Погружение во мрак - Петухов Юрий Дмитриевич - Страница 57

Кеша туго соображал, он не успевал переваривать информацию, уж слишком все это отличалось от того, что ему довелось слышать о псевдоразумных гиргейских оборотнях. И потому он честно признался:

– Не-е, не понимаю!

– Тогда слушай! Мы сеяли эти споры везде, где могли быть земоготы. Споры проникали в их корабли – и уходили к их мирам. Споры попадали в их обиталище, в их станции, в контейнеры с грузом. Это было начало Большого Конца для земоготов. Рано или поздно из спор рождались сильные, воинственные, бесстрашные земоготы-убийцы. Они истребляли настоящих земоготов повсюду, не было им границ. Священная, великая месть троггов добралась до каждого из виноватых и невиновных. Раса земоготов перестала существовать. Их нет нигде! Мы истребили их во всей Вселенной.

– Но ведь те, что вылупливались из спор… – начал было Кеша.

– Они или погибали вдали от родины или возвращались. Последних было совсем мало. Вне Гиргеи они не давали потомства. Это были смертники. Но они шли на смерть за святое для нас дело. Мы их породили в образе врагов своих, чтобы отомстить врагам своим. В этом была наша сила и наше право! А заодно мы обновили кровь расы. Свежей струи нам хватило еще на миллиард с лишним лет. И все же замкнутые в пещерах изживали себя… Мы были на грани вырождения, когда явились вы – земляне. Мы не могли ненавидеть вас так, как ненавидели земоготов. Но вы пришли на нашу планету, понимаешь! Вы пришли вовремя. На этот раз мы продвигаемся быстрее, значительно быстрее – нам не понадобятся тысячелетия, чтобы влить в себя вашу кровь и обновить себя. Посмотри на меня!

Кеша еще раз внимательно вгляделся в королеву. Он начинал кое-что понимать. В это было трудно поверить, но… голова у ведьмы была человечьей.

– Да-да, я гибрид трогга с человеком. Я прожила троггом восемьсот шестдесят три года по-вашему. И я одной из первых позволила принести себя в жертву нашим генетикам. Последующие были более удачными. Но ты не увидишь их здесь.

Кеша растерялся. Ему стало не по себе. Он уже понимал, что уготовано землянам на Гиргее… да и не только на Гиргее. Но он не мог поверить в это.

– А где я их увижу? – тупо спросил он. – Где, королева?!

Фриада снова рассмеялась. Она была довольна. Все ее изможденное лицо выражало злорадство и торжество.

– Ты их не увидишь. – Мы не выпустим тебя. Ты мне нравишься землянин. И ты дашь семя для новых гибридов. А увидят их твои сородичи, увидят в свой последний миг. Многих они видят уже сейчас, но они не могут отличить их от самих себя, ибо отличить землян с душами троггов невозможно. Ты понимаешь меня?!

Кеша понимал королеву гиргейских оборотней. Он понимал, что землянам грозит участь земоготов – полное уничтожение. Сначала на Гиргее, потом на Земле и по всей Федерации. Это было немыслимо. Но теперь Иннокентий Булыгин верил старой ведьме.

– Да ты не переживай, не расстраивайся, – успокоила его Фриада, – ты ведь сам говорил, что земляне вырождаются. Сам говорил, что на Земле одни выродки остались, и не разобрать – то ли человек, то ли сволочь какая-то. Верно? У меня хорошая память. Мы вам поможем в этом процессе. А вы поможете нам… поможете выжить, освежить нашу старческую кровь. Не морщься, не делай свое лицо таким печальным. Это закон Мироздания – слабый уходит, сильный остается. Не мы одни живем по этому закону. Те, кто придет к вам для большой войны, хотят большего. Нам хватит вашей крови. Им нужны и ваши земли!

– Про тех я не знаю. А вот вы… – Кеша задохнулся от гнева. – Я не согласен помогать вам. Лучше убейте!

– Тут распоряжаюсь я – королева троггов Фриада, понял, землянин! Не ты первый, не ты последний! Исчезнет земная цивилизация. А трогги будут! Исчезнут негуманоиды иной Вселенной, которые идут, чтобы поработить вас и изничтожить. А трогги будут! Исчезнут те, что придут вслед за ними…

– А довзрывники-наблюдатели?! – жестко спросил Кеша и не менее злорадно оскалил зубы.

Королева осеклась. На ее лицо набежала тень.

– Им нет дела до нас. Они сами по себе!

– Значит, они есть?! – настаивал Кеша. – Есть, моя королева?!

– Есть! – спокойно ответила ведьма. – Никто не знает, почему они выбрали Гиргею, Но они никому не мешают. Они только смотрят. Они не помешают и нам! – Последние слова она произнесла громко, с вызовом.

– Ты видишь эту хреновину?! Видишь, отвечай мне! – Дил Бронкс тыкал в нос Гугу Хлодрику обрывок тяжелой черной цепи, той самой. – Я загоню ее завтра же! Загоню за полцены, старик! Но этих денежек мне хватит, чтобы нанять… нет, чтобы купить целую эскадру боевых космокрейсеров. Понимаешь? Нет, ты меня понимаешь, старик?! Мы пойдем на эту паршивую Гиргею! Мы ее расколошматим вдрызг, мы им всем надерем уши. Гуг! Это я тебе говорю…

Гуг Хлодрик, седой и багроволицый великан-викинг, мычал в ответ нечто невразумительное. Из его глаз текли слезы. Вот уже вторую неделю подряд они пили, не просыхая, не вылезая из тесной конюшни, пугая своим пьянством лошадей, киберов, несчастную Таеку. Поиски на Земле Ливадии Бэкфайер ничего не принесли – и это еще больше расстроило Гуга. Жизнь была прожита зря. Он подлец! предатель! трус! никчемный человечишка, бросивший всех, предавший всех! Два дня назад с Земли прилетал Крежень, правая рука Гуга, человек надежный, кремень, проверенный бандой во многих делах и никогда не подводивший. Он долго хлопал Гуга по огромной спине, все не мог нарадоваться, выпил сними пару бутылок, рассказал про бандудела шли хреново, без вожака удача их оставила, половина банды разбежалась, кто-то перешел в другие, более удачливые, кто-то нанялся на дальние геизируемые планеты, осталось человек двести. Когда Говард Буковски начал подробно излагать Гугу планы его же вызволения с гиргейской каторги, Гуг оборвал его, налил еще стакан. «Там все накрылись, Крежень!» – сказал он, стирая слезу с давно небритой щеки. Крежень улетел обратно, так и не получив никаких инструкций. А Гуг остался. Он валялся на прелом сене – самом натуральном земном сене, малость подпревшем уже здесь, вдали от Земли – и с тоской смотрел на свежевыструганную кедровую стропилу. Была бы под рукой веревка, он бы повесился. Но ходить по космолаборатории и искать ее он не мог. Дважды Таека приносила полные инъекторы алкофагов и силой впрыскивала содержимое в Гуга и своего разлюбезного муженька. Оба раза они полностью отходили, обретали всю свежесть и ясность разума, но оба раза они напивались заново, да еще похлеще прежнего. Таека заперла все спиртное в сейфоотсеке Дубль-Бига. Но шустрые киберы приносили бутылки в конюшню, видно, у Дила Бронкса, хотя он и не баловался горячительным пойлом, были кое-какие запасы на черный день.

– Я их раздолбаю к едрене матери! – истово заверял негр, пытался подняться с четверенек, падал, опрокидывал стаканы, наливал снова. – Я разнесу эту каторгу в щепки, но вытащу оттуда Ванюшу! Гуг, ты меня понимаешь?!

Гуг кивал и мычал. Он все понимал. Он бы и сам раздолбал и разнес бы к чертям Гиргею, но он не мог даже доползти до двери. Оба жеребца ржали опасливо, косили глазом на пьяных, жались в углы. Дил Бронкс напугал их еще неделю назад, когда пытался взобраться на них, пришпорить, взнуздать и немедленно поскакать на выручку друга Ивана. Так и не взобрался. Они рыдали с Гугом на пару, жалея не столько несчастных узников Гиргеи, сколько себя.

В тот момент, когда Дил совал цепь под нос Хлодрику в очередной раз, дубовая дверь в конюшню распахнулась. На пороге стояла Таека. В ее руках не было инъекторов, она держала в крепко сжатой маленькой ладошке самое примитивное орудие – деревянную палку, подобранную невесть где.

– А ну встать! – закричала она пронзительным голоском.

Ни один, ни другой встать, разумеется, не смогли. И Таека не стала выжидать. Первым делом она разнесла в дребезги оба наполненных стакана и все четыре бутылки, стоявших под стеночкой – удары были мастерские, недаром Таека на Земле занималась долгое время в одной из школ «угон-фо», изучала тайные приемы рукопашного боя.