Козырной туз - Мецгер Барбара - Страница 7

Вплоть до своей кончины отец Алекса верил, что девочка жива. Одного этого факта достаточно, чтобы продолжить поиски.

Граф Кард до сих пор получал ежеквартальный отчет от адвоката в Гулле, который приходился зятем тому самому констеблю, чей двоюродный брат помог арестовать одного разбойника с большой дороги, посмевшего поцеловать дочку мирового судьи. Другими словами, Алекс платил деньги множеству бездельников. Похоже, что наконец пришла пора самому взяться за расследование и раз и навсегда разгадать загадку исчезновения Лотти. Кто знает, может, скоро у него не будет возможности перемещаться по стране без свиты и фанфар. Даже сейчас тысячи вопросов требовали его внимания – бизнес и политика, социальные обязательства и благотворительность, внедрение в сельское хозяйство последних научных достижений, о которых он узнавал из литературы. Когда он женится… Нет, сейчас ему об этом даже подумать страшно. Достаточно сказать, что когда дома его будут ждать жена и дети, он не станет скитаться по отдаленным графствам.

Надежда на то, что ему удастся отыскать что-то, чего не нашли люди, которым он платит, была ничтожно мала. Тем более спустя столько лет. Если Лотти выжила во время того несчастного случая, что маловероятно, ее могли подстерегать другие опасности. Девочка могла найти приют в какой-нибудь семье, которая почему-то упорно не замечала объявлений о вознаграждении, которое предлагалось людям, обнаружившим ее местопребывание. Возможно, у Лотти теперь новая жизнь, и одному Богу известно, под каким именем и где она живет.

Не исключено, что он не сможет выполнить последнюю волю умирающего отца и вернуть Лотти в родные стены, но – Бог свидетель – он хотя бы попытается это сделать. «Честность и верность до гроба», как гласит их семейный девиз.

Алекс выбрал самый подходящий момент, чтобы пуститься в бега. Самое главное – то, что сплетни о чехарде с помолвками утихнут, как только на горизонте вспыхнет новый скандал, который, как водится, не заставит себя долго ждать в аристократических кругах Лондона.

Вдобавок ко всему в Англии сейчас наступила весна. Погода была чудесной, дороги находились в хорошем состоянии, окружающий мир радовал глаз и смягчал даже самое очерствевшее после холодной зимы сердце. У Алекса стало так легко на душе, что впервые за многие годы он начал что-то насвистывать.

Граф путешествовал инкогнито. Останавливаясь в гостиницах, он не называл свой титул, только имя – Александр Эндикотт. Он не хотел, чтобы о его местопребывании узнали в Лондоне, опасаясь, как бы по городу не поползли слухи о том, что он избежал свадьбы, спасаясь бегством.

К тому же он не считал, что спасается бегством. Он просто занимается семейным делом, не терпящим отлагательств. Спустя тринадцать лет. Но, как известно, лучше поздно, чем никогда.

Кард оставил своего взмыленного жеребца в конюшне на постоялом дворе и сменил его на первую попавшуюся кобылу. Проведя всего день в пути, Алекс утратил весь свой лоск и совсем не походил на графа. Владельцы гостиниц и работники конюшен видели перед собой измотанного дорогой путника в деревенской одежде и грубых башмаках. Очки и темные растрепанные волосы придавали ему вид студента. Его также могли принять за служителя церкви или конторского служащего. Хотя, судя по его выговору, он вполне мог оказаться джентльменом благородного происхождения. То, что он в состоянии оплатить счет, не вызывало ни малейшего сомнения, однако щедрыми чаевыми за дополнительные услуги здесь и не пахло. Поэтому его обслуживали не по первому разряду.

Кормили Карда тем, что имелось в данный момент на кухне, седлали для него каких попало лошадей, а в гостинице селили в самых тесных комнатах.

Горячей ванны ему не предлагали, ему полагался таз с теплой водой, фланелевые тряпки, заменявшие полотенца, были грязными. Кровать кишмя кишела клопами, поэтому Алекс решил спать в кресле, укрывшись дорожным плащом.

При свете единственной свечи он написал письмо брату. К тому моменту, когда Джек получит от него эту весточку, Алекс уже либо вернется в Кардингтон, либо возвратится в Лондон. Но для Карда было важно сообщить брату, куда он отправился и по какой причине. Когда Джек уехал из Англии, Алекс дал себе слово, что будет делать все от него зависящее, чтобы брат всегда знал, где он в данный момент находится, чтобы легко мог его найти. Если – не приведи Господь! – Джека ранят в бою, Алекс не допустит, чтобы он чахнул в захудалом военном госпитале, где пациенты умирают от сыпного тифа. Если брат падет в бою смертью храбрых, Алекс привезет его прах домой и похоронит рядом со своими родителями, на родной английской земле, защищая которую он сложил свою голову.

В шутку он написал, что, по всей видимости, когда Бог раздавал добродетели, все мужество, предназначенное для их семьи, выпало Джеку, а на долю Алекса ничего не осталось. Но за это, мол, Алекс не в обиде, потому что взамен Бог щедро вознаградил его умом. И он собирается пустить в ход весь свой ум, чтобы открыть тайну исчезновения их единокровной сестры, или смириться с мыслью о том, что это навсегда останется загадкой. Как один из тех вечных вопросов, которые не имеют ответа, например, откуда взялись звезды на небе или в чем источник вдохновения… Алекс должен опросить констебля, судью и поговорить со всеми, кто находился поблизости от места происшествия в ту злосчастную зиму, когда произошел несчастный случай: слуг, соседей, викария и деревенских прачек, которые все про всех знают. Он собирался начать поиски с посещения Амбо-Коттеджа, который находится за деревней Кингстон-апон-Гулль, где поселился отец его покойной мачехи после того, как перед рождением Лизбет покинул Францию.

Сейчас родителей мачехи уже нет в живых. Так случилось, что в тот трагический день Лизбет возвращалась домой, в Кардингтон-Холл, после похорон своего отца. Ее супруг, граф, не мог сопровождать ее в поездке из-за того, что в парламенте ожидалось какое-то важное голосование. Лизбет взяла с собой маленькую Лотти, чтобы порадовать убитую горем мать.

Мать графини ненадолго пережила супруга: смерть единственной дочери и исчезновение маленькой внучки пагубно отразились на здоровье старой женщины, только что похоронившей мужа. Она не сумела оправиться после череды пережитых несчастий. Ее сердце не выдержало, и она скончалась, как только услышала о случившейся трагедии.

Тетушка Лизбет, Азелина Амбо – сестра отца Лизбет – по-прежнему проживала в Амбо-Коттедже. Тетя Хейзел, как ее звали в семье, покинула Францию восемнадцатилетней девушкой. Ее жених Андре остался на родине, он служил в армии. Когда Андре погиб на войне, Азелина отказалась говорить на французском и называться «мадемуазель». Поговаривали, будто состарившаяся и выжившая из ума леди верила, что все ее умершие родные и близкие разгуливают по холмам Амбо-Коттеджа: ее брат, невестка, любимая племянница Лизбет и ее дорогой Андре. Для нее не имело значения то, что Андре погиб во Франции и никогда в жизни не бывал в этих краях. Ей казалось, что ее покойный возлюбленный всегда был с ней. Деревенские жители не верили ей и смеялись над рассказами о том, что по этим местам бродят призраки. Однако никто из местных не горел желанием наняться на работу в отдаленную усадьбу. По крайней мере слуги, которые днем работали в Амбо-Коттедже, вечером уходили домой и проводили ночи дома, в собственных постелях.

Алекс подозревал, что от разговоров с мадам Амбо толку не будет.

Со стороны матери у Лизбет было двое двоюродных братьев. Они осиротели в раннем возрасте, и родители Лизбет взяли их в свою семью и воспитывали как собственных детей. Филан Слоун по-прежнему жил в доме, следил за усадьбой и вел дела на маленькой верфи, которую отец Лизбет основал в Гулле. Сейчас Филану около сорока лет. Он никогда не был женат – по крайней мере в отчетах адвоката ни разу не упоминалось ни о его жене, ни о его детях.

У Филана была сестра намного моложе его. В отчетах адвоката сведения о мисс Слоун оказались весьма скудными. Он сообщил, что после смерти тетушки ее послали учиться в какую-то частную школу. Как предполагал Алекс, девушка выросла, вышла замуж и покинула родные края. Скорее всего ему не составит труда найти ее адрес, стоит ему только приехать в дом, где она родилась. Однако едва ли женщина сможет рассказать что-нибудь новое о том, что случилось с Лотти: в то время, когда произошло несчастье, ей было лет двенадцать, не больше.