Погружение во мрак - Петухов Юрий Дмитриевич - Страница 22

Карлик Цай поднял руку – три скрюченных подагрических пальца, будто прирощенных к узкой морщинистой ладони, даже в полупрозрачной гермоперчатке они оставались высохшими, карликовыми.

– Не надо никого мочить, – попросил с плаксивостью в голосе, почти не разжимая безгубого рта, – пускай идут.

– И пойдем! – заявил решительно Халдей, со злобой взглянув на Кешу.

Карлик подошел к стене. Никто ничего не понял, но заслонка сдвинулась ровно настолько, чтобы можно было протиснуться одному человеку в скафе.

– Идите!

Иван увидел, как у Кипы Дерьма затряслись коленки. Он уже хотел остановить головореза, осадить. Но карлик Цай обжег бельмастым резким взглядом.

– Ну, чего встал, куча дерьмовая?! – Халдей подтолкнул Кипу. Потом вдруг обернулся к остальным, прогнусавил: – Гуг, старина, давай по-честному, а?

– Чего надо? – грубо выдавил Иван-Гуг.

– Пускай киборг с нами топает.

– Андроид, ты хочешь сказать?

– Один хрен!

Иван-Гуг качнул головой – и гора мышц, стоявшая слева от него с бомбометом в руках, сдвинулась, пошла к дыре.

– Стоять! – скомандовал карлик Цай. – Ко мне!

Андроид послушно повернулся, сделал шаг к карлику, замер. Кипа Дерьмо и Халдей выжидали. Они не решались вылезать из шара. Но терять ради этих подонков робота-защитника… Иван оборвал мысль, они такие же подонки, как и все прочие, не лучше и не хуже, они тоже имеют кое на что право. Тем временем карлик Цай безотрывно глядел в глаза андроиду. Дает установку, психокоманду, Иван сразу понял. Крутой орешек этот ван Дау!

– Иди! – процедил карлик.

Андроид первым высунул в дыру свое оружие, потом голову, потом исчез и сам. За ним, выждав полминуты, вылез Кипа. Последним из шара вышел Хьюго Халдей.

Иван ничего не понимал, он поймал взгляд андроида, выбиравшегося из капсулы, это был взгляд идущего на смерть, но не имеющего ни сил, ни воли свернуть. Что была за установка? Откуда такой ужас в почти человеческих глазах?!

Заслонка вернулась на свое место, осталась крохотная щель.

– Им надо пройти двенадцать метров по шлюзу. Они не спешат по понятной причине, – комментирвал карлик Цай. – В случае чего…

Истерический визг ударил одновременно во все шлемофоны, орал Халдей, орал по-звериному, дико. Только после, мгновение спустя грохот разрывов, треск динамегов и гулкое уханье сигма-бомбомета ворвались в шар-капсулу.

– Суки-и, продали-и… – предсмертным сипом просипело в шлемофонах. Это где-то там, снаружи, издыхал убийца и насильник, каторжник-смертник Кипа Дерьмо.

Но бомбомет не стихал. Андроид продолжал битву с засадой. Продолжал, обреченный на гибель, теперь было все ясно. Иван еле сдерживался, его тянуло туда, наружу, он должен был ввязаться в бой, он обязан.

– Всем стоять на месте! – прорычал карлик Цай. – Это западня! Мы можем уйти только наверх, чуть выше, а пока стоять!

Он медленно, невероятно медленно подошел к заложнику с длинными волосами, содрал с него шлем-маску полускафа. Трехпалая лапа в перчатке вцепилась в нижнюю челюсть, два пальца втиснулись в рот несчастному, кровь заструилась меж ними. В выпученных глазах заложника застыло безумие, это были глаза жертвы, обреченной на заклание.

– Не надо! – рявкнул Иван-Гуг.

Но карлик Цай уже рванул на себя – он вырвал челюсть с мясом, хрящами, жилами, вырвал и выбросил ее в отверстие. Только после этого заложник упал, ударился лбом о железный пол. Он бился в агонии, хрипел, обливался кровью.

– Не сметь… – Ивана начало трясти. Он опоздал, теперь поздно кулаками размахивать. Он просто шептал: – Не сметь… нельзя… что ты делаешь?!

– Мы не будем жалеть их. Гуг! – резко ответил карлик Цай. – Они нас никогда не жалели. И мы их не будем! Если у тебя слабые нервы, отвернись к стеночке.

Двое других заложников бились в руках у головорезов, готовых разодрать их на куски, ждавших только команды. Но Гуг, их вожак, и карлик Цай, его заместитель, молчали, не давали такой команды. Лива, укрыв лицо, а точнее, щиток скафа, в ладонях, тихо хохотала, ей не было жаль заложника. Лишь один андроид оставался абсолютно бесстрастным зрителем, его, похоже, даже не взволновала трагическая судьба собрата, погибшего снаружи.

Да, оттуда не доносилось ни звука, битва закончилась. И, судя по всему, готовился штурм шара-капсулы. Карлик согнулся над умирающим, дернул за молнию-автомат – полускаф съехал, обнажая мускулистое тело, грудь вздымалась тяжело, порывисто.

– Остановись! – Иван понял, что карлик замышляет нечто нехорошее. Но он чувствовал себя не в своей тарелке.

Он был чужим в этом мире, он не был Гугом, вожаком банды, он не имел права…

Цай резким ударом пробил грудную клетку, выломал ребра, разворотил все внутри, дернул раз, другой, третий… и с натугой выдрал окровавленное сердце – алый бьющийся в трехпалой руке комок.

– Мы их не будем жалеть, – повторил он тихо. А потом заорал во всю глотку: – Получайте, паскудины! Держите!!!

Он вышвырнул сердце в щель. Рявкнул на каторжников:

– Живо!

Щель расширилась, заслонка отъехала. Двое самых понятливых, Соня и Рик Чумазый, выбросили труп наружу.

– Пошли!

Карлик не успел выкрикнуть последнего слова, как шар-капсула взмыл вверх, все без исключения повалились на залитый кровью пол. Лива упала прямо на Ивана. Она все еще беззвучно хохотала.

А карлик Цай кричал в передающее внутреннее устройство скафа. Он знал, что его слышат.

– Ну что?! Получили, сучары?! Получили?! Давай еще, давай! Здесь еще двое! Я их тут скушаю живьем, буду жрать по куску и выплевывать! Давай, бей наших!

Он орал долго. Шар шел вверх. Но карателям, судя по всему, было наплевать на судьбу несчастных заложников, вертухаев верхней зоны.

Иван, наблюдая за карликом Цаем, убеждался, что тот, будто какой-нибудь полусказочный Юлий Цезарь, мог делать по два и три дела сразу. Вот и сейчас ван Дау вопил на зависть любому тюремному психопату, багровея от натуги, визжа и разбрызгивая пену с губ, но одновременно совершенно спокойно и размеренно говорил ему языком жестов:

«Они не дадут пройти к Д-статору. Они перекрыли все выходы. Они еще не нащупали черную нить. Но засады стоят на всех уровнях во всех возможных местах нашего появления. Долго болтаться в нити нельзя. Если они ее нащупают – конец! Надо идти на прорыв.» Ивану не нужно было разжевывать того, что имел ввиду Цай. Время играло против них. С большим трудом он разжал стальные объятия Ливочки. Поднялся, кряхтя и поскрипывая недоделанным Гуговым протезом.

– Вот чего, мастера, – завел он без нажима, но довольно-таки круто над притихшей братией, – легавых на понт этими лохами не возьмешь! – Он небрежно кивнул в сторону оставшихся двух белых как мел заложников. – Суки их списали уже. Так что резон один – рогом переть! Чего примолкли?!

Встал Соня Обелбаум, носатый, губастый и грустный.

– Кореша, – начал он подрагивающим голосом, – рогом переть не в масть, сами видали – глухо! Надо назад топать. Лучше на киче париться! Лучше под вышак! Да хоть в краба!

– Опозиция, едрена матерь, – с ехидцей проворчал Кеша. И тут же сменил тон. – Эй, Сонечка, чегой-то у тебя, а ну, нагнися-ка. Щиток, что ли поехал?

Соня недоверчиво отпрянул к стене, потянул руку к щитку. Но Мочила его опередил, он успел вцепиться в край щитка, не дал его замкнуть на шлем. Следующим движением – двумя широко раздвинутыми пальцами он вышиб паникеру глаза, ткнул еще глубже, подождал, пока подогнутся ноги… и медленно опустил труп в засыхающую на полу кровь.

– С оппозицией покончено, – доложил он мрачно, – хотел вышак – получил, как заказано.

– То, что доктор прописал! – хихикнул Чумазый. Но его не поддержали, сейчас каждый был на вес золота, в бою мог пригодиться.

– Я так понял, мастера, что возражающих нету?! – спросил Иван-Гуг. – Значит так, идем на централ. Пушки наперевес, залповый огонь по команде. Было б нас чуть поболе, всю каторгу бы взяли, ну да ладно, пускай живут… пока! – Он громко и нагло рассмеялся. Надо было придать парням уверенности. – Короче, почетверо, в три ряда, нижний, средний, верхний – присели передние, пригнулись средние, задние стоя – залп! залп! залп! Встали – бегом! Потом опять. Козлов этих, – он снова кивнул на заложников, Лива поведет на дистанционном управлении, в случае чего – душить сразу! Цай – под прикрытием андроида, сзади, щуп на полную мощь, держать направление! Ну-ка, попробуем!