Особо одаренная особа - Вересень Мария - Страница 7

Глупости, конечно, но даже Аэрон косился на окна. Я была облеплена снегом уже с ног до головы, а в него не попала ни разу.

Алия зажмурилась и с криком:

— Да неужто я не богатырка! — занесла ногу над границей и тут же завизжала, потому что ей на спину шмякнулся Гомункул, визжа:

— Ни-зя-а!

С перепуга Алию подбросило на месте, и она праздничной шутихой понеслась по парку, крутясь и не зная, как отцепить восторженно визжащего крысеныша. Коняшка получилась славная, необыкновенной прыти и резвости. Когда маг пришел, мы все уже порядком взмокли и раскраснелись. Даже Аэрон, которому коварная мавка подставила подножку, был нами на славу вывалян в снегу, Алия вообще предлагала закатать его в комья, чтобы получился снежный мужик, но мы не сумели договориться, куда ему всовывать морковь, и вампир удрал от нас.

Так что Велий в своем шикарном кожаном плаще нам был точно не пара. Он и шапку с опушкой из черной лисы как-то так умудрился надеть, что всем было видно: вот с какими неучами выпало возиться солидному и занятому человеку.

— Только без глупостей, — предупредил он и тут же получил заряд снежной картечи во все места, даже Гомункул не удержался, стряхнув на него с дерева целый сугроб.

— Эх, мне бы с вами погулять, — тоскливо вздохнул подвальный, мечтательно глядя на недосягаемые крыши Вежиц. — Да городской голова отказался мне пачпорт выдать. Говорит, крысам пачпорта не положены.

— Ты о чем? — заинтересовалась я, пытаясь не скулить от отвращения, потому что по спине неспешно полз засунутый мстительным Велием снег.

Вот почему, интересно, кидались все, а расплачиваюсь я одна? А маг вдруг расхохотался, словно вспомнив что-то интересное, и «женишок» мой тоже хмыкнул. Вечно у них так: прячут от нас всякие секреты, словно заговорщики. Я тут же прицепилась к ним репьем и вытянула историю о жуткой битве городского головы с навьим князем Феофилактом Транквиллиновичем.

Дело состояло в том, что после давешней истории с ведром пропавших бирок городской совет испытывал ужасный зуд и тягу к законотворчеству. Им не давал покоя факт разгуливания по городу ужасных тварей. С какими только предложениями люди не таскались в Школу, яро отвергая разумный совет директора плюнуть на все и ерундой не заниматься, поскольку любое клеймение нечисти даст ученикам лишь новый повод поглумиться над беззащитным Вежем. И кто знает, что они придумают на этот раз.

Вот тогда городского голову и посетило откровение: пометить надо всех, только метки должны быть разные.

Рассказав об этом, Велий вынул из-за пазухи уложенный в серебряную трубочку пергамент и, торжественно развернув, зачитал: — Пачпорт выдан господину Велию, магу, члену Конклава магов, проживающему в гостевом доме Конклава, что находится в торговой слободе… и так далее, и так далее.

— Это чтоб покойничков легче было опознавать? — заинтересовалась Алия. — У нас в Белокаменной один купец из Златограда помер, так при нем такая же бумажонка была.

— И это дочь воеводы! — укорил ее Велий. — По паспорту входящий в Веж селянин платит въездного налога один медяк, иногородний купец за прописку и оформление документа — кладень серебром, а нечисть — три кладня золотом.

Мы раскрыли рты, а Алия присвистнула:

— …! Пся им в бок!

А Лейя добавила:

— И жабку!

Маг расхохотался, довольный произведенным эффектом, а я принялась судорожно подсчитывать, во сколько нашей компании обойдется прогулка по городу. И, хотя цифра каждый раз получалась разная, я молча сняла шляпу перед гением вежицкого головы. Зная, как нечисть жадна до денег, я теперь была уверена, что он избавил город от набегов учеников Школы Архона раз и навсегда.

— Погоди, — встрепенулась я, — а сколько ж городские власти дерут с магов?

Велий посмотрел на меня, как на несмышленыша, и, прибавив в голос учительской гнусавости, пояснил:

— Жрецам Хорса, равно как и служителям Конклава магов великого, подати не платить, поелику зело полезно от нечисти.

— Ага… — И тут мне открылась истина, можно сказать, громом поразила. — А как Конклав магов от нечисти способствует, если сами же маги Школе Архона покровители?

Тут уж все уставились на меня как на блаженную, а мавка даже изволила заявить, лениво растягивая слова:

— Знала я, Верея, что ты в облаках витаешь, но чтобы так высоко…

А я захлопала глазами, попятившись:

— Чего?

— Ты че, «невеста», не догоняешь? — Аэрон хыкнул по-разбойничьи, растопырив пальцы, как тогда, когда был разбойным князюшкой Укусом. — Не въезжаешь в глобальную геополитику?

Икоту я подавила, но смеха друзей не дождалась, и, судя по их лицам, они-то въезжали. Первая о моем состоянии догадалась Алия и стала быстро загибать пальцы:

— Нечисти двенадцать племен, сорок два рода, полторы сотни кланов и все промежду собой воюют. Водяные Морскому царю ругу платят, цвергов смертным боем бьют, им вообще нет житья нигде, кроме Школы, Урлаков вампирских аж целых пять штук, и все беженцы из Урлака Кровавого Первого.

— Короче, война у нас, подруга, — пояснил Аэрон, — и только ту нечисть жалеют маги, у которой договор со Школой. Оттого и шлют Феофилакту Транквиллиновичу своих детей кланы, надеясь хоть кого-то сберечь.

— Лучших шлют, — поддакнула Лейя.

— Ты еще скажи умнейших, — ехидно добавила Алия.

— И что? — расстроилась я, поняв, что ничегошеньки не знала о жизни.

— А ничего. — Аэрон обнял меня. — Пойдем городских трясти, нам этот город до смерти должен.

— Нам теперь все должны! — радостно заявила Алия.

— А война? — пискнула я.

— Да черт с ней, уже две тысячи лет война, — отмахнулись приятели и тут же дали наказ: — Ты, главное, к незнакомой нечисти не приставай. — И, подхватив под руки, поволокли в Веж.

Парни у нас были здоровые, так что до ворот Вежа доперли махом. Около самых ворот я вспомнила и заупрямилась:

— У нас же золота нет!

— У нас и паспортов нету! — пожала плечами Алия.

Велий хлопнул себя по лбу:

— А про самое интересное-то не рассказал!

— Ой, не нравится мне это, — пробормотала я, но Велий подпихнул меня к воротам, уверяя, что как раз мне это понравится.

Надо сказать, что бесовская неделя началась с чудесной погоды, не выл тоскливо и печально ветер, не вгоняли в дрожь полчища рваных облаков, и злая стужа обошла Веж стороной. Умиленный таким делом Аэрон даже песню сочинил:

Одним словом, было красиво и празднично, девки ходили нарядные, мужики пьяные, купцы довольные. И даже стража, что охраняла городские ворота, благодушествовала. А чего, ей при таких налогах любая нечисть как родная. Заприметив двух знакомых дядечек, я бочком-бочком, смущенно посеменила к ним, розовея щечками и прикрываясь платочком. Дядечки, завидев девицу, заухмылялись, стали друг друга локотками подталкивать и негромко спорить, чья очередь «налоги» взимать.

Я подплыла поближе, да как улыбнусь:

— Здрасти, дядечки! — Чуть щеки не надсадила.

Тот, что потощее, вздрогнул, а корпулентный вдруг выщерился во все зубы:

— Госпожа ведь… — и тут получил в ребра от напарника, — госпожа дем… — Опять тычок в бок. Совсем уж недовольно он обернулся к толкавшему и задумчиво спросил: — Упырица, что ль? — умудряясь косить одним глазом на него, а другим на меня.

Еле удержалась, чтобы не щелкнуть пальцами, оставив его этакой раскорякой навсегда, но возникший за спиной Велий, мягко приобняв меня и шлепнув по шаловливым ручкам, с улыбкой объяснил стражам, что с этой нечисти хватит и «госпожи ученицы».

— С праздничком вас! — поклонились ему в пояс оба стража. — А вы все в заботах, в заботах.

— Да уж, как говорится, и в дождь, и в зной, и в непогоду, — тут же начал прибедняться Велий, но был прерван вылезшей из-под его руки Лейей, которая затараторила: