Кто поставил Горбачева? - Островский Александр Владимирович - Страница 36

Некоторое представление о том, в каком направлении уже тогда работала реформаторская мысль, дают воспоминания бывшего замминистра внешней торговли В.Н. Сушкова о его беседе с Н.В. Талызиным[786].

«Однажды я был в гостях у Николая Владимировича… Он разоткровенничался… Речь шла об экономических реформах: о свободе предпринимательства, о частной собственности, законе о земле, правовом государстве, правах человека, справедливости»[787].

Может быть, подобные разговоры имели тогда только доверительный характер? Нет, по свидетельству Н.В. Сушкова, «о необходимости политических и экономических реформ» Н.В. Талызин говорил и с А.Н. Косыгиным. «И премьер прекрасно его понимал»[788]. Это, по всей видимости, не было случайностью. Имеются сведения, что Алексей Николаевич с тоской вспоминал о временах нэпа[789].

Подобные идеи давно уже витали среди интеллигенции. Известный советский экономист И. Бирман утверждал, что высказывался за допущение частной собственности в СССР еще в конце 60-х годов[790].

Рассадником этих идей был созданный в 1963 г. ЦЭМИ. «ЦЭМИ – вспоминал С.С. Шаталин, – стал питомником рыночников, антимарксистов… оптимальщиков всех мастей и оттенков, экономометристов и макроэкономистов. И, конечно же, он прочно занял первое место в СССР по экспорту сотрудников в страны со свободно конвертируемой валютой»[791].

Тогда же в самиздате получила распространение брошюра

А.Д. Сахарова «О стране и мире», которая была написана им еще в 1975 г. и затем опубликована за границей. В ней он прямо высказался за «частичную денационализацию всех видов деятельности, может быть, исключая тяжелую промышленность, главные виды транспорта и связи», а также поставил вопрос о «частичной деколлективизации» и «ограничении монополии внешней торговли»[792].

Чем представляла интерес эта брошюра? Во-первых, тем, что идея приватизации исходила от представителя советской элиты – академика, Героя Социалистического Труда, известного ученого. А во-вторых, она была высказана не в тиши кабинета, а на весь мир.

Бывший с 1971 по 1981 г. сотрудником Научно-исследовательского института экономики при Госплане СССР[793] Виталий Аркадьевич Найшуль[794] утверждает, что в конце 70-х – начале 80-х его коллеги начали осознавать «приближение фатального кризиса» советской экономики[795]. В связи с этим, вспоминает В.А. Найшуль, «мы стали думать, как обществу из всего этого выходить», в результате чего он сам и еще двое его коллег приходят к выводу о том, что единственный путь – это переход к рынку и реставрация прежней частной собственности[796].

Вспоминая о своей работе в ВНИИСИ начала 80-х годов, Е.Т. Гайдар пишет, что именно тогда он пришел к выводу, что советская экономика исчерпала возможности своего развития, что «без глубоких рыночных реформ кризис ее будет углубляться». Поэтому необходимо было создать «предпосылки для постепенного эволюционного поворота экономик на западный путь», чтобы «с наименьшим ущербом выйти из социалистического эксперимента^.

Характеризуя настроения, существовавшие на Старой площади, A.C. Черняев утверждает: «В аппарате уже была довольно большая группа людей, которые понимали, что Советский Союз катится куда-то не туда. Все эти люди были готовы к реформам»[797]. «Если брать круг людей, с которыми я непосредственно работал, то все воспринималось острее. Понимали, что у нас нет свободы и что она нужна нам как воздух. Понимали, что у нас нет рынка и что он тоже нужен как воздух». Однако о возврате к частному капитализму никто не говорил, речь шла о социализме с «человеческим лицом»[798].

По утверждению Я.М. Уринсона, в 1982 г. «в ЦЭМИ АН СССР с участием Шаталина, Петракова, Федоренко, Майминаса, Коцеленбогена, Ясина и еще нескольких людей была сформулирована концепция, которую в сегодняшних терминах можно было бы назвать осторожно рыночной». Кроме того, институт разрабатывал «СОФЭ» – систему оптимального функционирования экономики, «за которую консервативно настроенные советские экономисты и ученые очень ругали ЦЭМИ, а в ЦК КПСС эту концепцию оценили как прямо антисоветскую»[799].

«Косыгинские реформы, – писал B.C. Павлов, – именно потому и были потихоньку сведены на нет, что встал вопрос о реформировании общественного строя, грубо говоря, о том, что частная собственность должна получить во всем нашем общественно-политическом устройстве такое же право на жизнь, как и государственная. На Старой площади сидели не дураки, и они прекрасно понимали, что этой реформой создается определенный слой людей – не будем пока называть его классом – который будет кровно заинтересован в изменении общественного строя в стране»[800].

Показательно, что именно в это время заведующим сектором тяжелой промышленности НИИ труда Г.А. Явлинским[801] была подготовлена книга, в которой делался такой вывод: сложившаяся в экономике ситуация требует или возвращения назад к той системе управления народным хозяйством, которое существовало при Сталине, или же предоставление предприятиям полной хозяйственной самостоятельности, т. е. перехода к рынку.

В данном случае Г.А. Явлинский выражал не только свои взгляды, так как в 1982 г. его книга была издана, правда, только для служебного пользования. Как утверждает Григорий Алексеевич, книгой сразу же заинтересовался КГБ и она была изъята из обращения[802].

Если верить В.А. Найшулю, то в начале 80-х годов среди экономистов обсуждался не только вопрос о том, можно или нельзя переломить негативные явления в экономике без перехода к рынку, но и том, как осуществить этот переход. Решить эту проблему можно было двояко: или путем предоставления возможности создания рядом с государственным частного сектора, или же путем ликвидации государственного сектора и создания частного сектора на его основе.

По свидетельству В.А. Найшуля, он «с двумя коллегами» склонялись к предпочтительности второго сценария. И уже тогда, в начале 80-х годов, «родилась идея ваучеризации», т. е. раздела государственной собственности[803].

Более того, В. Найшуль утверждает, что в начале 80-х годов им и его коллегами была разработана «схема приватизации». Начать они предлагали с деревни и с этой идеей тогда же обращались в Отдел сельского хозяйства Госплана СССР и в Сельскохозяйственный отдел ЦК КПСС, т. е. к М.С. Горбачеву. Но поддержки не получили. После этого В.А. Найшулем была написана книга о приватизации «Другая жизнь». А поскольку напечатать ее было невозможно, она ушла в самиздат[804]. С текстом книги можно познакомиться в интернете[805].

Почему В.А. Найшуль и его коллеги начали пробивать свою идею с Сельскохозяйственного отдела ЦК КПСС, еще требует выяснения. Возможно, это было связано с тем, что тогда именно там шла разработка Продовольственной программы. Однако, как писал А.Е. Бовин, ее разработчики мыслили «категориями колхозов и совхозов», поэтому не обратили внимания даже на его более скромное предложение «плотнее связать Продовольственную программу с индивидуальной трудовой деятельностью»[806].