Афганские сказки и легенды - Автор неизвестен - Страница 11

– К твоим услугам.

Джаллат-хан приказал им до утра отделить просо от песка, да так, чтобы ни одного зернышка там не осталось.

– Если в песке останется хоть одно просяное зернышко, мне – смерть,- сказал Джаллат-хан.

Муравьи принялись за дело и не прекращали работы, пока не отделили все просо от песка – ни единого зернышка не осталось! Джаллат-хан отпустил муравьев – ведь он с их помощью выполнил и это условие!

Теперь надо было выиграть бой между своим львом и львом падишаха. Джаллат-хан пошел, тайком бросил волосок из львиного уса в огонь. И немедленно к нему явились львы. Он отобрал одного льва-великана и выпустил его бороться со львом падишаха. Его лев победил, и он выдержал последнее испытание! И сразу же прошел слух о том, что он выполнил все условия и добился своим мужеством Шмайлы.

Делать нечего, падишах вручил ему Шмайлу, а сам думает: «Все дело во льве Момандая». Он очень рассердился, велел позвать Момандая и отдал приказ:

– Отведите и убейте его!

Связали руки Момандаю и потащили на плаху. Когда Момандай проходил мимо Джаллат-хана, он закричал, чтобы Джаллат-хан услышал:

Когда Джаллат-хан услышал это, он сказал падишаху Хункару:

– Дай мне семь дней править твоим царством.

Тот согласился. Джаллат сразу же приказал ослепить Хункара, а приказ о казни Момандая и Сомандая отменил.

Хункару выкололи глаза, и он семь дней провел слепой. Потом Джаллат-хан пошел за муллой Миро и посадил его на престол, а Момандая и Сомандая сделал везирами.

Потом Джаллат-хан повез Хункара, Шмайлу и всех других в город своего отца. Падишах Муслим услыхал, что вернулся его сын и привел с собой того падишаха, который убил шестерых его сыновей. Вышел Муслим навстречу и говорит:

– За что, злодей, ты убил стольких юношей? Почему убивал ты своих дочерей?

Хункар рассказал Муслиму свою историю от начала до конца.

Тогда Муслим воскликнул:

– Ты – Хункар! А тот ответил:

– Да!

Муслим тогда сказал:

– Ведь я твой брат Муслим! Они назвали друг другу разные приметы и узнали друг

друга. Обнялись они и долго-долго плакали. Хункар сожалел и раскаивался в своей жестокости, но ведь «утекшую из арыка воду обратно не воротить». Успокоились они и сели рядом, а Джаллат-хан и Шмайла жили счастливо. Вот и все. Сказке конец, рассказчику отдых.

Муса-джан и Вали-джан

Складно ты говоришь!

Жил в старое время один падишах, звали его Сухейли, Было у него сорок жен.

А еще жили в те времена два брата. Одного из них звали Фируз, другого – Науруз. У Фируза было семь дочерей, а у Науруза было семь сыновей. Оба брата занимались торговлей и были очень богатыми людьми, денег и добра у них много было.

Однажды Фируз и Науруз отправились торговать. А жены их были в ту пору беременны. Дорогой оба брата разговорились: «Если бог даст одному из нас сына, а другому – дочь, то мы их поженим!»

Ладно, оставим пока братьев!

На другой день падишах Сухейли поднялся на крышу своего дворца, взял подзорную трубу и стал глядеть по сторонам. Все в руках бога! Нежданно-негаданно взор его упал на дом Фируза. А у Фируза одна дочь была такая красавица, что цветы ей завидовали. Воду пьет – видно, как вода течет по горлышку, губки тонки, глаза большие, будто черные миндалины, лицо белое. Ну, что тут говорить! В этот день она сидела на крыше дома, косы распустила, волосы причесывала. Среди сестер она была самой младшей, звали ее Бабый. Как увидел ее Сухейли, тут же влюбился: ничего с собой сделать не может. Заметил он тот дом и улицу, спустился с крыши и сейчас же послал слуг, приказал им:

– Разузнайте, чей это дом, чья это дочь. Кто она?

Слуги все разузнали и вернулись к падишаху.

– Эта женщина – дочь Фируза,- доложили они. Сухейли тут же послал в тот дом сватов. Они пошли к Фи-

рузу, начали стучать в дверь его дома. Их спрашивают:

– Кто вы?

– Мы – сваты падишаха. Падишах влюбился в Бабый и просит ее у вас в жены.

Рассказали сваты все, что случилось. Женщины из дома ответили:

– У нас в доме нет мужчин. И отец девушки уехал торговать. Придется вам подождать, пока отец вернется.

Сваты вернулись, доложили падишаху. Падишах не стал прибегать к силе, оставил девушку в покое, хотя весь горел от нетерпения. Он считал недостойным захватить Бабый силой.

Ладно! Спустя некоторое время Фируз и Науруз вернулись домой. Сухейли узнал об этом и тут же потребовал к себе Фируза. Долго они говорили о том, о сем, и, наконец, падишах сказал:

– Отдай мне в жены свою младшую дочь, Бабый. Фируз ему на это ответил:

– Погляди – кто ты и кто я? Я – бедняк, ты – падишах. Что меж нами общего? Нет, не дам ее тебе!

Сухейли долго просил, а Фируз все упрямился. Наконец Сухейли сказал:

– Хорошо. Если не отдашь ее добром, я тебя убью, а дочь твою уведу насильно!

Фируз подумал: «А ведь это правда. Нельзя тягаться с падишахом! Он и впрямь и меня убьет, и дочь уведет». Ему ничего не оставалось как согласиться и он сказал:

– Хорошо. Отдам ее тебе.

На другой день Сухейли опять прислал сватов. Ему отдали Бабый, устроили богатую свадьбу.

Ну, какая свадьба ни была, да прошла! Падишах щедро одарил Фируза, тот обрадовался, а Бабый привели во дворец. Сухейли выделил ее среди остальных сорока жен, так он ее любил и уважал. Бабый тоже старалась быть примерной женой. Только падишах домой вернется, а Бабый уже тут как тут: платком лицо ему оботрет, обувь почистит.

Ну, оставим их пока здесь, пусть живут да радуются!

Науруз и Фируз снова отправились торговать. Когда они вернулись из чужой стороны, то привезли с собой большие деньги. Тем временем срок беременности их жен достиг девяти месяцев, девяти дней и девяти часов. И вот снова у Фируза родилась дочь, а у Науруза – сын. Фируз назвал дочь Гульмакый, а Науруз дал имя сыну – Муса-джан. И тут же они помолвили Гульмакый и Муса-джана.

Ладно! Время идет своим чередом. Прошло лет одиннадцать-двенадцать. Гульмакый и Муса-джан с детских лет полюбили друг друга, так что часу не могли прожить друг без друга. Одно их успокаивало, что они помолвлены по закону и не сегодня-завтра сыграют их свадьбу.

Все в руках бога! Этот Фируз умер, а сыновей у него не было, и вот мать Муса-джана сказала Наурузу:

– Пойди, приведи от них сегодня эту девочку. А то как бы завтра не случилось чего дурного.

Науруз пришел в дом Гульмакый и сказал:

– Отдайте нам нашу невестку. Ведь отец Гульмакый еще в раннем детстве отдал ее моему сыну! Фируз завещал так.

Но сестры и мать Гульмакый ему в ответ говорят:

– Нет! Слово мертвого с ним в могилу ушло. Если вы дадите полностью вальвар *, то мы согласны. А нет – то и говорить нам с вами не о чем.

Семье Науруза пришлось согласиться. Часть вальвара они уплатили, а часть осталась за ними. Родные Гульмакый поставили условие: «Когда получим полностью вальвар, устроим свадьбу».

Все братья Муса-джана стали заниматься торговлей, один он Ничего не делал, палец о палец не ударит. Тут и Науруз умер. Начались у Муса-джана с братьями раздоры, и вот он им говорит:

– Выделите мне мою часть.

Братья подумали: «Ведь Муса-джан самый младший из нас, совсем еще мальчик. Не дай бог, натворит завтра что-нибудь, и все мы от этого будем страдать». Поэтому они сказали ему:

– Хорошо. Мы дадим тебе твою часть.

Так они и сделали, и Муса-джан отделился от них. В сердце у него все сильнее разгоралась любовь к Гульмакый, но из гордости, которой известны пуштуны *, он молчал. Муса-джан был очень хорош собою, а еще был он человеком щедрым. Каждый вечер у него в доме музыка, гости. А братья ему ничего не говорят, не останавливают. И вот за короткий срок Муса-джан пустил по ветру все, что скопил его отец.