Гончаров и его подзащитная - Петров Михаил - Страница 21

— Понимаю, предались греху и блуду.

— Если вам угодно, то назовите это так. Радостно балдели и веселились до десяти вечера и уже совсем было собрались домой, но тут черт меня дернул рассказать ему кое о чем…

— Не стесняйтесь, я в курсе всех ваших дел, Галина тоже сообщила мне об эфемерных богатствах вашей тетушки.

— Вот как? — недовольно воскликнула жертва любовного разгула. — И что же она вам такого наплела? — изображая безразличие, спросила цветочница, и это заставило меня насторожиться.

— А еще она призналась, что вы обманным путем приватизировали теткину хату…

— Вот стерва, никогда у нее вода в заднице не держалась…

— А еще поведала, как вы сговорились, а потом и удавили Нину Антоновну.

— Что?! Она вам сказала, что мы задушили тетку?! — На несколько секунд Татьяна замолчала, как будто пытаясь понять сказанное. — Да что она, спятила, что ли… Тьфу, черт, как же я сразу не поняла! — вскипела она вдруг, и меня стала серьезно беспокоить перспектива нашей дальнейшей жизни. — Меня на понт брать не надо, мусор ты вонючий. А я-то уши распушила. Ну ведь точно дура дурой. Кто тебя сюда подослал, козерог менторогий?! — плюнула она на показную вежливость.

— Я пошутил, Танечка, пошутил, только ты не дергайся, милая, сиди себе спокойно. Сдуру я ляпнул, не подумавши. Ну с кем такого не бывает?

— Врешь ты все, не верю я тебе больше. Никакая Галка тебя не нанимала.

— А откуда, по-твоему, у меня появились ключи от ваших квартир и от оранжереи?

— Ну, отбирать ключи вашему брату не привыкать.

— Не веришь, ну и хрен с тобой, какая теперь разница. А хочешь, я тебе скажу, на какой ягодице у Кнопки родимое пятно и какой оно формы?

— Вот как? Это уже интересно. Я внимательно слушаю.

— На правой половине у нее запечатлена карта Италии.

— Поразительная осведомленность. Мне ничего другого не остается, как пожурить свою сестрицу за отсутствие вкуса и пожелать ей впредь подбирать себе партнеров с большей осторожностью.

— Ее сексуальные симпатии к делу не относятся, одно могу сказать точно: в мужиках она толк понимает, — сурово защитил я свою бывшую любовницу. — Она, в отличие от тебя, не позволила бы себе связь с уголовными элементами.

— Да уж конечно, она только и облизывалась на моего ублюдка.

— Оставим это на ее совести. Что там у вас было дальше?

— Ну, рассказала я ему о наших с Галкой подозрениях, о том, что в теткиной квартире мог быть спрятан клад. Он сразу же загорелся, говорит, поехали, я его с миноискателем в момент найду. Только, чур, моя четверть. Я, конечно, на попятную, объясняю ему, что квартира опечатана и у нас могут быть неприятности. Но он уперся, как баран, с места не сдвинешь. Ну куда, спрашиваю, сейчас ехать? Время десять, люди еще не спят. Подождем хоть до двенадцати.

Где-то около двенадцати ночи он усадил меня в машину, и мы поехали. Когда прибыли на место — осмотрелись. Вроде все тихо. Поднялись на этаж, и там он аккуратно отодрал бумажку с тем, чтобы потом можно было ее приклеить. Я открыла ему дверь своими ключами, а когда он зашел в квартиру, я его закрыла. На всякий случай. Так мы с ним заранее договорились. Временно подклеила скотчем полоску и спустилась вниз к машине. Оттуда я должна была ждать его сигнала, и, как только он давал отмашку, мне предстояло подняться и выпустить его.

Так я и стояла, минуты три, наверное, не больше. И вдруг вижу — с треском распахивается балконная дверь, и Димка, как горилла, скачет с балкона на балкон. Я поняла — случилось что-то ужасное, испугалась и побежала. Сама не своя от страха, заскочила в какой-то подъезд, чтобы чуть-чуть перевести дух. Там он меня и нашел. Молча скрутил, закинул в машину и привез сюда.

«Сука! — орал он, избивая меня. — Я так и знал, что ты меня хочешь подставить. Я давно твою породу раскусил, тварь поганая».

«Дима, объясни, в чем дело», — пыталась я его образумить, но только больше распаляла его больной мозг.

В конце концов он бы меня убил, тем более для него это пара пустяков как в физическом, так и в моральном аспекте. Остановила его какая-то мысль, тогда понятная ему одному. Теперь-то я знаю, что он решил восполнить свой моральный ущерб, который я ему якобы нанесла.

— И какие же претензии он предъявляет?

— Все те же — будто бы я его специально подставила. Врет подонок.

— Почему же он, интересно, выпрыгивал с балкона?

— Говорит, что кто-то хотел войти в квартиру, открывая замок своим ключом.

— А что на это ты скажешь?

— Да врет он все. Наверное, мышь заскреблась, а он от страха обделался и пошел по балконам, как обезьяна по лианам.

— А почему ты уверена, что он врет? Ведь с того места, где ты стояла под балконами, ты не могла видеть подъезда.

— Верно, и все равно это не дает ему права думать обо мне плохо, а тем более избивать. Ну какой мне был смысл его подставлять? Как работник, добросовестный и безотказный, он устраивал нас на все сто! Как любовник — неутомимый и сильный. Чего же мне еще от мужика надо?

— Не знаю. А что он требует в качестве компенсации?

— Пятнадцать тысяч баксов или триста пятьдесят тысяч рублей.

— А у вас с сеструхой есть такие деньги?

— О чем ты говоришь, конечно же нет.

— Вряд ли бы он просил то, что дать вы не в состоянии, — вслух подумал я.

— Конечно, поэтому он и хочет связаться с Галкой и потребовать переоформить на него одну из наших квартир. Естественно, в обмен на мою жизнь. Экспроприатор хренов. Мне бы только отсюда выбраться, а квартиру я ему устрою, как раз длиною в его рост. Он у меня еще кровавыми соплями умоется, подонок.

— Тогда пообещай ему все, что он просит, а потом поступай соответственно. Но только потом, когда он тебе поверит.

— Не такой уж он и дурак. Отсюда и от себя он меня не отпустит. Теперь я представляю для него живой товар, а кроме того, залог безопасности. Курить хочу.

— К сожалению, ничем помочь не могу. Сигареты лежат в кармане, но я боюсь и рукой пошевелить. Придется нам потерпеть. Послушай, Татьяна, а он не берет нас на понт? Уж очень он свободно здесь прогуливался.

— Не понимаю, ты о чем?

— Не блефует ли он? Может, никакой мины нет и в помине. Просто парень решил немножко над нами подшутить, а?

— К сожалению, это не так и его шутки обычно ничем хорошим не кончаются. Не далее как месяц назад он запросто сломал незнакомому парню руку только за то, что тот имел неосторожность подарить своей девушке цветы.

— Вот тогда и надо было сдать его в психушку.

— Да, но цветы тот парень решил стащить отсюда. Нет, Дима Рябинин не шутит, он вообще лишен чувства юмора. Ты еще не видел его во всей красе. Он натуральный зверь. Я уверена, что мы заминированы по-настоящему.

— Тогда почему сам он гуляет здесь, как по Нескучному саду?

— Привык, наверное, в своей Чечне. Жрать хочется неимоверно. За все время, начиная с субботней ночи, я не съела ни единой крошки хлеба. Вчера начала жевать георгины.

— Вкусно?

— Ничего, кушать можно, только быстро приедаются. Курить хочется. Давай рискнем?

— Не надо, курить я вам дам, — остановил наше безрассудство Рябинин. — Я даже дам вам пожрать, а потом мы перейдем к деловой части. Сейчас я отключу питание взрывного устройства и развяжу вам руки, только не дергайтесь и помните, что вас я сделаю и голыми руками ровно за шесть секунд ноль одну минуту.

Судя по тому, как жадно Татьяна набросилась на хлеб и колбасу, можно было поверить, что она на досуге и в самом деле схрумкала пару элитных георгин. Я от еды отказался, уступив свою долю в пользу голодной. Просто сидел и отстраненно курил, обдумывая, как сподручней и с одного раза вырубить этого лося, потому что второй попытки у меня не будет. В трех метрах от меня он сидел на корточках, с ухмылкой наблюдая за Татьяной. Он веселился, глядя, как грязными руками она судорожно пропихивает колбасу в свое изголодавшееся чрево. Ко мне он сидел вполоборота, а между нами лежал невостребованный пока трезубец рыхлителя. Веса в нем не больше трехсот граммов, зато зубья были достаточно остры, и если мне удастся загнать их ему в плечо, то наверняка от болевого шока он на некоторое время скиснет и окажется в моих руках, а дальше все зависит только от меня самого. Эх, была не была! Мгновенно напружинившись, я прыгнул к трезубцу и уже на лету, отброшенный его ногой, изменил траекторию и головой врезался в Татьянину грудь. Ойкнув, она опрокинулась на спину, и я протаранил ее повторно уже лежащую. Потом была мгновенная резкая боль в шее и полная темнота забвения.