Казак в Раю - Белянин Андрей Олегович - Страница 22

— Подъесаул, оно же не в вашем вкусе — вам просто нечего будет щупать. Я уж не говорю о том, что ни одна эльфийка не выдержит крепости казачьего поцелуя с ароматом ядрёного самогону, свежего чеснока и копчёного сала! Они же помрут без противогаза…

Увы, несмотря на все попытки Рахиль вернуть товарища по несчастью на грешную землю, он так и не мог отвести взгляда от неотразимых эльфийских девушек. Такие типажи иногда встречаются в японских «мангах» — кукольные лица с огромными наивнейшими глазами, хрупкие фигурки фарфоровых «Лолит», беспечно прозрачные платья с отсутствием под ними нижнего белья и всепоглощающая эротическая аура, буквально захлёстывающая мужчину правильной ориентации! А то, что у Ивана Кочуева она правильная, было уже заметно всем…

Плюнув, юная израильтянка решила не тратить душевных сил на пустое сотрясание воздуха и развернулась к понурому Миллавеллору:

— Слушайте, вот мы таки идём куда-то по красивому коридору, кругом свечи, ковры, росписи, сплошной музей, и я говорю шёпотом. Но есть вопрос, и он главный — нас там покормят?

— Нас там похоронят, — уверенно пояснил седой эльф, кивнув в сторону впереди идущей Нюниэли. — Внутри Холма её власть не сможет защитить нас. Она — владычица и обязана первой блюсти букву закона. Как говорил нетленный мастер Хуань-фу: «Гору можно рассматривать справа, слева, спереди, сзади и даже сверху, но не изнутри. Ибо, чтобы познать суть горы изнутри, её надо срыть по песчинке! Но тогда она уже не будет горой…»

— Образно, модно, с претензией… Ну и к чему это?

— Не знаю… — повёл ушами философ. — Так, вроде… к слову пришлось. И потом, людям образованным такие фишки нравятся…

— Не всем. Лично меня восточные умствования никогда не прельщали, ибо где Восток — там арабы, а где арабы — там… Мы вновь упрёмся рогами в вопрос Палестинской автономии, а она у меня уже знаете где сидит?! Нет, вы таки не знаете! Я назову вам пять мест, и вы угадаете ещё одно, существенно ниже…

— Мы пришли, — подъесаул тихо тронул её за плечо. Рахиль раздражённо стряхнула его руку и… восхищённо замерла — они остановились в огромной трапезной зале, прямо напротив роскошно накрытых столов.

— За одну кошерную курицу я прощу им всё! Ваня, не держите меня…

Глава семнадцатая

Не сомневайтесь, сначала их действительно накормили. Вечно Рыдающая Принцесса заняла положенное ей место на троне (рядом стояло такое же впечатляюще-богатое кресло, видимо, для будущего супруга), а троицу героев усадили на почётные места для дорогих гостей. Играла негромкая музыка в стиле раннего Блекмора, в центре зала горела здоровущая люстра на три сотни свечей. Подавались настоящие эльфийские блюда: селёдка под шубой, салат оливье, солянка, пельмени, блины с красной икрой и холодец — всё настолько вкусное и родное, что грех привередничать. С этим заявлением изголодавшаяся военнослужащая Израиля схватила самую большую вилку и за какие-то полтора часа всласть отвела душу! Честный казак только диву давался, глядя, с какой скоростью она расправляется со всем, до чего может дотянуться, и даже пару раз вежливо подсовывал ей далеко стоящие салатницы и тазики с винегретом.

Сам Иван ел довольно сдержанно, на фоне стройных эльфов у него появились комплексы по поводу лишних килограммов… А вот с выпивкой таких проблем не было, видимо, бывшие толкиенисты изрядно принимали на грудь в прошлой жизни, потому и не особенно стеснялись в этой, райской. «Барлогское» красное и золотое «эсгародское» лилось рекой! Разве что один Миллавеллор почти ничего не ел и не пил, тупо уставясь взглядом в подножие трона своей недосягаемой любви…

Когда лесной народ начал потихоньку откидываться на свои кресла, удовлетворённо (или озабоченно) поглаживая животы, слово взял всё тот же Вершитель:

— Моя Принцесса, было бы лишним повторять, что тот, кто свободно вошёл в дом эльфов, останется навсегда нашим гостем и другом. Ключевое слово — «навсегда»… И пусть они избили лесную стражу, испортили нашу забаву, измордовали молодых охотников, пусть! Любой истинный эльф умеет ценить мужество и лихость противника во время ролевой игры. Я предлагаю выпить стоя за эту благородную супружескую пару!

— Горько-о-о! — первым привстал Иван Кочуев, как-то не сразу уловивший сюжетную линию. — А о ком, собственно, речь?

— Поздно, Ваня, нас вовсю прилюдно обвенчали, — сквозь зубы процедила Рахиль, нежно кладя кудрявую голову на жёлтый погон. — Улыбайтесь до ушей! Если вы таки против нашего брака, так оно всем ниже бордюра — народ уже за это опрокинул…

— Ну и ладушки, не будем огорчать честную компанию… — Нетрезвый подъесаул уже практически чмокнул вспыхнувшую еврейку в щёчку и… едва не рухнул в салат. Круглое колено невинной девушки взметнулось под столом вверх и попало куда надо! Долгие пять минут Иван сиплым шёпотом материл весь род Израилев, всех эльфов, весь пир (почему-то отдельно Миллавеллора!) и того сволочного беса, который, несомненно, и подсказал необразованной русофобке особо ранимое место казачьего организма…

— Я почти заслушалась, а вы, оказывается, таки умеете поэтично подать фольклор… — После этих слов молодой человек заткнулся, но поставил в памяти — напротив фамилии Файнзильберминц — жирный крест. Если бы он знал, сколько этих крестов ему мысленно понаставила Рахиль…

— Но есть ещё один вопрос. — Вершитель поднял узкую ладонь, вновь призывая публику к вниманию. — С ними к нам вернулся и преступный Миллавеллор! Да, да, тот самый эльф-изгнанник, проливший в этом зале кровь собрата и дерзновенно возжелавший руки той, что не принадлежит ему ни по любви, ни по праву. Милость Вечно Рыдающей Принцессы безмерна, однако, возможно, на сей раз нам стоит быть менее снисходительными?

— Ой, и много вы её там пролили? — сочувствующе уточнила израильтянка. Седой эльф покосился на неё и тихо пояснил:

— Пару капель! Зал обагрила кровь этого надменного павлина — я разбил ему нос. Он вломился в крайне неподходящий момент, когда мы с Нюниэль обсуждали этические и религиозные аспекты тибетского буддизма в преломлении к северокитайскому восприятию Дао, как безмерного океана Божественной сути, так и не отождествившей себя с Богом. Концепция понятна?

— Вполне. Короче, вы целовались?

— Вроде того…

Все присутствующие дружно повернулись к зарёванной Принцессе. Ту, видимо, развезло уже окончательно, аллергия на эльфов не знает противоядия. Она в нос (с гнусавым французским акцентом) обозвала всех «иозламк» и обречённо высморкалась в третий или четвёртый платок — в смысле делайте что хотите! Вершитель кивнул, и шестеро вооружённых эльфов шагнули к нашему философу. Тот даже не пытался сопротивляться, сопротивление оказал подъесаул:

— А ну, не замай остроухого! Сладили, все на одного…

Повисла очень нехорошая тишина. Симфоническая музыка смолкла, будто её обрезали, Принцесса Нюниэль перестала сморкаться, Рахиль чавкать, а единственным посторонним звуком было судорожное кашляние Миллавеллора, подавившегося собственной ложкой. Эльфы-стражники неуверенно покосились на Вершителя, тот, в свою очередь, вопросительно уставился на юную израильтянку, ошибочно полагая, что именно она как-то способна урезонить пыл господина Кочуева. Надо признать, что Рахиль действительно попыталась:

— Ой… как это по-казацки: «Охренела я, девица, на четвёртом месяцу, и за эту хрень спасибо чернобровому донцу!» Вань, а оно нам надо?

— Мы обещали ему помочь!

— Вы пьяный?!

— С трёх-то литров?!

— Это моя привилегия — отвечать вопросом на вопрос! — окончательно взвилась оскорблённая в национальных чувствах еврейка.

Положение усугублялось тем, что бедная Принцесса буквально зашлась в приступе яростной аллергии, чихая восемнадцать раз подряд. То есть все вроде бы высказались, но без прямого приказа властительницы производить арест было как-то неудобно, а она чихает без передыху! Сами понимаете, все вежливо ждали… Потом кто-то из эльфов подбежал к Вершителю с докладом, тот несколько изменился в лице, но овладел собой: