Алтарь - Прозоров Александр Дмитриевич - Страница 1

Александр Прозоров

Алтарь

Пролог

Лена положила на плетеный столик меч, в котором черный обсидиановый стержень был зажат между двумя остро отточенными стальными полосами.

— Что это? — спросил Алексей, в животе у которого вдруг похолодело от неприятного предчувствия.

— Ритуальный меч. — Хозяйка антикварного магазина отвела в сторону карие глаза. — Обсидиан — это священный камень, не позволяющий использовать магию во время поединка. Бой будет честным.

— Что?

— Ты знаешь нашу тайну, Алексей, — вздохнула девушка, — ты знаешь о клане. Но когда я вытаскивала тебя из иного мира, у нас уже был эмир. Теперь вас двое. А место в клане есть только на одного. Сейчас он поднимется сюда. С той стороны мансарды есть еще одна дверь.

— Понятно, — шумно втянул воздух Дикулин, глядя на меч. — Ты знаешь, Аленушка, у вас тут не обитель, а мясокомбинат какой-то. Ни дня без трупа. Это начинает надоедать.

— Тринадцать дней.

— Что?

— Тринадцать дней, Леша… — Лена подошла ближе, взяла его лицо в ладони и повернула к себе, ловя взгляд. — До моего дня рождения осталось тринадцать дней. Через тринадцать дней я получу свободу от обета и стану женщиной. Леша, я хочу, чтобы это был ты. Именно ты, а не…

Она оборвала фразу на полуслове, еще немного подержала теплыми ладошками его щеки, потом отступила, быстро ушла к двери и закрыла за собой светлую створку из розоватой от морилки сосны. Алексей остался один.

На чердаке старинного особняка, несмотря на позднюю осень, было жарко, пахло лавандой, сельдереем и черемшой. Ничего удивительного: он полностью был превращен в зимний сад. Под льющимся из широких мансардных окон светом жизнерадостно зеленели папоротники, фикусы и монстеры, проходы между кадушками желтели от мелкого речного песка. Краем глаза Алексей заметил в одном из окон купол Исаакиевского собора с воздетым к самым облакам крестом, подошел ближе, прижался лбом к холодному стеклу. Перед ним открылась череда железных крыш — крашеных и сверкающих оцинковкой, совсем новых и покрытых ржавыми пятнами. Чуть дальше, за гостиницей «Англетер», торчали черные ветки деревьев.

Центр города! Самое сердце северной столицы — одного из средоточий мировой цивилизации, науки, культуры. Город сотен институтов, современных заводов, музеев, морские ворота России. Неужели вся та чертовщина, в которую он вляпался, может твориться именно здесь? Не в лесных непролазных чащобах, не в таинственных Шамбалах Тибета или зловещих трансильванских замках — а здесь, возле Законодательного собрания и института Вавилова, возле Невского проспекта, Адмиралтейства, Зимнего дворца и Александрийского столпа!

Хлопнувшая дверь заставила Дикулина отступить от окна к столику, поближе к оружию. Послышался шорох песка, и в дальнем конце чердака из-за пушистой зеленой туи возник мужчина в черной майке и плотно обтягивающих ноги тренировочных штанах. На вид ему было лет тридцать — тридцать пять. Голубые глаза, правильные черты лица, коротко стриженные светлые волосы. Пожалуй, он был бы копией красавчика Алена Делона, если бы не широкие плечи, рельефные мышцы на груди и руках, толстые пальцы рук. Меч с обсидиановой вставкой — точно такой же, как лежал на столике перед Алексеем — смотрелся на фоне майки и треников нелепо, как золотая серьга в ухе старой бродяжки.

Эмир клана оглядел претендента на свое место с не меньшим интересом, усмехнулся, тряхнув головой:

— Моих девиц потянуло на маленьких мальчиков? Что же, придется их снова разочаровать. Зря ты сюда пришел, парень. Зря.

Алексей промолчал. В душе его зародилось что-то вроде разочарования: он был почему-то уверен, что увидит кого-то из своих знакомых. Капитана Нефедова, например. Или кого-то из топорников. А так — просто красавчик. Хотя с другой стороны — а кого еще могли выбрать женщины клана для продолжения рода? Не Эйнштейна же, в конце концов!

— Бабы сволочи, правда? — словно подслушав мысли, рассмеялся эмир. — Им развлекуха, а мужики друг другу кишки должны наружу выпускать.

— Зачем же ты это делаешь? — поинтересовался Дикулин.

— А ты, что, импотент? — Мужчина взмахнул мечом и неторопливо пошел вперед. — Не знаешь, зачем девки нужны? Их тут больше трех сотен, и все мои. Все до единой. По штуке на каждый день в году. Есть ради чего рискнуть, правда?

— Разве из-за этого стоит убивать?

— Такова жизнь, парень, — пожал плечами эмир. — Так устроена природа. У всех на свете, от жуков до тигров, самцы дерутся, а бабы ждут, кому достанутся. Победитель получает все.

— А если мне не нужны триста шестьдесят пять женщин?

— Тогда тебе не повезло, — опять расхохотался красавчик. — Как же они тогда тебя сюда заманили? Меня, что ли, встряхнуть захотели? Чтобы форму не терял? Одно слово, бабы. Все бабы сволочи. Я должен открыть тебе одну маленькую тайну, парень. С этой мансарды никогда не выходят двое. Остаться должен только один. Ты не видел этого кинишки? «Останется только один»!

Эмир приостановился и со свистом рассек клинком воздух. Алексей невольно покосился на меч на столе. Но рука не лежала к оружию. Совсем не лежала.

— Я не имею против тебя никакой обиды, — тихо произнес он.

— Я тоже, парень, — кивнул мужчина. — Никакой обиды, ничего личного. Просто так надо. Просто тебе не повезло.

— А тебе?

— Мне проще. Я здесь давно. А ты… Тебе когда-нибудь приходилось убивать человека? Не в компьютерной игрушке, не понарошку, а лицом к лицу? Бить клинком в живот, резать горло, протыкать грудь? Ты даже не представляешь, что это такое. Это не так-то просто сделать. Не так-то просто решиться…

Да, это было совсем не просто… Дикулин вспомнил схватку у озера: как несколько свихнувшихся пенсионеров отчаянно и целенаправленно пытались его убить — а он никак не решался им ответить. Отбрыкивался, пинал, бил ногами и кулаками, но убивать — не решался. И, наверное, скорее бы умер, нежели убил. Но там нужно было думать и о Лене, о ее спасении. И только из-за нее он решился нанести первый удар топором не по ноге, а в горло.

— Ты даже не представляешь, что это такое, парень, — продолжал разглагольствовать красавчик. — Поэтому дам тебе совет. Закрой глаза. Закрой глаза, и все кончится быстро и безболезненно. Избавишься от лишних мучений.

— Закрыть глаза? — В руке появился легкий зуд. — Просто сдаться? Легко и просто, да? Интересно, какой я уже у тебя, красавчик?

— Седьмой, — вскинул подбородок эмир.

— И многие закрывали глаза?

— Ты не понимаешь, что тебя ждет, парень, — покачал головой эмир. — Если ты захочешь помахать этой штукой, то ты умрешь не сразу. Я буду тебя колоть в ноги, плечи, руки, в лицо. Резать там, куда дотянусь. И только когда ты свихнешься от боли и ослабеешь от потери крови, я выберу момент и добью. Но ты к этому времени уже сам будешь мечтать о смерти как о милости. А сам ты ударить меня не решишься, даже когда у тебя появится шанс. Потому что я живой. Я дышу, разговариваю, у меня бьется сердце. У меня из ран льется кровь. Лучше просто закрой глаза — и тогда все кончится быстро и небольно.

— Я тоже живой, красавчик.

— Мы все живые, парень. Но сегодня тебе не повезло. Не добавляй себе мучений. Закрой глаза.

— А ты меня не убьешь?

— Просто закрой глаза и ни о чем не думай.

— Ладно, попробую…

Алексей сделал глубокий вдох и опустил веки. В тот же миг он услышал быстрые шаги по песку, всем своим существом ощутил холод направленного в сердце клинка. Рука стремительно скользнула к рукояти близкого меча — Дикулин качнулся в сторону и стремительным движением отмахнулся клинком.

— Ах ты сволочь! — Эмир, отскочив на пару шагов, ощупывал лицо, по которому тянулась длинная царапина.

— Ну вот, ты уже и не красавчик, — пробормотал Дикулин, передергивая плечами.