Смысл жизни моей (СИ) - Аверкина Наталья - Страница 33

— Ладно! Хватит хандрить! Пора приступать к уборке, — женщины стали неохотно разбредаться кто куда, а я вопросительно уставилась на старшую. Та, заметив мою растерянность, ответила на немой вопрос:

— Сегодня со мной в паре будешь. Формы у тебя пока нет, так что просто понаблюдаешь, как у нас все устроено. Не пугайся, сложностей особых нет. Мы используем кое-какие манлийские штучки, но они просты в использовании и адаптированы под наши нужды.

Я заинтересовалась. Что бы я ни говорила Малене, магия все так же будоражила и манила меня. Я ожидала увидеть что-нибудь грандиозное, превращающее уборку этого огромного особняка в пятиминутное дело. Мне же торжественно продемонстрировали зауряднейшую салфетку.

— Хм. И в чем фишка? — Жюстин недоумевающее на меня посмотрела, пришлось пояснить, — Я имела в виду, что в ней особенного? На вид обычная тряпка.

— Ее не надо постоянно споласкивать. Достаточно один раз намочить и все. Пыль и грязь с нее собираются в специальный мешок. Он в кладовке стоит. Мы его время от времени меняем. Правда, здорово?! — с искренним восторгом презентовала мне сие чудо манлийской мысли девушка. Оставалось только с не меньшим энтузиазмом согласиться, хотя в глубине души я была разочарована. Это потом, каждодневно используя усовершенствованную вещицу, я поняла, насколько она упрощает процесс мойки окон и прочих стеклянных поверхностей, да и вообще экономит время. Жаль только полы мыть ей не разрешали — слишком часто приходилось обновлять заклинание, а магические услуги стоили недешево. А еще для чистки ковров здесь использовали аналог нашего пылесоса, только без электричества. У Жюстин чуть инфаркт не случился, когда я, не дослушав ее пространных объяснений, включила его и опробовала в деле. И чего там разбираться? На корпусе аппарата находилась одна единственная кнопка. Захочешь, не ошибешься. Да и вообще, я была почти уверена, что идею и внешний вид «изобретатели» этого монстра содрали из нашего мира, о чем и сообщила девушке. Но она все равно боялась, что я его сломаю! Эх, дремучие люди!

За моим обучением премудростям профессии горничной незаметно пролетело почти три часа. К влажной уборке меня не допустили, пожалев мое единственное выходное платье, но я все равно внесла свою лепту в дело чистоты, взбивая подушки и поправляя покрывала. Мы приводили в порядок тот самый зал, который я видела вчера ночью. Без подсветки он потерял часть своего очарования, но все равно производил сильное впечатление. Чувствовалась рука талантливого дизайнера. Не радовал только полнейший бардак, учиненный в этой комнате. Я лично не представляла, чем можно было бы отчистить обивку некоторых диванов. Самые безнадежные из них мы перенесли в подсобное помещение, где они остались дожидаться прихода мага с восстанавливающими первоначальный вид заклинаниями, а на их место поставили резервные. Хорошо, что они легкие были.

Женщины во время работы обменивались последними новостями, сплетничали и шутили. Поначалу я прислушивалась, но мне это быстро надоело. Когда порядок был почти наведен, мои ноги еле волочились, хоть я и не принимала полноценного участия в процессе. Меня ненавязчиво пожалели, отправив за формой к Лорелее. Тут-то у меня будто открылось второе дыхание, и я на всех парах понеслась подальше от царства швабр и веников. Мне все еще тяжело было привыкнуть к отсутствию умственного труда. Мой мозг, привыкший работать больше, чем мышцы, при отсутствии нормальной нагрузки заполнял информационный вакуум неприятными и тревожными мыслями, от которых уже хотелось лезть на стенку. Поэтому я, как спасению, обрадовалась возможности отвлечься.

Управляющая была у себя. На этот раз она не перебирала бумаги, загромоздившие весь ее стол, а задумчиво смотрела на цветущий сад за окном. При моем появлении она оживилась и приветливо улыбнулась.

— Добрый день! — бодро поздоровалась я.

— Здравствуй-здравствуй, землячка! Проходи, присаживайся, — Лора указала на небольшой диванчик, стоящий в углу комнаты. Я с огромным удовольствием дала отдых ноющим ногам. Уборка — это вам не восемь часов в удобном офисном кресле просидеть.

— Так ты и правда из России? — осмелилась спросить я. Она кивнула, устраиваясь в мягком кресле напротив меня. — А откуда именно?

— Я из города на Неве! — в ее голосе звучала искренняя гордость.

— Из культурной столицы, значит.

— Ну, вообще-то не только культурной! — удивленно посмотрела женщина.

— А! Прости, забыла. Сейчас центром снова Москва стала.

— Дааа? Как же это двор туда переехать согласился?! Моя маменька уж точно бы не стала из Петербурга уезжать!

— Так ты из дворян?

— Конечно. Уж не думаешь же ты, что обычную крестьянку таким причудливым именем назовут!

— Все зависит от фантазии родителей, — я пожала плечами, — Твои видимо были большие затейники.

— Да нет. У меня бабушка англичанка. В ее честь и нарекли.

— Понятно. Можно личный вопрос?

— Задавай!

— Ты не хочешь вернуться домой? К родным? Или еще не накопила?

Лора грустно улыбнулась и ответила:

— Вернуться? Нет, я пока не готова. И дело не в деньгах. Я здесь достигла многого. Сама. Долгие годы я шла к своему теперешнему положению. И что же, не успев насладиться триумфом, ретироваться? Нет! Это не по мне. К тому же на все кварталы развлечений наложено заклинание стазиса — живя здесь, мы не стареем. Вот надоест мне Парсифея, тогда и подумаю о переезде в промозглый Петербург.

Мой разум был полностью с ней солидарен, сердце же недоумевало: «Как можно, имея возможность снова быть со своими родными, не воспользоваться ей?». Видимо сомнения отразились на моем лице, поскольку Лора с удивившей меня прямотой спросила:

— Ты наверное думаешь, что я дрянь, да?

— Нет, что ты! Я в твоей шкуре не была, как я могу тебя осуждать?! Просто я совсем недавно попала сюда и очень скучаю по родным. Если бы у меня была такая возможность, я бы, не раздумывая, к ним вернулась.

— Конечно. Я ведь тоже первое время чуть не выла от тоски. Каждую ночь подушку слезами омывала. И все надеялась, что придет добрый молодец, как в русских сказках, ну или папенька на худой конец, да и заберет меня домой. Годы шли, а никто и не думал приходить. Я смирилась и привыкла. Научилась жить, как волк-одиночка. За сто пятьдесят лет, которые я провела в этом мире, я многое повидала, — от удивления у меня округлились глаза, но Лора этого не заметила, полностью погрузившись в воспоминания, — Я попала сюда глупой двадцатилетней девчонкой, привыкшей к тому, что каждое мое желание моментально исполнялось. Жизнь любит ставить таких на колени. Меня забросило в глухую отдаленную провинцию, из которой я еще четверть века выбиралась в столицу. Тогда был сильный наплыв землянок, не то, что сейчас. С огромным трудом мне удалось устроиться в самый захудалый дом развлечений. Контингент там был такой, что иногда хотелось руки на себя наложить. Но я не сломалась. Со временем перешла в более престижный бордель, познакомилась с Дотар. Накопив денег, мы купили этот особняк. Он тогда был заброшен — хозяева не хотели жить по соседству с кварталом развлечений. Потом нашу «резервацию» в очередной раз расширили, и мы смогли начать собственное дело. Я вложила в него много сил. Я изменилась. Но как же мне страшно встретиться с маминым взглядом и увидеть там осуждение после всего, что мне пришлось пережить! — женщина отрицательно помотала опущенной головой, — Не знаю, зачем я все это рассказала! Совсем голову тебе заморочила, да?

Я знала, что любому человеку иногда хочется облегчить душу, и если я могла кому-то помочь в этом, то я это делала. Мне капля искреннего участия во взгляде ничего не стоит, а кто-то дышать свободнее станет. Но мне не нравился настрой управляющей и ее блестящие от непролитых слез глаза, поэтому хитро прищурившись, я попыталась сбить накал страстей:

— Ну разве, что чуть-чуть, — я, сдвинув пальцы, изобразила количество полученной информации. Этот детский жест вызвал у нее слабую улыбку, чего я и добивалась. Нехорошо было оставлять человека в таком унылом состоянии. Но и говорить о том, как я сочувствую ее тяжелой судьбе, тоже не стоило. Таких людей жалость лишь оскорбляет.