Виза или Когда за дело берутся бабушки (СИ) - Одиссева Пенелопа - Страница 9

— Запасные нигде не оставляете? – Петя на всякий случай пошарил над дверью и под половиком.

— Не-а.

Глупо, как же глупо! И что за выходные дурацкие!

— Поехали, — и, не дав времени на раздумья, Петя подхватил мои вещи и вызвал лифт.

— Что за вонь? – брезгливо пнула ногой пластиковое ведро с крышкой, которое Петя достал из багажника.

— Осторожнее! Там вобла, — парень укоризненно покачал головой и продолжил разгружать машину.

Ну-с, значит, точно ездил на рыбалку. Спиннинг, рыба и пакет с грязной одеждой — неоспоримые улики. Может, он действительно случайно встретился на дороге?

Нагруженные вещами и пакетами (Петя совсем не по—джентельменски вручил мне половину багажа), поднялись к нему в квартиру. Петр умчался на балкон, размещать ведро с засоленной воблой, а я, скинув сумку и пакеты в прихожей, поплелась на кухню в поисках еды. Желудок едва ли не арии исполнял, напоминая о пропущенном по причине похмелья завтраке и обеде. Нет, всё, больше алкоголь не употребляю!

Холодильник не обрадовал. В его белоснежных недрах обнаружился паек Настоящего Мужчины: пачка пельменей, майонез, кетчуп, полпалки колбасы и кусочек сыра. А, еще два темных комка в морозилке, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся носками. В принципе, я не удивилась пустым полкам, у Коли еда тоже не водилась, однако носки?! Решив, что у хозяина квартиры может оказаться весомый аргумент в случае расспросов (типа «мои носки, где хочу, там и разбрасываю»), принялась готовить ужин. Кто-то хранит в холодильнике лекарства, Петя —носки. У каждого свои заморочки…

К счастью, порыскав в ящичках и тумбочках, нашла пару картофелин, луковицу и морковку, и вскоре на плите весело кипел супчик с пельменями на скорую руку.

— О, — Петя удивленно застыл в дверях, принюхиваясь, —Юля, ты что-то готовишь?

— Извини, немного похозяйничала, — кивнула на кастрюльку, — через пять минут суп готов будет.

— Тогда я в ванную, весь пропах рыбой, — он странно посмотрел на меня, и скрылся.

Сердится? Ничего, покушает, подобреет, простит мое самоуправство. Или носки в морозилке равняются раскрытию государственной тайны? Обратно их засунуть, что ли?

Отмытый Петр, в тех самых памятных джинсах и майке, уплетал приготовленный мной нехитрый супчик с видом очень голодного человека. Я интеллигентно ела, стойко избегая искушения помакать в суп немного черствый хлебушек, как в детстве.

— Ммм, вкусно, спасибо, — Петя доел добавку и сонно потер глаза, —Юль, не стесняйся, располагайся в моей комнате, я в гостиной на диванчике посплю. И не мой посуду! Завтра приду с работы и вымою…

— Да-да, вымоешь, как же…

Коля тоже на завтра посуду оставлял, и она неделями копилась в раковине, пока у меня не лопалось терпение.

Петя стелил себе на диване, я прибралась на кухне, вымыла посуду и закинула в стиральную машину его одежду с рыбалки. Брр, страшно представить: это как надо рыбу ловить, чтобы насквозь ею пропахнуть? С русалками обниматься? Никогда не понимала прелесть рыбалки. Чего стоят одни червяки и опарыши, обнаружившиеся в рассованных по карманам его штанов баночках!

Когда я вошла в полутемную гостиную, Петя спал. На его лицо падал свет из спальни, но парень настолько устал за сегодняшний день, что не обращал внимания. Рука под щекой, голая пятка из-под сползшего одеяла… Я смотрела на Петю, пока не поняла, что щемящее сердце чувство – нежность, и отнюдь не дружеская. Обругав себя наивной дурочкой, отправилась спать.

Гром грохотал, окна тонко дрожали стеклами. Спальню зловеще освещали вспышки молний, и спросонья показалось, что в каждом углу сидит саблезубый монстр или маньяк. Я заорала. С детства боюсь грозы. Однажды осталась дома одна, и, по словам родителей, очень сильно испугалась, им еле-еле удалось уговорить меня выйти из шкафа, куда я спряталась.

В данный момент шкаф показался мне отличным убежищем, и я ринулась к нему. Не учла расположения полок, и врезалась лбом. Полки рухнули, вещи упали, плюс ко всему какая-то коробка свалилась на голову. Шум на какое-то время перекрыл звуки непогоды за окнами, но мне все же удалось забиться в спасительную глубину шкафа. Здесь пахло Петей. Уютно и спокойно, и звуки слышатся приглушенно. Хороший шкаф. Широкий, добротный. Не одну грозу выдержит.

— Юля? Ты зачем в шкаф залезла? – Петя приоткрыл створку и светил на меня фонариком.

— Я же не спрашиваю тебя, почему ты носки в морозилке хранишь, — пробурчала сквозь сон, прислоняясь к стенке шкафа.

Петя что-то ответил и полез ко мне (или за мной?). Жаль, я заснула, похоже, загадка замороженных носков обречена оставаться пока неразгаданной.

Говорят, лучше всего мозг отдыхает, когда ничего не снится. Мозг-то отдохнул, в отличие от моего бедного бренного тела. Уф! Кажется, открыв глаза, я познакомилась с хондрозом. Раньше слышала о нем только от папы, теперь на собственной спине и шее убедилась — неприятное ощущение. Блин, Петя, жених тоже мне! Не мог из шкафа на кровать перетащить? Или это месть за носки?

Кряхтя и стеная, я вылезла из своего ночного убежища. Хм, а когда я перетащила в шкаф подушки и одеяло?

За окном ярко светило солнце, а где-то в глубине квартиры разрывался мой телефон.

Постаравшись разогнуться из буквы Z в подобие человеческого тела, я поплелась на поиски. Слава Богу, Пети дома не было, часы показывали десять, адвокат Бом наверняка уже на работе. Телефон валялся на тумбочке в прихожей.

— Да?

— Юля! Ты почему суп в холодильник не убрала и не доварила? Он прокис! – Ба в своем репертуаре.

Типа ничего не знает, и знать не ведает, где её внучка ночевала, а главное с кем.

— А кто из сумочки ключики от квартиры вынул, дорогая моя? – прошипела я в трубку.

— О, так ты дома не ночевала? – совершенно искренне удивилась Ба, игнорируя мой вопрос. – Где ты?

— Конечно же, ты не знаешь, —фыркнула я.

— Юлечка, неужели… Ты была с Петей? – Ба ликовала.

Могу поспорить на тысячу рублей, она сейчас же бросится звонить Марье Борисовне – делиться радостью.

— Ночевала, а это разные вещи!

— Не вешай мне лапшу на уши, —Ба рассмеялась, —позвоню Пете, пусть после работы заедет за твоими вещами…

— У тебя ведь стерся его номер?!

— А, так это… сотовый стерся, а рабочий остался, —выкрутилась Ба.

Вот же ж!.. К Коле она меня жить не отпускала, зорко следила, чтобы я кроме зубной щетки не дай Бог халатик у него оставила! А тут готова переселить…

— Бабулечка моя, дорогая, ты не хочешь ничего рассказать? Почему у меня машина сломалась, к примеру?

— Грубиянка! Твоя колымага давно фырчала, говорила я тебе, гонять меньше надо! Между прочим, тебе все утро названивает какой-то мужчина, говорит, вы вместе отдыхали у Сони.

Я чертыхнулась. Престарелого мачо мне сейчас не хватает, для полного и глубокого счастья, ага.

— Чего ему надо?

— Тебя, Юлечка. Я, конечно, сказала, что ты почти замужем, но… Может, ему дать твой сотовый? Сама поговоришь? Или нет, пожалуй, я лучше Петенькин сотовый дам…

— Ба! У тебя же нету! – зарычала я на бабулю.

— Ой, рабочий-рабочий телефон, конечно. Чего ты к старенькой бабушке прицепилась? Подумаешь, оговорилась немного, —проворчала Ба, входя в роль старушки.

Да ведь я знаю, что через полчаса у неё он-лайн битва в какой-то стрелялке, где Ба командует отрядом под ником Валькирия, а её игроки успевают не только стрелять, но и в любви к предводительнице между боями признаваться… Старенькая бабушка, как же! Скажи это ей в лицо – испепелит взглядом на месте, а потом еще и по ветру развеет.

— Не надо никому звонить. Я сейчас домой приеду.

— За вещами? – надежда умирает последней, в случае с Ба – надежда бессмертна.

— Нет! Жить! – рявкнула я.

— И чего тебе у Петеньки не живется! Я бы из твоей комнаты тренажерный зал сделала… — посетовала Ба, а я, дабы не сказать сгоряча родственнице чего-нибудь обидного, отключилась.