Меч Вседержителя - Петухов Юрий Дмитриевич - Страница 44

– Я не уйду без нее! – процедил Гуг. И уставился на Ивана исподлобья.

– Ее нельзя забирать на корабль, – просипел Кеша.

– Будет плохо, – подтвердил Хар. Он никогда не врал да и нюх имел отменный.

Иван сам догадывался, что будет плохо. Нечего было вообще заваривать эту кашу. Ну а раз заварили… надо расхлебывать.

Он запустил руку за пазуху, сжал ледяной кубик ретран-са. Вытащил. Вспомнилась прекрасная Алена, полупрозрачная биоячейка – хрустальный фоб на златых цепях, одним словом. Он оставил ее в Пристанище.

Гуг не хотел оставить свою любимую в этом подземелье. И он был прав.

– Отойдите подальше, – попросил Иван, приближаясь к саркофагу.

– Нет, – огрызнулся Гуг.

– Я сказал – отойти! – взревел Иван. И резким ударом в челюсть сбил викинга с ног.

Это подействовало. Гуг-Игунфельд Хлодрик Буйный, хотя и был в два раз а здоровей Ивана, медленно поднялся, отошел к овальному люку, где уже стояли Кеша с оборотнем Харом.

Иван резко встряхнул руками, сбрасывая напряжение. Замер. Ему нужны были силы. И не только свои. Непомерным мысленным усилием он наращивал сейчас черные барьеры Вритры, один за другим, облачаясь в не видимую глазом броню, превращая тело в гранит, а волю в сталь. Четырнадцать тысячелетий ведической культуры россов были за его плечами. Он знал самое малое, почти ничего, но они были с ним, они давали ему силы прикоснуться к Источнику Могущества и Доброты. Надо только собраться! Надо сконцентрировать Белую Силу у переносицы. Надо терпеть. Терпеть, превозмогая боль, удерживать эту Силу! Он не один. Пусть на Земле и во Вселенной никого не осталось, почти никого, но на ней и в ней жили миллионы сильных духом, и они не умерли, они ушли в Белое Поле. И он видит его белизну. Оно приближается к нему, оно нисходит на него, чтобы наделить силою многих… Тройное солнце Индры ослепительным алмазом сверкнуло в мозгу Ивана. Держать! Терпеть! Непробиваемые каменные барьеры Вритры! И алмазное солнце Индры! Ипостаси Всевышнего, ниспосланные за тысячелетия до Прихода Его, ниспосланные в мир, защищающие созданных по Образу и Подобию. Они с ним! Они в нем! Пора!

Иван сбросил крышку саркофага. И вжал ретранс в переносицу лежащей без памяти и сознания Ливадии Бэкфай-ер-Лонг, жрицы Смерти, демону Черного Блага.

– Аррр-раы-ыыы!!! – громоподобное сатанинское рычание вырвалось из ее разверзшегося рта и сотрясло своды камеры.

Отброшенный сильным ударом, Иван упал на спину. Но тут же вскочил на ноги. Она могла опрокинуть его, могла ударить, но не могла ни убить, ни лишить воли.

– Бегите! – закричал он застывшей в дверях троице.

– Бегите немедленно!

А она уже поднималась из своего гроба, вставала с черного ложа. И в черных глазницах ее зияла пустота Черной Про пасти. Время и летаргический сон в анабиосаркофаге не изменили ее, они вообще не изменили ничего. В жрицу Черного Блага была заложена смерть, еще с тех самых пор, с той страшной черной мессы, что вершилась в подземельях Лос-Анджелеса. Все прошло, все разрушилось, нет никаких подземелий, никаких месс, никакого Лос-Анджелеса, черт бы его побрал раньше, нет ничего старого… А программа смерти работает! Вместе с Ливой, в ее теле, пробудился демон Черного Мира. И он не остановится сам… Его можно остановить только силой.

Иван прыгнул к саркофагу.

Но мощный удар снова отбросил его. Сейчас демон не видел в Иване, окруженном непроницаемыми барьерами Вритры, жертву. Он видел только помеху и сметал ее со своего пути. Жертва стояла возле люка. И ее надо было убить.

– Ли-ива! – стонал Гуг, и по щекам его текли слезы.

– Лива-а!!!

Он тянул к ней руки, не желая верить в очевидное. Кеша выталкивал Гута вон из камеры. Хар тащил его зубами, вцепившись в комбинезон. Но они не могли совладать с седовласым богатырем. Гуг рыдал навзрыд и рвался к любимой.

– Вон отсюда!!! – заорал Иван во всю глотку. А жрица уже шла к своей жертве. Шла, ослепительно улыбаясь, обнажая красивые, жемчужно-белые зубы, шла, хрупкая, нежная, желанная и смертельно опасная.

– Вон!!!

Иван отчаянным усилием воли ускорил внутренний ритм 190

и успел опередить ее, встать на пути. Он ощущал всем телом, сознанием, сверхсознанием и подсознанием колоссальную черную силу демона. Разрывающая боль жгла его переносицу. Тройное солнце Индры слепило. Но видел его только он. Еще немного, совсем немного… Белые Поля сошлись в крохотном рубиновом шарике у переносицы. Господи, не оставь, дай терпения и веры! Еще немного.

Она ринулась на него. Ринулась в прыжке, будто тигрица. И тогда он увидел того, кто сидел в ней – это был просто сгусток тьмы, без лица, без тела, без рук, без зубов и когтей – бешено несущийся прямо из преисподней на него комок Мрака, убийственный, всесокрушающий.

Пора!

Иван освободил зажимы. И невидимый, но несказанно светлый нематериальный луч алмазной палицей Индры, всепроникающей иглой Белых Полей, вырвался тончайшим, кристально-лазерным пучком из рубинового шарика, жгущего переносицу, вырвался и вонзился в этот ком Мрака.

– Ты убил ее!!! – дико завопил позади Гут Хлодрик. Он бросился на Ивана. И тут же отскочил, будто ударившись о бетонную стену.

Лива Стрекоза лежала в ногах у Ивана. Но она не была мертва. Она дышала. Он склонился над ней, коснулся рукой тонкой смуглой шеи. Обморок, обычный обморок.

– Ну чего ты ждёшь, Гуг?! – выкрикнул Иван. – Живо бери ее на руки! Нам пора уходить!

Хар тоже рвался наверх. Он трясся, скрежетал зубами, скулил. Он предчувствовал нехорошее. И не ошибался.

Самым смышленым оказался Иннокентий Булыгин, он уже бежал по лабиринту вверх, бежал, выставив на согнутых локтях боевой лучемет и бронебой. И он первым встретил дико орущую толпу голых. Они мчались на него… и глаза их были пусты.

– Куда? Куда вы?! Спятили?! – закричал Кеша. Они уже готовы были смять его, когда пальцы сами нажали на спуск. Первый десяток особо резвых разорвало в

клочья, отбросило назад.

И тут подоспели Иван и Гуг со своей желанной ношей.

– Что случилось? – спросил Иван.

– Дурдом какой-то! – Кеша глуповато ухмыльнулся. Голые теперь шли медленно, сплошной стеной. Это были люди, самые обычные люди, бритые, голые, загнанные выползнями в подземелья. Но в глазах у них светилась пустота. Лишенные душ! Иван сразу все понял. Их гонят сатаноиды. Гонят на них, чтобы раздавить, растоптать их, завалить телами, трупами, обезоружить и загнать в подземный ад.

– Стреляй! – приказал Иван.

И сам дал полный боевой из лучемета. Кеша саданул из двух стволов. Кровавые ошметки полетели во все стороны, вверх, вниз, освобождая проход.

– Что вы делаете, ублюдки?! – зарычал сзади Гуг. – Это же люди!

Объяснять ему что-либо было бесполезно, слишком долго он проспал в своем гробу, все равно ничего не поймет. Иван обернулся, поглядел Гугу в глаза.

– На свете кое-что изменилось, Гуг, – прошептал он, ji сдавливая свободной рукой его плечо. – Потом ты узнаешь. Не сейчас!

Полтора часа они продирались сквозь сплошное месиво. Биомасса! Это всего лишь биомасса, безмозглая, бездушная, натравливаемая выползнями и студенистыми гадинами! Иван клял себя, что полез в лабиринты. С Гугом можно было и обождать… Нет, нельзя! Сейчас каждая живая душа дороже золота.

Они вырвались наверх измученные, задыхающиеся, заляпанные кровью и грязью. Оба черных бутона были опрокинуты, вдавлены в зловонную жижу, темным болотом окружающую бугор перед входом в провал. Но зато ржавой громадиной нависал над головами огромный шар.

Голос Светланы прорвался сверху, усиленный невидимыми динамиками:

– Ну что же вы медлите, быстрей! Иван первым понял, что надо бежать к вытягивающемуся из шара раструбу. И подтолкнул Гуга в спину.

– Еще немного, старина. Давай!

Гуг исчез в сером вихре, исчез вместе со своей драгоценной ношей. Тем же путем последовали Хар с оглядывающимся, посверкивающим колючими глазками Иннокентием Булыгиным.

Сам Иван задержался на секунду.