Особо одаренная особа - Вересень Мария - Страница 28

До Погоста мы добрались довольно быстро, здесь действительно была развилка. Я окинула взглядом уходящий в снежную даль тракт, по которому мне предстояло двигаться уже в одиночестве, сверилась с картой. Первым стояло село Куличики. Смешное название. Но Велию нужен был Погост, куда стекались новости со всех четырех трактов. Огромное село, на две трети состоящее из трактиров, гостиниц и постоялых дворов, наш маленький обоз даже не заметило.

В отличие от Чарониц народ здесь был привыкший ко всему необычному. Здесь бы не стали кидаться на чертей с вилами, а любезно проводили бы к столу и предложили бы место у очага. Это не значит, что нечисть чувствовала себя здесь как дома, просто Змиевы Засеки всегда были пограничьем во всех смыслах. Жили здесь бок о бок на дальних хуторах и матерые ведьмы, и ведуны Хорса, и непримиримые рыцари-монахи, ушедшие от мира, чтобы основать в чащобах благочестивые скиты.

— Неудивительно, что моровая дева появилась здесь, — размышлял вслух Велий, сидя за столом.

Позади него на вертеле запекался для нас кабанчик, в горшочке поспевала каша, томилось молоко, одним словом, начало было более чем приятно. Если б Велий не решил ехать со мной. Это я поняла по выражению лица мага и по тому, как собирался Аэрон. Я не боялась, что на старом промысловом тракте, который из-за обилия брошенных шахт называли Навьим, Аэрона кто-нибудь скушает, меня пугало, что Велий помешает мне своей опекой в поисках книги, а еще больше я боялась остаться с ним наедине, с его серыми насмешливыми глазами и обаятельной улыбкой.

На мои протесты маг лишь сверкнул глазами и не стал ввязываться в спор, твердо заявив, что все решено. А когда я ехидно поинтересовалась, не собирается ли он и спать в моей комнате, чтобы и ночью приглядывать, невозмутимо пояснил, что если понадобится, то и в одной кровати, лишь бы я осталась живой и невредимой. Алия и Лейя уставились на нас круглыми глазами, а я стала закипать и срочно строить планы побега от навязчивого мага.

Мои вещи Велий запер в своей комнате, видимо, догадываясь, что я против его сопровождения, и заранее не оставляя мне шансов для побега. Хотя он упустил одну немаловажную вещь.

После ужина я начала зевать, прикрываясь ладошкой, и уверять всех, что спать не хочу, сама поражаясь тому, как фальшиво звучит мой голос. Велий, который с хозяином гостиного двора сверял карту и пытал того о трактах, на мои позевывания не обратил внимания, а Аэрон предложил проводить меня в комнату и посоветовал лечь спать. Я недовольно согласилась, делая вид, что мне не хочется покидать нашу теплую компанию. Когда мы подошли к лестнице, Велий крикнул, что подойдет минут через десять, а я тут же почувствовала себя преступницей, которую конвоиры сопровождают на костер. Демонстративно повалилась на кровать, зарываясь в одеяло и зевая так, что сводило скулы, я с трудом ответила на пожелание спокойной ночи.

Чуть только дверь за Аэроном закрылась, я свесилась вниз:

— Эй, под кроватью! Привет тебе от Злыдня, Рогача и Гуляя из Школы Архона, — и катнула в темноту прихваченное яблочко. Что-то забегало, зашуршало, недовольный скрипучий голос поинтересовался:

— А сама-то ты кто?

— Я племянница Анчутки, — ответила я. Из-под кровати вылезло что-то лохматое и взъерошенное:

— Врешь.

— Да чтоб мне лопнуть! — сказала я, стукнув себя кулаком в грудь.

— Докажи.

— А то ты не видишь! — Я грозно свела брови. Домовой поумерил пыл, заглянув мне в глаза:

— Ну ладно, чего надо?

— Вещички мои в соседнем номере. Я пойду погуляю, а ты мне их в окошко выкинь. — Я вытащила из кармана золотую монетку.

— Ну, теперь вижу, что принцесса, — сказал домовой, выхватывая у меня из рук монету, и исчез. А я вскочила, свернула сдернутое с соседней кровати одеяло и сунула под одеяло на своей кровати.

— Ничего, за спящего человека сойдет. — Я тихонько вышла из комнаты, услышала шаги и, прошмыгнув до черной лестницы, выбралась на задний двор. Там задрала голову вверх, подхватила свой мешок, скинутый домовым из окна Велиевой комнаты, боязливо позвала:

— Эй, Индрик! — и задумалась, а услышит ли он меня в такой дали? Со второго этажа донесся возмущенный вопль, распахнулось окно, и высунулась встрепанная голова мага:

— Верелея! Стоять!

— Щас! — неуважительно ответила я ему и показала кукиш.

Велий что-то прошипел сквозь зубы и разжал кулак, я присела.

Ловчая сеть сверкнула и упала на пробегающую мимо кошку, та мявкнула и упала на бок, уснула или сдохла, бедная.

Жеребец спустился с небес, подняв крыльями ветер, и приветственно заржал. Я под впечатлением от кошки птицей взлетела на спину Индрику, вцепилась ему в гриву и закричала:

— Мчи в Куличики!

Индрик взмыл, дух перехватило, я, покрепче ухватив мешок, прижалась к шее единорога, он довольно мурлыкнул, громко оповестив меня и весь постоялый двор:

— Я покажу тебе море и танец русалок под полной луной!

— Каких русалок, мерин?! — Я ударила Индрика пятками по бокам и заставила повернуть на восток. Велий с проклятиями выскочил во двор и в гневе пнул забор, выбив из него доску.

— Упустил девку! Ротозей! — проржал магу Индрик.

Я стукнула его промеж ушей, и единорог прекратил злорадствовать, наддав и наслаждаясь чувством полета.

Когда внизу промелькнуло нужное село, а Индрик стал снижаться, в кармане закричала голосом Алии ракушка:

— Верея, ты где?

— В Куличиках. — Я вытащила ракушку из кармана. — А что?

— Ты чего делаешь-то?! — возмутилась подруга. — Велий не в себе, нам всем попало, включая Сиятельного, он до сих пор в непонятках — обижаться ему на взбешенного мага или плюнуть и не обращать внимания. И вообще, — голос лаквиллки стал тише, — что у тебя с Велием?

— Ничего, — буркнула я, — а ты откуда разговариваешь?

— Из нужника, — пояснила девица.

— Скажи Велию, что я в Куличиках, со мной все в порядке, никто меня не съел.

— Ладно, скажу, — пробормотала лаквиллка. — Пока, а то в дверь уже долбятся. — И зычно крикнула, видимо обращаясь к стучавшему: — Ну, чего ломишься, а?! Пива меньше пить надо! Приличной девушке уже и в сортире не задержаться!

Кое-как распрощавшись с назойливым Индриком — пришлось припугнуть его, что лишу крыльев и перьев, если не отстанет, — я отправилась к селу. Оно было не так велико, как Погост, если считать по дворам, зато расползлось вдвое шире Чарониц, хорошо хоть постоялые дворы были сразу на обоих концах поселка, а то ходить и проситься переночевать можно было бы всю ночь. Я пересчитала деньги в кошеле, представила весь предстоящий путь и поняла, что первый раз в жизни путешествую как королева, могу позволить себе все, везде и всегда — не надо выпрашивать у людей еду, тайком ночевать в стогах, опасаться, что в лесу загрызут волки. Теперь мне были страшны только трактирные воры.

Поэтому первое, что я сделала, это вынула из-за пояса бумажку с заклинанием от воров (ее подарил мне Гомункул, сказав, что ничего особенного делать не надо, только прочитать и прыснуть из скляночки на охраняемые вещи) и щедро опрыскала и себя, и мешок, зачитав:

— Кружит, кружит воробей с хлебной крошкою своей, улетает, прилетает, что поделать с ней, не знает. — Задумалась. — Глупость какая! Может, подшутил? Ай, хуже все равно не будет. — И потопала к селу.

Двор был широк, многолюден и гостеприимен. Комнату я сняла, но, провалявшись какое-то время, поняла, что спать не хочу совершенно, вдобавок колечко, связывавшее с Велием, непрестанно тускло светилось. Разложив на широкой кровати все свое добро: зеркальце, одежду, тетрадь с именами должников алхимикуса, я уселась с ногами на одеяло, нерешительно глядя на ракушку, пока та сама голосом Велия не хмыкнула:

— Я знаю, что ты думаешь обо мне. Бери ракушку, ослица!

Я вздохнула, понимая, что разговора не избежать, примирительным тоном проговорила в ракушку:

— Ну чего ты, никто меня не съест. И я никого не съем.