Колен Лантье - Оливье Жан - Страница 16

На плече у Колена висел лук, а колчан со стрелами ударял по левому боку. Рассказы Одри наполнили мальчика такой решимостью, что он с нетерпением ждал минуты, когда столкнётся лицом к лицу с опасностью.

До его ушей донёсся шум борьбы. Колен встрепенулся. Он понял, что враги напали на след бунтаря. Пробежав через храм, он, запыхавшись, остановился у последней колонны. Розовый луч, падавший из большого церковного окна с цветными стёклами, осветил такую сцену, что при виде её юноша задрожал. Двое людей, пригнувшись, следили за двумя другими, извивавшимися на каменном полу в ожесточённой схватке. Трудно было уследить за ходом борьбы, но юноше показалось, что кожаная безрукавка была внизу.

В одном из тех, кто наблюдал за борющимися, Колен узнал Перрена Рыжего, того парня, с которым он столкнулся во время состязаний на аллее лучников.

Как луч света, сверкнул стальной клинок. Колен не стал раздумывать. Его другу грозит смертельная опасность, и он должен ему помочь. Колен мгновенно выхватил из колчана стрелу и натянул тетиву. Он не сводил глаз с Рыжего.

Готье Маллере ударил Одри головой о камень, и крепкое тело его противника сразу обмякло.

– Пусть черти унесут тебя в ад! – выругался капитан, высвобождаясь из могучих объятий бунтаря, сдавивших Маллере с такой силой, что спирало дыхание и из глаз сыпались искры.

Перрен Рыжий уже собрался было нанести Одри смертельный удар, но Готье выхватил у него кинжал.

– Дай мне самому докончить дело, рыжий осёл! Так будет лучше.

Рука Колена невольно натянула тетиву, и он спустил её, прошептав:

– Призываю в свидетели небо, я этого не хотел.

Капитан всем весом рухнул на тело своей жертвы. Стрела угодила ему под лопатку.

Перрен Рыжий и его подручный подались назад, охваченные суеверным ужасом. Простаки вообразили, что в их дела вмешался ангел?мститель, разгневанный задуманным убийством. Может быть, сейчас прозвучат грозные слова: «Поднявший меч от меча и погибнет».

Но сумрак церкви хранил свою тайну.

Чувство страха подсказывало им, что нужно бежать, но могли ли они покинуть умирающего Готье? Вторая стрела, вонзившаяся в правое плечо Массе Перрена, заставила их со всех ног броситься к выходу.

– Чудо, свершилось чудо! – ревел Рыжий. – Мы прокляты!

Они пробежали через ризницу, по дороге заразили страхом Жоно и остановились только у кладбищенской стены, обессиленные и охрипшие от крика.

– Мы прокляты, мы прокляты, – сиплым голосом твердил Перрен Рыжий. – Позор Готье Маллере, он осквернил святое место!

– Падите ниц, грешники, и бейте лбами о землю! – кричал Жоно, охваченный религиозным экстазом. – Может быть, господь смилостивится и отпустит ваши грехи.

Вместе с обоими молодчиками он припал лицом к земле. Картина была удивительно смешная. Поблизости занимались своим печальным делом двое могильщиков. Решив, что это бесноватые, они перекрестились и, быстро покинув кладбище, поспешили в ближайший кабачок.

Одри едва дышал. Не без труда удалось Колену оттащить от него грузную тушу противника. Готье не сопротивлялся, хотя и застонал, когда его тело упало на холодные плиты.

Колен руками зачерпнул воды из купели, стоявшей возле лестницы, и обильно смочил лицо Одри. Это средство оказало своё действие. Вскоре бунтарь открыл глаза и щёки его порозовели.

– Ты слышишь меня, Одри?

Его друг чуть заметно кивнул.

– Тогда вставай скорее! Они могут вернуться. Обопрись на меня!

Мальчик схватил его руку и положил себе на плечо.

– Опирайся же, Одри, опирайся крепче!

Расставив ноги и не шевелясь, он поддерживал тело мятежника.

Одри сделал несколько шагов. В ушах у него звенело, а ноги подкашивались.

Ему казалось, что Готье Маллере выпустил из его тела всю кровь. Он с удивлением, посмотрел на сражённого гиганта. Из всех, кого он знал, только Долговязый мог бы справиться с этой горой мяса и костей.

– Как его зовут? – спросил он у Колена.

– Готье Маллере, он капитан королевской стражи. А теперь бежим скорее, пока не подняли тревогу.

Крепкое здоровье Одри помогло ему быстро оправиться. Дыхание его уже становилось ровнее.

– Но куда же идти? – спросил он.

Положение было трудное, тем более что Готье Маллере с минуты на минуту мог отдать богу душу.

– Мешкать больше нельзя, – сказал Колен, который, казалось, всё предусмотрел. – Мессир Этьен Марсель сейчас заседает в ратуше. Это на Гревской площади, за Малым мостом. Мы попросим его покровительства.

– Ты верный товарищ, Колен! Будь по?твоему.

В нескольких шагах от них лежал похолодевший от страха Жан Кузен. Он боялся даже пошевелиться и кусал губы, чтобы сдержать болезненный стон. Однако, заметив, что Колен и Одри исчезли в глубине храма, он пополз к ризнице. От одной мысли, что, может быть, придётся оставаться здесь несколько часов наедине с мертвецом, у Жана Кузена как будто выросли крылья. Но силы покинули его, и уже возле хоров, где горела лампада, его взгляд начал мутнеть, маленький огонёк стал огненным шаром, и он потерял сознание.

Глава восьмая

Этьен Марсель отошёл от высокого пульта, за которым он работал, и привычным жестом расправил складки своей длинной одежды. В очаге потрескивали дубовые поленья, но их пламя не согревало прево. Вот уже несколько дней, как он чувствовал себя разбитым: ледяной холод пронизывал его до мозга костей, а в жилах стыла кровь. Ему мерещилось, что враги медленно отравляют его, и он только надёжным людям доверял приготовление пищи.

«Я должен быть более осторожным, чтобы не погибнуть раньше, чем мне положено, – думал он. – Я не боюсь смерти средь бела дня, но меня страшит удар исподтишка во мраке». В подобные минуты малодушия его спасало гордое сознание возложенных на него великих обязанностей. Чего стоил дофин в Компьене с его пустой казной по сравнению с ним, главой парижских судовладельцев, посылавших свои торговые суда в Лион, Бове и города Фландрии? Чтобы укрепить торговую мощь Франции, нужен мир. Он необходим для процветания торговли и для укрепления законности. Страной правят советники короля. Следует освободиться от хищных когтей и жадных ртов сеньоров – владельцев земель – и от других тунеядцев, размножившихся при дворе.

«И почему только Карл Наваррский отказывается править королевством?»

Марсель подошёл к высокому окну. Гревская площадь была пустынна. Воды Сены несли ветки и кору деревьев с верховья, где лодочники разгружали баржи с дровами. Тень от воздвигнутой на площади виселицы под лучами восходящего солнца простиралась до самых домов у реки.

Марсель перевёл взгляд на противоположный, более оживлённый берег Сены. По мосту в это время проходили два странных человека, привлёкшие внимание прево. Высокий оборванный мужчина, необычно одетый, тяжело опирался на плечо юноши, а тот передвигался с большой осторожностью, держа в правой руке лук. «Было бы неплохо подсчитать, какое оружие на руках у жителей города», – подумал Этьен Марсель, снова направляясь к пюпитру. Из донесений ему было известно, что в городе нарастает недовольство среди мелкого люда. Ремесленники возмущались дороговизной и требовали решительных мер против злостных скупщиков товаров. Этьен решил посоветоваться с Пьером Жилем, к которому горожане относились с большим уважением. Прево ценил в нём честность и твёрдость характера.

Громкий спор прервал его размышления. Он услышал звонкий молодой голос, с запальчивостью отвечавший на угрозы сержанта Жана Купри, начальника стражи ратуши. Все подчинённые твёрдо знали строгий приказ, запрещавший беспокоить прево в часы работы. Марсель с раздражением оттолкнул свиток пергамента.

– Уши у тебя длинные, как у осла, а ты не хочешь даже выслушать, – с возмущением произнёс тот же молодой голос. (Гулкое эхо неясно повторило эти слова.) – У моего отца мастерская на улице Писцов. Я не бездомный бродяга.

– Щенок ты этакий, – орал Жан Купри вне себя от гнева, – у мессира прево есть дела и поважнее. Станет он выслушивать твоего крестьянина!