Афганские сказки и легенды - Автор неизвестен - Страница 28

Гульбашра и его теща подошли, смотрят – да это же Талиб-джан! Лежит он, лицо посерело, губы пересохли, голодный, жаждущий, ноги разбиты. Теща ему говорит:

– Что ты делаешь? Зачем ушел? Что разбилось, что пролилось, короче, что случилось?

Тут и Гульбашра стала сетовать:

А Талиб-джан в ответ:

Гульбашра ему:

Мать говорит:

– Довольно! Хватит упрекать друг друга. Пойдемте лучше домой.

Талиб-джан сказал:

– Я не пойду. Я отправляюсь в поисках знаний. Теща ему говорит:

– Сейчас пойдем домой, а потом отправишься спокойно, возьмешь е собой денег, чтобы не пришлось тебе терпеть такие же тяготы, как сейчас!

Но Талиб-джан запел:

То есть: «Я пойду искать знания, не останусь. В этих „сегодня-завтра" прошла моя жизнь и я остался невеждой, а все остальные талибы стали муллами. Один я остался таким… Женщина, собственная жена победила меня в споре! Нет, я с вами ни за что не пойду!»

Гульбашра обратилась к нему:

А Талиб-джан ей в ответ:

Теща говорит:

– Пропади ты пропадом со своей наукой! Где тебе учиться? Посмотри на себя, на кого ты похож!

Талиб-джана эти слова очень задели, и он ответил:

То есть: «Ей-богу, ни за что не оставлю науку. Или покончу с жизнью, или стану ученым».

Ну ладно. Талиб-джан был сыном пуштуна, крепко держал свое слово. Как ни оплели его сердце кудри любимой, выбросил их из своей головы, пошел, не стал с ними больше говорить. На этот раз он твердо направился в Индию. Так и сказал:

– Иду в Индию. До тех пор пока не завершу учения, не пытайтесь искать меня.

Когда Талиб-джан ушел, Гульбашра запричитала у гробницы:

Ну, что долго рассказывать? Гульбашра и ее мать ничего не добились, с раненым сердцем и в печали вышли из гробницы и отправились домой. Оставим Гульбашру – пусть проводит дни и ночи в слезах и воплях. Пойдем вслед за Талиб-джаном!

Талиб-джан отправился в путь. Идет, идет, далеко ушел до вечера. Сердце его осталось с возлюбленной, а тело – в пути. И вот в степи вспомнил он возлюбленную и запел:

Но какое тут свидание? Настал вечер. Талиб-джан лег спать в степи, голодный, страдающий от жажды. Взошла луна, поднялась высоко, а он погрузился в мысли: «Я лежу здесь, а моя любимая лежит у себя на крыше с разбитым сердцем». И вот он обратился к луне:

А там его Гульбашра лежит на крыше и тоже причитает:

Не спится Гульбашре, глядит она на луну, ворочается с боку на бок, словно укушенная змеей. И снова она запела:

Оставим ее. Талиб-джан провел ночь в степи, а утром отправился в путь. Долго шел по дорогам и наконец пришел в Индию. Определился он в мечеть к одному мулле, стал учиться, ведь он одержим был страстью к науке. Но прошло несколько дней, и стал он задумываться: «Накажи тебя бог! Жестоко было оставить Гульбашру с истерзанной душой. Она так предана тебе! Ты – бедный талиб, а она дочь падишаха, и она склонилась перед тобой. Там тоже можно получить знания! Нет, плохо ты поступил, что приехал сюда. Отправляйся-ка назад! И там, неподалеку от нее, поселись!»

Что долго рассказывать? Собрал он опять свои пожитки, отправился в путь. Когда добрался до реки Атак, вода в ней поднялась, никто не может через реку переправиться. Вот он и задержался там, провел несколько дней. А потом один из его спутников, а был он пловец, переправился через реку. Шел он, шел, а рассказ тоже идет своим чередом, не останавливается. Пришел как раз в тот город, где жила Гульбашра. Этот человек сказал:

– Река Атак поднялась, никто не может переправиться через нее, всех задержала вода. Там мулла Аббас вроде как направляется домой, но и он застрял из-за разлива реки.

Дошло это известие до Гульбашры, и она с взволнованным сердцем запела:

Говорят, по велению бога, воды в реке Атак стало по колено. Талиб-джан переправился через реку и пришел в Пешавар. Вечером зашел в одну мечеть, задумался: «Бросил я учение. Как же это случилось?» И снова гложет его мысль: «Накажи меня бог! Отправился я в поисках знаний, но не получил их. А сейчас иду домой. Какой стыд! Как посмеются люди, что вернулся я домой, ничему не научился. Нет, клянусь богом, не сделаю больше ни шага!»

Ну вот, пошел он и поступил учеником к большому мудрецу. Несколько дней спустя он подумал: «Напишу-ка я письмо Гуль-башре. Любовное писать не буду, чтобы не ранить ее сердце, а такое, чтобы родилась надежда. Чтобы письмо это утешало ее, раз не может она приехать ко мне». И вот он взял калам* и чернильницу и написал такие стихи: