Охотники на лунных птиц - Адам-Смит Пэтси - Страница 3

На Фюрно ведут нелегкие пути. В наше время самолеты коммерческой авиакомпании «Ансетт-Ана» три раза в неделю совершают рейсы на острова, в Тасманию, на Австралийский материк с посадкой на Фюрно только в Уайтмарке, самом крупном городе самого большого острова архипелага — Флиндерса. Однако это не Фюрно, как и Питт-стрит не Австралия. Самолет, летающий в Уайтмарк, — единственный вид транспорта, связывающий острова с внешним миром. На островах не встретишь туристов, по-видимому, здесь нет ничего, что могло бы их привлечь. Чтобы по-настоящему увидеть Фюрно, надо им посвятить всего себя.

Глава I

Во-первых, держи сковородку!

То, что на острова Фюрно будет попасть очень непросто, я поняла сразу же после того, как обратилась к капитану торгового судна с вопросом, не поможет ли он мне добраться до внешней группы этих островов.

— Это можно, — был ответ. — Мне нужен кок.

Дело в том, что на торговом судне водоизмещением восемьдесят тонн освобожденный кок не предусмотрен. Его функции, как правило, выполняет кто-нибудь, кто умеет готовить, переносить тяжести и стоять на руле. Хотя моряки сейчас все-таки добились некоторого улучшения условий, пока это не касается маленьких торговых судов.

На камбузе «Шиэруотера» была новенькая, весьма элегантная печь замедленного действия. Она занимала один метр в длину и полметра в ширину и находилась от стены на расстоянии, позволяющем поместить между нею и стеной бак для воды. Это, в свою очередь, давало возможность на камбузе размером четыре на два метра незамедлительно обратить на нее внимание, но не ощутить ее присутствие, потому что она плохо грела и чайник на ней не закипал часа два.

В связи с тем, что камбуз часто использовали как проходное помещение и двери поминутно распахивались то с одной, то с другой стороны, здесь все время был сквозняк.

— Печка никуда не годится — ободрил меня юнга Пит. — Погляди-ка. — Он сел на нее. — Видишь?

Однако капитан был просто влюблен в печку, ведь он лично купил ее для собственного судна.

— С этой штукой нужно обращаться строго по инструкции, — заявил он.

Он сурово взглянул на меня, когда я поинтересовалась, доводилось ли кому-нибудь до меня готовить на ней.

— Смотрите, сейчас я затоплю печь и испеку на ней лепешки, — сказал капитан и решительно принялся за дело.

В юности, когда он служил матросом, ему приходилось готовить на всю команду. Он немало поработал на своем веку, чтобы накопить денег и купить судно. До этого он разводил собак, жил вместе с ними в лесу и сам готовил себе еду. Главное то, что он родился и вырос на островах, где мужчины все умеют делать сами.

Капитан вытащил из-за печки инструкцию и принялся ее изучать, попеременно касаясь металлическим стержнем различных деталей печки. Когда он дошел до слов «Топить печь можно дровами или углем», то с уверенностью заявил:

— Это-то у нас есть!

Но меня не оставляло любопытство, имели ли в виду создатели печки тот сорт «дров», который был на борту «Шиэруотера», то есть ветви эвкалиптов, обломки обшивки деревянных судов, бревна — все, что выбрасывает море на острова.

— Теперь надо раздуть огонь.

Почесывая затылок, Пит наблюдал за нами.

— Даже если вам удастся разжечь ее, ничего путного из этого не выйдет, — сказал он. — Я все равно смогу сидеть на ней, за это мы и прозвали ее Старой Бездельницей.

Капитан продолжал колдовать над печкой, не обращая никакого внимания на болтовню Пита. Он объявил, что все идет своим чередом, затем посадил в печь легкие, воздушные кремовато-белые лепешки. Через три часа он вытащил их, они были такие же кремовато-белые, только уже не легкие и воздушные, а твердые по краям и вязкие внутри.

— Так уж она устроена, — пробормотал озадаченный капитан. Желания что-либо исправить у него не было.

Итак, я усвоила, что мне понадобится лишних два-три часа, чтобы что-либо приготовить на этой печке, поэтому я постаралась вычеркнуть из памяти кулинарные рецепты и стала пользоваться печкой как кладовкой.

На палубе, рядом с печкой, валялись сковородка и кастрюля, в которой сладко спал щенок. От старости дно сковородки покрылось выбоинами, поэтому она едва соприкасалась с плитой; таким образом, попытка соединить сковороду со Старой Бездельницей заранее была обречена на неудачу.

Я извлекла щенка из кастрюли. Он сел и тут же сделал лужу, но это ровно ничего не меняло, поскольку пол был грязный, кругом валялось какое-то старье.

— И это все? — возмутилась я. — Кастрюля и сковородка?

Капитан очень удивился.

— Если вы не собираетесь пользоваться печкой, то как же еще можно готовить? Только жарить и варить. Юн уже успел отнести противень в машинное отделение. Там он был нужнее: капитан собирал таким образом масло, капающее из трубки.)

Раньше я читала о спартанском образе жизни на кораблях, теперь же испытала все эти прелести на себе. Всего одна сковородка и одна кастрюля! Что делать? Придется, видно, собрать волю в кулак и доказать, что я могу приспособиться к любым условиям. Мне так хотелось побывать на островах Фюрно! И том не менее одна сковородка и одна кастрюля!

— Ну и что! — сказала я вслух. — Обойдусь и одной кастрюлей, если на то пошло. Сначала буду в ней варить, а потом жарить.

— Жаль, что не наоборот, — проговорил капитан, — Если бы вы довольствовались одной сковородкой, я мог бы использовать кастрюлю вместо черпака для шлюпки.

Я выловила щенка из кастрюли, куда он снова успел забраться, убрала сковородку и кастрюлю в печку. После этого принялась за продукты.

Они хранились в двух местах: в ящике на палубе и в угловом буфете, но и тот и другой были настолько малы, что однажды, когда Пит страстно доказывал полицейским, что мы не охотились в запрещенное время, он сказал:

— Нам скрывать нечего.

— Да уж, конечно, в ваших шкафах ничего не спрячешь, — подтвердил полицейский. Так оно и было.

Незачем было заглядывать в эти лилипутские шкафчики дважды, чтобы убедиться, что продуктов там нет.

— Это и есть все запасы продовольствия? — воскликнула я.

— Как! — отозвался капитан. — Там, оказывается, остались продукты? Значит, нам здорово повезло.

Он стоял в дверях и усмехался. Мне не хотелось объяснять ему, что я впервые в жизни оказалась на корабле и не представляла себе, что меня ожидает.

Я решила, что на завтрак, пожалуй, можно сделать омлет (яиц достаточно). Есть несколько буханок хлеба, пакет картофеля и пакет лука. А нет ли на корабле специального места для хранения продуктов? Я огляделась. Наверху, у самого потолка, размещались полки, на которых стояли банки с порошковым молоком и мясные консервы. Взобравшись на крохотный столик (я не знала что он подвешен на петлях), я вместе с эмалированными мисками, чайником и банками с консервами полетела вниз.

Пока я лежала на полу, у меня было достаточно времени, чтобы изучить палубу и представить себе, как у меня будут болеть мышцы и сколько волдырей я успею заработать, пока приведу все здесь в порядок. Я уже поняла, что помочь мне некому. Я поднялась и принялась за работу.

— Запасов еды не держим, так как на судне нет холодильника, поэтому мясо, молоко и овощи хранить нельзя. Для мужчин, которые работают, как мы, по двенадцать часов в сутки и промокают до костей, часто есть консервы не годится. Однако мы не голодаем, — заявил капитан.

Стало ясно, что, когда следующий раз мне что-то понадобится выяснить, обращаться придется к кому-нибудь другому, только не к капитану.

На борту судна находились капитан, Пит, двое парней и я. Эти молодые люди — Алек и Билли — были такими необузданными, что местные власти запретили им даже сходить на берег острова Флиндерс.

Говорили, будто ирландец Билли в лагере строителей стрелял по туалетам, которые были выстроены в ряд, и, если бы в это время там находились люди, могло бы произойти несчастье. С ним случались и всякие другие, менее забавные и, пожалуй, даже антиобщественные истории. Однако на судне он никого не беспокоил и мало интересовал, поскольку держался замкнуто. По отношению ко мне он был внимателен и неизменно вежлив.