Летучий корабль - Белянин Андрей Олегович - Страница 35

Теперь уже настала очередь нашего врага изумленно распахнуть варежку. Мы сдержанно похихикали, но служебная дисциплина – превыше всего. Пришлось погрозить пальцем своевольнику:

– Я же приказывал не покидать отделения!

– Виноват! А тока вы здесь живота не жалеете, болтая с преступным элементом, а меня обидели почем зря… Вам, значит, можно? Бабе Яге, значит, тоже? А я, значит, деревенщина необразованная, мне Родину любить не дозволяется?! Нехорошо поступаете, не по совести это…

– Ты от ответа не увиливай! – поддержала меня Яга. – Как посмел сюда заявиться, коли все отделение без охраны осталось?

– А Еремеев на что?! – даже удивился наш простодушный бугай. – Я ж ему записочку на заборе начертал, не волновался чтоб. Как углядел с крыши, чем вы тут занимаетесь, так начертал сразу и побег. Мне тоже интересно небось…

– Блин! А на крыше-то тебе что понадобилось?!

– За вами бдил, блин!

– Ну и ладно, – прорезался наконец несмазанный голос Кощея Бессмертного, – раз уж вы, милицейские, так друг за дружку по жизни стоите, не буду вас и в смерти разлучать. Всех одним ударом пообезглавливаю!

– Минуточку! А я вот чурбачок со двора тащил… Дозвольте попробовать, Никита Иванович?

– Валяй, – разрешил я.

Митька нырнул куда-то в темноту, вернулся с полутораметровым чурбаком, едва ли не метр в диаметре, и, крякнув, запустил его в Кощея. Тот даже не попытался уклониться… Несколько взмахов волшебного меча, и на землю упали аккуратно нарубленные дровишки. Хоть сейчас складывай в поленницу и запасай на зиму.

– Не вышло, – извинился Митя, обтирая руки об рубаху, – сильно могучий злодей попался… А вот у нас в деревне я бы любого так свалил, кого хошь спросите!

Кощей Бессмертный еще раз исполнил партию демонического хохота и поудобнее перехватил меч. В ту же минуту ворота нашего отделения распахнулись и полтора десятка стрельцов под командованием Фомы Еремеева бросились в психическую атаку. Грозные, длинноствольные пищали нацелились в тощую балахонистую фигуру.

Прежде чем я успел вмешаться, Фома громко выкрикнул:

– Огонь, молодцы!

Грянул залп! Круглые свинцовые пули прошили Кощея насквозь! Он внимательно осмотрел дыры в новом одеянии и заскрипел зубами. Впрочем, падать мертвым не стал, да, судя по всему, и не собирался…

– Еремеев!

– Я!

– Именно! Какого черта еще и ты здесь делаешь?!

– Тебя с друзьями от беды защищаю.

– От какой беды?! Я же всем приказывал – за ворота не выходить, охранять отделение и ценного свидетеля!

– Ну, знаешь, мы тоже не безголовые! – обиженно огрызнулся Фома. – Отделение покуда никуда не сбежит, а у поруба я самолично замки проверил, надежно все. Что же до приказа твоего касаемо, так парень ваш другой приказ на заборе накарякал: «Наших бьють! А кто не пойдеть, тот – …» Дальше слово дюже неприличное. Что ж мы, нехристи какие, своих в обиду давать?!

– Какое еще слово?

Фома, стесняясь, прошептал мне на ухо, я покраснел. Особо ругаться на ребят было некогда, да и вряд ли имело смысл. Понимаете, эти люди просто не осознают реальную опасность и не знают, против чего идут. Им это не важно! В другое время я был бы горд такими друзьями…

– Ну, все, участковый, довел ты меня! – Глаза Кощея загорелись зеленым огнем. – Вот теперь-то уж настала смерть безвременная и тебе, и Яге-предательнице, и наглецу твоему стоеросовому, и стрельцам царским – всем! За один мах хоть пятьдесят голов срублю, с тел все мясо состругаю, а от отделения и головешек тлеющих не оставлю… Прощайтесь!

– Батюшка сыскной воевода, а вот у меня еще одна идея образовалась, очень полезная. Дозвольте еще раз попробовать?

– Да ради бога, Митя…

Пока Кощей примеривался да замахивался, наш сотрудник бодро прыгнул вперед и начал вприсядку расхаживать по улице. Он качал головой, бил себя руками по бокам, как крыльями, и, выпятив грудь, громко повторял на разные лады:

– Ку! Ку-ка! Ку-ка-ре! Ку-ка-ре-ку-у-у!!!

Мы все, включая обалдевших стрельцов, недоуменно следили за старательными попытками артистичного Митьки изобразить петуха. Кощей тоже отвлекся, с интересом наблюдая за развитием представления. Всласть накукарекавшись, Митяй сплюнул и огорченно доложил:

– Не действует! А вот у него на дому очень даже фу… нк… цио-о-нир-ровало! Почему так?

– Потому, что там ты был настоящим петухом! – расхохотался злыдень, убивающий кошек. – На твои потуги и смотреть-то не стоило, тоже мне, умник нашелся… Эх, прощевай, милиция лукошкинская! Моя воля – ваша погибель…

Черный меч на мгновение закрыл луну, но в эту секунду на спящий город громом небесным обрушился… настоящий петушиный крик:

– Ку-ка-ре-ку!!!

В первый раз Кощей не поверил. Схватился за то место, где у нормальных людей сердце, упал на одно колено, но не поверил…

– Опять участковый штучки свои милицейские крутит… Не может такого быть, чтоб живой петух по ночам пел!

Все согласно закивали, но на наших воротах неожиданно нарисовалась рослая домашняя птица с распущенным хвостом и лихим гребешком. Лично я узнал этого мерзавца с первого взгляда… Кощей Бессмертный поднялся на ноги, отряхнул балахон, и черный меч вновь взметнулся в воздух. Стрельцы, чисто по привычке, схватились за сабли. Кто перед ними стоит, они давно поняли, победить не надеялись, но тем не менее воинская выучка не позволяла им принять смерть без сопротивления. Митька так тот вообще полез в карман, выгреб горсть семечек и щедро предложил всем. Я лично взял…

– Ну все, конец лукошкинской милиции! Никого не пощажу, камня на камне не оставлю, а город беззащитный кораблями летучими забомблю, себе одни развалины оставлю! Ни человека, ни зверя, ни птицы в живых не будет…

Мы ему не ответили. Чего спорить, раз оппонент еще не понял, что проиграл… А вот наш петух молчать не стал.

– Ку… – угрожающе начал он.

– Эй, эй, эй!.. Вы чего?! Сейчас же ночь! – всполошился Кощей, но пернатый гад районного масштаба не отступал:

– Ку-ка…

– А-а-а… Чтоб вас всех, ментов поганых! – взвыл злодей, сунув меч под мышку и пускаясь наутек.

– Ку-ка-ре-ку!!! – победно неслось вслед. Петух орал изо всех сил, хлопая крыльями и вдохновенно подпрыгивая на воротах. Откуда ни возьмись застрекотали притаившиеся сверчки, где-то залаяла собака, стукнули чьи-то ставни, ночь вновь наполнилась звуками.

– Ура? – скромно предложил Митька.

– Ура-а-а… – тихим хором прошептали мы. Будить никого не хотелось, хотя я уже был немало удивлен тем, что на ружейный залп по Кощею не сбежался проснувшийся народ. Наверняка магия…

– Пойдем в дом, Никитушка. – Баба Яга подцепила меня под локоток и повернулась к остальным: – И вас всех в терем прошу: в честь победы великой да избавления чудесного по стопочке откушать.

– За милицию родную из ваших рук с почтением примем… – чинно поклонились стрельцы.

Мы повернули стопы в сторону отделения, я пропустил всех вперед и задержал Ягу:

– Бабуля, поговорить надо…

– Да не волнуйся, сокол, Кощей Бессмертный теперь уже небось в убежище своем тайном хоронится. До следующей ноченьки и носу высунуть не посмеет. А я-то завтра с утречка поворожу как следует, глядишь, по следам злодея и отыщем.

– Это замечательно… – замялся я, – только… дело совсем в другом.

– Ты про Настасью рыжую, что ли? Так, я думаю, шапка-невидимка у нее была. Наверняка Кощей одарил, больше некому. А в шапке-невидимке много дел наворотить можно. И чертежи покрасть, и яду подсыпать, и драку у поруба учинить. Жаль тока, вы с молодцами шапку ту подобрать не сумели…

– Я не это имел в виду… я извиниться хотел!

– Передо мной?! – удивилась Яга. – Да за что ж, касатик? В том, что сегодняшней ноченькой приключилось, твоей вины нет, и моей тоже. Конечно, ты у нас начальник, а значит, за все про все – поперед всякого первым ответчиком будешь. Да только разве ж мог ты знать, что в расследовании нашем мы самому Кощею вживую хвост прижмем? Не вини себя, Никитушка, служба у нас такая…