни других. Коль придется умереть, так с чистой совестью». Когда стало понятно, что с помощью физической боли сломить волю Рокоссовского не удастся, его попытались уничтожить морально. Дважды комкора выводили на расстрел и давали залп. Люди, стоявшие рядом, падали замертво, а он продолжал стоять – по приказу в него не стреляли.

Несмотря ни на что, сломить этого волевого и сильного человека следователям НКВД не удалось. Он так и не подписал никаких бумаг, подтверждающих его вину, и не оклеветал ни единого человека. По тому делу еще были арестованы многие, однако никто не попал в тюрьму из-за показаний Рокоссовского!

Тяжелые страдания обрушились и на его семью. Как только выяснилось, что ее глава – враг народа и находится в тюрьме, Юлию Петровну и Ариадну спешно выкинули из командирской квартиры в Пскове и выслали из приграничного города. Они вынуждены были искать пристанище на просторах огромной страны, так унизившей их. Вскоре удалось найти жилье в Армавире у друзей. С работой было тяжело. Как только узнавали, что муж Юлии Петровны находится в тюрьме как изменник родины, ее немедленно увольняли, и она была вынуждена перебиваться случайными заработками. Когда и их не оказывалось, приходилось занимать в сберкассах деньги под залог облигаций Государственного займа, на которые когда-то подписывался Рокоссовский. В то время их распространяли почти в обязательном порядке.

Не легче было и юной Ариадне: она вынуждена была регулярно менять школы, потому что в каждой из них повторялась одна и та же процедура. В класс заходил директор. «Дети, – говорил он, – я хочу, чтобы вы знали, что среди вас учится дочь врага народа. Встань, девочка». Можно только представить, каково было Аде приходить в эту школу на следующий день!

Семья по-прежнему не имела сведений о Рокоссовском. Можно было только гадать, жив он или нет, сослан в лагерь или находится в тюрьме. Никакой официальной информации добиться Юлия Петровна не могла. Тогда она придумала поехать в Москву на Лубянку и передать Константину Константиновичу посылку. Если бы ее приняли, значит, он жив, если нет… Однако никуда выехать из города она не имела права: ей нужно было каждый день отмечаться в органах внутренних дел. И тогда смелые женщины решили, что в тюрьму поедет Ада. Это был невероятно рискованный шаг, тем не менее они отважились на него. Ариадна приехала в далекий город, нашла нужный адрес и передала пакет для заключенного К. К. Рокоссовского. Посылку приняли. Он был жив! С души свалился камень.

Неизвестно, как сложилась бы дальнейшая судьба Константина Константиновича. Остался бы он в живых, был бы расстрелян или стерт в лагерную пыль. Но в самом конце 30-х годов случилась так называемая «малая реабилитация». Угроза надвигающейся войны заставила Сталина пересмотреть свою политику в отношении комсостава РККА. И без того значительная часть ее комсостава к тому времени была уничтожена. Поэтому те командиры, которые еще оставались живы, имели заслуги перед родиной и чья вина не была доказана в ходе следствия, получили возможность вернуться в жизнь. Нарком обороны маршал С. К. Тимошенко, который знал Рокоссовского еще по службе в 7-й Самарской кавдивизии, ходатайствовал перед Сталиным об освобождении своего бывшего подчиненного. Его прошение было удовлетворено. 22 марта 1940 года Константин Константинович был освобожден из заключения и восстановлен в правах.

Когда он вышел из «Крестов», шел дождь. Рокоссовский опоздал на поезд, идти ему было некуда, и он вернулся обратно в тюрьму…

В Москву он прибыл без документов – их должны были вернуть чуть позже. С собой у него была лишь коротенькая справка следующего содержания:

Вскоре он был принят маршалом Тимошенко. Разговор получился теплый. Нарком сообщил, что Рокоссовский вновь будет назначен командующим 5-м кавалерийским корпусом, которым он руководил до ареста. Только служить теперь придется не в Пскове, а на Украине: корпус переводится в состав сил Киевского Особого военного округа, который теперь возглавляет генерал армии Жуков.

Прежде чем вернуться к работе, Рокоссовский поехал в санаторий в Сочи восстанавливать здоровье. Вместе с ним отправились жена и дочь. Они не раз делились с ним рассказами о своих мытарствах последних лет. А вот Константин Константинович о годах, проведенных в тюрьме, не говорил. Только с тех пор неизменно носил с собой пистолет. Когда Юлия Петровна однажды спросила, почему он с ним не расстается, Рокоссовский коротко ответил: «Если за мной снова придут, живым я не дамся».

Он вообще не любил вспоминать то время. Лишь спустя много лет, в 1962 году, на встрече с курсантами Военной академии им. М. В. Фрунзе, он вдруг начал рассказывать о своей жизни в застенках: «Били… Вдвоем, втроем, одному-то со мной не справиться! Держался, знал, что если подпишу – верная смерть».

Тяжелые испытания еще больше закалили характер и душу Рокоссовского. В то же время пережитые страдания ни в коей мере не подорвали его доверия к партии и тем идеям, которые она олицетворяла. Не потерял он и уважения к Сталину. Впоследствии, уже после смерти «хозяина», Рокоссовский отказал Хрущеву, когда тот попросил его выступить с обличением культа личности. Константин Константинович тогда ответил: «Товарищ Сталин для меня святой. Я своего мнения о нем никогда не изменю». Вместе с тем пребывание в тюрьме поселило в Рокоссовском непреодолимое отвращение к хамству и методам работы НКВД. В дальнейшем он никогда не смотрел на человека, побывавшего в заключении, как на безусловного преступника, лишенного всяких принципов, понятий чести, совести. Во время войны генерал не раз доверял штрафникам серьезные боевые операции, не используя их только лишь в качестве «пушечного мяса».

Приступить к исполнению своих обязанностей немедленно Константин Константинович не мог. Во-первых, ему требовалось время, чтобы войти в курс дел. Во-вторых, его корпус находился еще в пути из Пскова на Украину. Поэтому было решено пока направить Рокоссовского инспектором войск Киевского Особого военного округа, часть сил которого готовилась к походу в Бессарабию. Константин Константинович вернулся к любимому делу. Какая это была для него радость!

Вместе с группой генералов он все время проводил в частях, контролируя их боеготовность. После нескольких лет бездействия такая работа была для него просто бесценной. Он плавно входил в курс дела, знакомился с новыми принципами управления войсками. Через некоторое время Жуков получил новое назначение и отбыл в Москву. На его место был назначен новый командующий КОВО генерал М. П. Кирпонос. Рокоссовский тем временем вступил в командование своим 5-м кавкорпусом и продолжил уже привычную для него работу. В июне 1940 года он был повышен в звании и стал генерал-майором. Родина давала авансы, вернее, возвращала долги…