Последний поцелуй на ночь (ЛП) - Шоуолтер Джена - Страница 9

Джекис погубил ее слух, без надежды на выздоровление, просто чтобы Вика во всём зависела от него, и он угрожал лишить ее зрения, если когда-нибудь она предаст его ещё раз.

Если бы Вика хотела сбежать, а она хотела, то ей следовало придерживаться определенного плана. И этот план требовал того, чтобы она в течение года оставалась в цирке.

Всего лишь год, а затем она освободит пленников и сбежит. Она спрячется, и не будет бояться, что ее найдут.

Джекис окончил свою речь, о правилах и том, чего он ожидал и пригласил жестом Вику вперед. Она встала рядом, словно послушный робот. Он положил ей на плечо свою огромную ладонь, и она посмотрела на его губы.

— Эта девушка будет ухаживать за вами, — произнес Джекис. — Вы будете относиться к ней еще лучше, чем к посетителям. Вы будете держать при себе свои руки и мнения, иначе мы с ребятами неплохо повеселимся, прежде чем всадить в вас пулю.

Джекис не дождался ответов от иных — по сути, они не были важны для него — и обернулся к Вике. Она внимательно смотрела ему в глаза, такие безразличные, бесцветные и полные тьмы, словно бездонные выгребные ямы.

Он обхватил ее щеки руками и поцеловал Вику в кончик носа.

— Если у тебя возникнут проблемы, мое сердце, не стесняйся и позови меня.

«Я никогда не попрошу тебя о помощи».

— Спасибо.

— Для тебя все что угодно. — Вместо того чтобы уйти, как она надеялась, он остался на месте и сморщил губы. — Мое новое животное куда более жестокое и сильное, чем те, что были прежде. Возможно, к тебе придется приставить охрану…

— Цирк открывается завтра, — Вика поспешно сменила тему, пока он окончательно не убедил себя в этом. — У каждого есть чем заняться, и нет никакой надобности, отрывать кого-то от дела, чтобы присматривать за мной. Кроме того, каким бы жестоким не был вновь прибывший, он не посмеет причинить мне боль, поскольку ты предупредил его о последствиях.

Отец с силой обхватил ее подбородок, что отразилось болью от его последнего «урока» на прошлой неделе.

— Похоже, я и впрямь впустую трачу время. Ты для меня куда важнее любого шоу, и если я говорю, что угроза существует, значит так и есть. Я лучше разбираюсь в некоторых вещах.

Вика сдержала вскрик:

— Конечно, — Согласилась она, хотя хотела сказать, что если Матас будет ее охранять вместо того чтобы готовиться к своему номеру иллюзиониста, и шоу провалится, то Джекис обвинит ее. Отчитает, как следует. И в результате она пострадает.

Глубоко вздохнув, он отпустил ее.

— Будто я могу, хоть в чем-нибудь тебе отказать. Ладно, я разрешаю тебе работать без охраны, поскольку реальной опасности не существует, и животные находятся под надежным замком. Но если ты вернешься домой, хотя бы с одним синяком, моя дорогая, я буду очень расстроен.

Вот и ладно. Вика не стала уточнять, что несметное число синяков и без того уже украшают ее тело. В этом и не было никакой необходимости. Джекис и так был в курсе. Он сам поспособствовал этому.

Оскорблять ее, как и когда ему заблагорассудиться являлось исключительно его привилегией, никто больше не смел, этого делать.

Отец снова поцеловал ее в кончик носа, прежде, чем удалиться в абсолютной уверенности, что Вика сделает все что будет в ее силах. Он был абсолютно прав.

Вика сделает. Она может мечтать сбежать от отца, даже строить планы по этому поводу, но пока она здесь не посмеет его ослушаться.

Новичок не имеет представления, что его ждет?

Если он еще сомневается в недоброжелательности Джекиса, то скоро в ней убедится. Джекис наказывал своих животных за самые невинные проступки, само же наказание было далеко не невинным.

Если Джекис выходил из себя, то гнев поглощал его без остатка. Он крушил… калечил… убивал без разбора.

И тогда живые завидовали мертвым.

Вика направилась к тому, что оставил позади нее отец, не смея поднять взгляд, чтобы прочитать по губам, что иные о ней думали. А они говорили, она это точно знала, судя по тому, как колебался воздух, соприкасаясь с поверхностью ее кожи.

В такие моменты она была почти благодарна за свою глухоту.

«Я сбегу из этой адской бездны и заберу тебя с собой, Вика, злая ведьма этого мира. Я посажу тебя в клетку, и сотворю с тобой такое…» — эти слова когда-то сказал ей Мек, которого она прозвала Радугой.

«Ты, цирковая шлюха, и это ты должна сидеть в этой клетке, а не я!» — кинула ей в лицо Кортэз по имени Криссабелль.

Им нужно было сорвать на ком-то злость, и Вика являлась самой подходящей кандидатурой. Она знала об этом, и давно перестала обращать внимание.

Она ни за что не стала бы вредить иным или жаловаться на них, но от Джекиса было тяжело удержать что-то в тайне. Когда-нибудь он все равно узнает об угрозах этих двоих, и они пожалеют об этом.

Однажды.

Слово оставило горький привкус у нее во рту.

Остальные отказывались не то, что разговаривать с ней, даже смотреть на нее, опасаясь того, что сделает с ними Джекис. Вернее не совсем так. Таргон фактически считал ее своею.

«Настало время для обтирания меня губкой, Вика, я прямо таки Бог Удачи?» — Он любил повторять. Таргон часто называл себя Папа Спэнки и просил, чтобы Вика хотя бы раз в день обращалась к нему так.

— Угощайтесь. Сегодня у меня приступ щедрости. — Она положила по ванильному печенью в каждую клетку, даже Меку и Кортэз. Вознаграждение ужасного дуэта после их несносного поведения было явной глупостью, но ей хотелось хоть как-то скрасить их существование, хотя бы немного.

Поскольку обитатели зверинца накинулись на десерт и съели все до последней крошки, она взяла жидкость для омовения, щетку, тряпку и направилась к клетке Бри Лайана, которого она прозвала Дотс.

Его особенностью был разноцветный мех с выделяющимися точками, покрывавший его с головы до пят. Со стороны он был похож на длинношерстного гепарда с золотистой основой, но повадки у него были далеко не кошачьи.

Будучи очень мускулистым, он никогда не ходил по клетке из угла в угол.

Но он чем-то напоминал ей Доби — добродушного тигра, который метил все, включая саму Вику, и каждый раз, когда она смотрела на Бри Лайана, острая боль пронзала ее сердце.

Не стоит возвращаться туда. Право. Прошлого не вернешь. Воспоминания приносили только сожаления. Сожаления о перенесённом горе. Горе приводило к депрессии, депрессия приводила к страданию, а этого у нее и так было предостаточно, благодарствую.

Так, идем дальше. Каждая из разновидностей отличалась своими особенностями, как и своими врожденными способностями. Например, Бри Лайан мог отравить врага, укусив его.

Кортэзы были склонны к телепортации, Меки могли загипнотизировать переливом своей кожи, Теран могла прыгнуть за милю, даже будучи связанной.

Но было совершенно невозможно знать все способности, которыми обладали эти особые иные, вот почему ее отец отправился на черный рынок и купил эту группу рабов.

Они были закованы в толстые кандалы с длинными, острыми иглами из бронзы, заточенные каким-то иностранным металлом, который был введен в кость каждого из рабов, устойчиво капая и постоянно поставляя мощный ингибитор[5] прямо в мозг.

Перед тем как войти в клетку, чтобы вымыть ее или заключенного в ней, Вика должна была просто нажать на отдаленный активатор, чтобы послать разные препараты — успокоительные средства — в систему иного, отключая его в течение, по крайней мере, часа.

Чем ближе она подходила к Дотсу, тем более рьяно он бродил по своей клетке. Обычно, он был воплощением спокойствия. Он ел тогда, когда предполагалось, должен был есть. Он никогда не говорил первым, и забивался в дальний угол всякий раз, когда Вика приближалась.

Дотс пробыл здесь достаточно долго, чтобы изучить, как именно Джекис действовал.

Иные были в зверинце, до тех пор, пока они были здоровы, и люди оставались очарованными ими.

Восемь дней назад самый старший из рабов выбыл из игры, потому что он оказался «лихорадочным».