Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Медный страж - Прозоров Александр Дмитриевич - Страница 2


2
Изменить размер шрифта:

– Не нукай, не запряг! – огрызнулся Олег. – Не видишь, сами скачут? Чего нам коней попусту утомлять? Прискачут ближе, тогда и вдарим. А коли ноги затекли, так слезай и пешим побегай. Времени маленько еще есть.

Среди воинов пробежал смешок, и ведун понял, что принял правильное решение.

– Будута, ну-ка, назад отступи, – продолжил Олег. – У тебя брони нет, только тегиляй да шапка бумажная. Нечего тебе под пики лезть, последним ввяжешься. А вы, мужики, рогатины да щиты с петель снимайте.

– Сам-то тоже без брони, боярин… – обиженно огрызнулся парень.

– Давай-давай, делай что сказано, – повысил голос Середин. – Моя броня – не твоя забота. Успеешь еще живот за землю русскую сложить.

– Ты бы и вправду, боярин, – кашлянул рыжебородый дружинник, – назад отступил. Мы в железе, нам первым бить сподручнее.

– Ништо, не пропаду, – вскинул подбородок Олег. – За чужие спины прятаться не привык.

Мысленно он в который раз поблагодарил киевского князя Владимира за царский подарок – чешуйчатую броню, крытую сверху драгоценным бархатом. По виду бриганта казалась всего лишь дорогим нарядом, хотя являла собой доспех, мало уступающий самой прочной кольчуге. Для врагов – сюрприз неприятный, для друзей – лишний повод храбростью ведуна восхититься. Впрочем, секрета своего Середин не собирался открывать никому. Тайна дорогого доспеха – основной залог его надежности.

– Смотри, боярин, – покачал головой дружинник. – У торков копья не игрушечные.

– Коли что, на меня вали, – отмахнулся ведун, вынул рогатину из петли и перехватил ее поудобнее, выше по древку. – Дескать, я так приказал. Ну, братья мои, не посрамим земли русской!

До врага оставалось от силы метров триста – самое время разогнать свежих скакунов, да и вдарить с разгона по подлому врагу.

– Ул-ла!!! – завопили торки. Ур-ра-а-а-а!!! – дружно ответили ратники, опуская рогатины.

Двести метров, сто… Несколько мгновений скачки – и дозоры столкнулись.

Олегу достался уже пожилой, судя по морщинистой коже и седым усам, степняк. Ведун отбил щитом вражеское копье вверх, но и противник смог отбросить его рогатину в сторону. Почти ничья… Но прежде чем они успели разъехаться, торк, уже понимая, что удар отбит, опустил щит – Середин бросил копье, сжал кулак и впечатал его поганому в подбородок, тут же невольно вскрикнув от боли: на скорости почти шестьдесят километров в час удары незащищенной рукой даром не проходят.

Впереди на него летел другой поганый: молодой, бездоспешный, если не считать стеганого халата и широкого ремня с медными наклепками. Олег вскинул щит почти горизонтально, чтобы трехгранный наконечник вражеского копья не вонзился в древесину, толкнул пику степняка вверх, пригнулся, подныривая под нее и удерживая щит на уровне груди – они с пареньком разъезжались левыми плечами, и железная окантовка тяжелого деревянного диска врезалась торку под мышку, проминая одежду и ломая ребра. Несчастный жалобно вскрикнул, выпучив от неожиданности глаза, и медленно повалился с седла.

Впереди открылась чистая степь: дозоры разъехались. Олег потянул поводья, больше зажимая левый, развернулся, положил правую руку на рукоять сабли, но сжать ее не смог: отбитые пальцы не слушались. Рядом вытягивали оружие, придерживая горячащихся коней, десять дружинников…

– Нет, девять, – наскоро пересчитал своих ведун. Еще двое, Будута и рыжебородый, крутились пешими, выискивая врага остриями мечей.

Торков пешими оказалось тоже двое, причем один еще копошился в снегу возле своего мертвого скакуна, то ли ища потерянное оружие, то ли пытаясь вытянуть зажатую ногу. А вот верхом после скоротечной сшибки степняков осталось всего трое.

– Ул-ла!!! – размахивая саблями, кинулись в самоубийственную атаку поганые.

Дружинники ринулись навстречу, Олег же своего коня придержал: тут и без него все было ясно.

В последний миг перед сшибкой степняки внезапно прыснули в стороны. Ратники по инерции пронеслись прямо, а пока разворачивались – торки успели умчаться почти на полверсты. Середин понял, что один из пеших степняков исчез – ведун и не заметил, как его подхватили товарищи и посадили на круп одного из скакунов.

– Трусы!!! – заорал вслед княжеский холоп. – Курицы мокрые! Мыши степные! Идите сюда, я вас сталью угощу!!!

Остатки разгромленного дозора продолжали уноситься прочь. Впрочем, окажись ратная удача на стороне поганых, русские, скорее всего, повели бы себя точно так же. Почетно – кто спорит! – не дрогнуть перед напором вражеским, грудью кончину свою принять, до последнего мига с ворогом сражаясь. Да только кто тогда весть князю отнесет о степняках замеченных, о числе их и судьбе товарищей своих? Дозор – не крепостная стража. Иные у него цели и законы свои.

Дружинники гоняться за быстрыми степняками не стали – этак недолго в одиночку на крупную засаду налететь. Они кинулись ловить растерянно топчущихся вокруг лошадей, что лишились седоков.

– Не жилец. – Рыжебородый остановился возле копошащегося торка, размашисто перекрестился и милосердным ударом прекратил его мучения. Потом отошел к распластанному неподалеку своему товарищу, перевернул на спину, наклонился ухом к губам, чуть подождал, опять перекрестился, закрыл ему глаза. Двинулся к следующему. По пути попался степняк, еще скребущий пальцами мерзлую землю – воин мимоходом вогнал клинок ему в затылок.

Ведун отвернулся. Он уже научился соблюдать законы мира, в который его закинуло из рафинированного двадцать первого века, научился сам поступать согласно этим законам – но привыкнуть к ним все равно никак не мог.

Степь продолжала невозмутимо подметать наст поземкой, заравнивая следы ног и копыт, присыпая дымящуюся на морозе кровь, закапывая просыпанный из чьей-то сумки ячмень.

– Гляди, живой! Ладно ты его, боярин, приложил… – Это радостный, как перед колядками, Будута заматывал руки за спину пожилому торку. Тому самому, что получил от ведуна нокаут и, похоже, еще не пришел в себя.

Олег попытался сжать и разжать пальцы правой руки – кисть не подчинилась. Середин недовольно поморщился, достал из чересседельной сумки рукавицу, натянул на отбитую конечность. Переломов как будто нет. Значит, дней за пять кисть отойдет, будет как новенькая. Главное – не отморозить, пока чувствительность потеряна.

– Ну, боярин, ну ты богатырь. Зараз двух коней на копье взял и полонянина одного.

– Одного скакуна себе возьми, второго, вон, дружиннику отдай. Не пешими же вам бегать, – приказал ведун. – Ты, Будута, возьми в повод коней, на которых раненых посадили. Вертайся к рати, доложись воеводе Дубовею о разъезде поганом, с коим мы столкнулись, о сшибке. Пусть настороже будет. Прощупывают они нас, прощупывают.

– А ты как же, боярин? Вон, вижу, руку прячешь.

– Меня до сумерек в дозор послали, – отрезал Олег, подбирая поводья. – Как сменят, тогда и вернусь.

– За коня благодарствую, – подал голос рыжебородый, – ан погоди маненько, боярин. Пусть холоп и почивших, и добычу возьмет. К чему она нам на службе?

Ведун посмотрел на Будуту, кивнул. Коли с уважением, боярином называют – стало быть, признали. Не грех и самому уважение к чужому мнению проявить. Тем паче, что надолго дружинники не задержат, за четверть часа управятся. Середин подъехал к оглушенному торку, что только начал шевелиться, уже связанный и лишенный оружия, халата и сапог, посмотрел на пленного сверху вниз.

– Незнатного он рода, боярин, – сообщил, увязывая тюки из потников, рыжебородый. – Доспех старый, подгнил местами. Упряжь простецкая. Десятник разве, да и то вряд ли. Не станут за него выкуп платить. Зарезать – меньше хлопот будет.

– Пока жив – может, князь али воевода расспросить его о чем захотят, – пожал плечами ведун. – Пусть холоп к дружине отвезет. Зарезать никогда не поздно.

* * *

Когда Середин увидел пленника в следующий раз, тот оказался обнажен совершенно, лицо приобрело густой багровый оттенок, ноги были обуглены до колен, руки превращены в мочало, а спина – в мясной фарш. Ведун негромко крякнул, прошел мимо, перешагнув холодное кострище, расстегнул левой рукой пояс и скинул оружие у войлочной стенки походного княжеского шатра.