Черный феникс. Африканское сафари - Кулик Сергей Федорович - Страница 3

Вновь завыл ветер, но на сей раз уже для того, чтобы прогнать облака. Почти полная луна осветила непривычно залитую водой пустыню призрачно-голубым светом. И почти сразу же повсюду запели цикады.

Утром мы все же проехали километров десять сквозь заросли рокю, поселившиеся на песках, и остановились. Впереди, насколько хватало глаз, простиралось идеально ровное пространство, сложенное из довольно крупных, диаметром до двух метров, глинистых отложений, разделенных глубокими, шириной 25–30 сантиметров, трещинами. Они образуются на глинистых солончаковых почвах в результате засухи и на протяжении многих лет остаются твердыми как камень, звеня, словно такыр, под копытами изредка наведывающихся сюда антилоп. Но сегодня, как назло, за один час ливня соленая глина напилась воды и разбухла, раскисла.

Я вышел из «Лендровера» и встал в середину такого фрагмента. Ноги тут же по щиколотку ушли в липкую грязь, и я почувствовал, как неведомая сила тащит их в разные стороны — от слегка выпуклого центра такыра к периферии. Как ни старался я высвободить ноги, они расползались все дальше, и я упал, измазавшись в соленой грязи. Пришлось позвать на помощь Питера.

— Общение «Лендровера» с этими лепешками кончится гораздо трагичнее, — сказал я ему. — Как только машина забуксует — а случится это тотчас же, как мы въедем на солончак, — те же неведомые силы потащат ее в трещину. Высвободить колеса будет более чем трудно. Огромное пространство превратилось в непреодолимое для нас болото.

— О бвана, я только сейчас сообразил, о чем вчера говорили мне женщины, когда я не понимал их. Они объясняли, что никто, кроме местных жителей, не может найти их, потому что никто другой не найдет дороги сюда и дальше в их деревню. Мы встретили их на участке, который по форме похож на бутылку Одна из женщин рисовала мне ее на песке. Мы настигли их там, где находится как бы «дно» этой бутылки, которую обрамляют две старицы Омо, образующие «остров». На востоке эти старицы сближаются, образуя нечто вроде «горлышка». Только через него, по одной-единственной скрытой тропе, и можно попасть в «бутылку». Женщины очень удивлялись, как нам это удалось сделать. Во время сильных дождей старицы выходят из берегов и сплошь заливают «остров». Но обычно он сух и, как рассказывали вчера женщины, «покрыт большими круглыми тарелками, разделенными трещинами». Если мурле на своих верблюдах случайно забредут сюда, то скорее всего погибнут: ноги верблюдов попадают в трещины и ломаются. Вот, оказывается, о чем нам говорили вчера женщины. Но я не понял, о каких «тарелках» идет речь, пока сам не увидел этой странной местности, бвана.

Итак, мы оказались в центре гигантской ловушки, неизвестно для кого созданной самой природой. Можно, конечно, было бы попытаться вырваться из нее прежним путем. Но там подстерегали завалы черных камней, в сущности и загнавшие нас в «бутылку».

— Знают ли женщины, как выбраться отсюда в объезд солончака? — спросил я у Питера.

— Нет, — закончив, как всегда, длительные переговоры, перевел он. — Но они говорят, что где-то есть еще один проход, очень узкий и малозаметный, по которому раз в месяц ездит полицейская машина. Однако показать его нам они то ли не могут, то ли не хотят. Советуют обратиться к мужчинам.

— Согласны ли они теперь показать нам дорогу в селение, где есть мужчины?

— Нет. Но они могут сходить туда и привести знающего человека. Но могут и не привести, потому что почти все мужчины сегодня с утра должны были уйти к реке охотиться на бегемота. В селении только старики, а они могут и не захотеть показывать дорогу. Тогда придется ждать конца охоты — два-три дня.

Положение, конечно, было сложным, но не трагичным. Машина у нас на ходу, это — самое главное. В лучшем случае ближе к вечеру люди покажут нам дорогу, в худшем — спустя три-четыре дня все кругом подсохнет, и мы будем выбираться из «бутылки» сами.

— Скажи женщинам, чтобы они шли в селение и поторопили мужчин прийти к нам на помощь, — обратился я к Питеру. — Чем быстрее они придут, тем лучше будет вознаграждение.

Глава вторая

Как выяснилось впоследствии, ждать нам пришлось бы два дня и две ночи. Но судьба решила по-иному. Не прошло и двух часов после того, как женщины скрылись в зарослях акаций, когда Питер вновь показал мне на небо. Там я увидел приближавшийся к нам вертолет.

— Это наш старый знакомец, раскрашенный под зебру, — щурясь от ослепительного света, пояснил Питер. — Наверное, богатые охотники, выискивающие орикса с рогами подлиннее.

Снизившись, вертолет завис над нами, затем смело плюхнулся на одну из «тарелок» по соседству. Еще не остановился винт, как из двери показался человек, при виде которого сразу захотелось улыбнуться.

Наш «гость» был облачен в идеально отглаженные, подтянутые чуть ли не под мышки брюки цвета хаки, в тон им светлый пиджак, бледно-салатовую накрахмаленную рубашку и галстук-бабочку бутылочного цвета. Ботинки из мягкой замши гармонировали с такой же шляпой цвета фисташки, с опущенными вниз полями. Под шляпой скрывались зеленые очки и, как мне показалось, буро-зеленые, очевидно от бесконечного курения, усы.

«Зеленый человек» приветливо помахал нам рукой, снял очки и в нерешительности близоруко уставился на землю, явно не решаясь спрыгнуть вниз.

Я подбежал к вертолету, чтобы помочь ему.

— Бонжур, мсье Арамбур, — обратился я к прибывшему. — Коман са ва?

— А мы разве уже знакомы? — почему-то несколько разочарованно произнес он.

— Да нет. Просто когда я живу не в буше, а в Найроби, то иногда просматриваю газеты. Мне запомнились фотографии, на которых человек в галстуке-бабочке разгуливает по пустыне на фоне скелетов доисторических ископаемых.

— Ну насчет скелетов это уж слишком. Так, всего лишь мелкие кусочки наших предков. Хотелось бы большего. Но вот то, что получить известность в пустыне куда проще, чем в Париже, — это точно! — засмеялся профессор Арамбур. — А вы кто такой?

Я представился, добавив, что оказался в этих местах именно для того, чтобы познакомиться с ученым и его раскопками.

— Мои коллеги с вертолета уже несколько дней назад заметили вашу машину и с тех пор ежедневно «следили» за ней. Мы были уверены, что рано или поздно у вас что-нибудь случится. Но, пока машина двигалась, мы не навязывались в помощники. Чем могу быть полезен теперь?

— Спасибо, «Лендровер» на ходу.

— Тогда вам может помочь лишь солнце и ветер. Через пару дней они вновь обожгут солончак в каменные плиты, и вы сможете тронуться в путь. А пока что прошу в гости в наш экспедиционный лагерь.

Переложив кое-какие вещи из машины в вертолет, мы взмыли в воздух.

— Русского нам только не хватало, — лукаво улыбаясь, говорит Камиль Арамбур. — Там, на Омо, собралась воистину интернациональная компания. Самый южный участок, чуть выше дельты, достался нам, французам. Севернее — американцы. Ими руководит Кларк Хоуэлл. Его хобби — изотопы, радиоактивный метод, компьютеры. Зачастую мне кажется, что они ищут ископаемого человека не в толще осадочных пород, а на экранах дисплеев. Ну да это уж их дело! А самый дальний, вверх по течению реки, участок — к нему мы сейчас и подлетаем — достался кенийцам.

Сначала заправлять всеми палеоархеологическими работами здесь собирался сам Луис Лики, — продолжает профессор. — Это его идея — «экспедиция Омо». Благодаря последним сенсационным находкам ископаемых гоминидов[3], сделанным Луисом, и громкому имени всего его «археологического семейства» старику удалось пробить разрешение на раскопки и добыть для них немалые средства. Однако «великий старик» не намного моложе меня. Поэтому в последний момент он отказался от общего руководства, а возглавить работу кенийской группы поручил своему сыну, двадцатитрехлетнему Ричарду. Вон, как раз слева, между двух пальм, видна его палатка.