Козырной туз - Мецгер Барбара - Страница 57

– Пропади они пропадом! – в сердцах бросил Алекс, поднял очки, надел и огляделся. Они стояли в тускло освещенном коридоре. – Я не могу взять вас прямо здесь, на голом полу или у стены.

«У стены»?.. Нелл стала приводить себя в порядок. Тяжело дыша, она пыталась вспомнить, когда и каким образом платье у нее на спине оказалось расстегнутым.

– Нет, Алекс, – сказала Нелл, когда он снова обнял ее. Девушка стала пятиться назад, пока ее рука не легла на ручку двери в комнату тети Хейзел. – Вы вообще не можете меня взять. Никогда! Не можете взять меня в Лондон. Под свое покровительство. Я не стану вашей любовницей.

Глава 21

– Любовницей? Таких женщин, как вы, не берут в любовницы!

Надо было убежать от него сразу, как только он ее поцеловал. Залепить ему пощечину, как только прикоснулся к ней. Когда посмел дотронуться до ее груди, надо было пнуть его коленкой в пах, как ее учил Филан. Он дотронулся до ее груди? Господи милостивый! Как она могла это допустить?!

Слишком поздно спохватилась. Не исключено, что он назовет ее костлявой старой девой. Кто знает, что еще он позволил бы себе, если бы у него не свалились очки? Может быть, даже лишил ее невинности! Поэтому Нелл дала Алексу пощечину.

– Возможно, я плоскогрудая замухрышка, как называет меня леди Люсинда, но у меня есть гордость и чувство собственного достоинства. А у вас есть это. – Нелл показала на оттопырившуюся часть его брюк. – Полагаю, мужчина более разборчиво выбирает женщин, которых содержит, чем тех, которых целует. – Она залепила ему еще одну пощечину. Это было нетрудно, потому что Алекс стоял как громом пораженный.

– Это ты, Нелл? – послышался из спальни голос тети Хейзел. – Что ты там делаешь – пытаешься мертвых поднять из могил?

– Ну что ты, тетя, разве может кто-нибудь справиться с этим лучше тебя? Я просто поставила на место глупую собаку.

Не успел Алекс и глазом моргнуть, как Нелл открыла дверь, вошла в комнату и захлопнула дверь прямо у него перед носом. Алекс был так возбужден, что не мог сейчас пойти к себе. Наверняка его бдительный камердинер не спит. Поэтому граф пошел обратно по коридору, стараясь бесшумно ступать, чтобы леди Люсинда не услышала его шагов. Дойдя до лестницы, он сел на верхнюю ступеньку и стал размышлять.

Замысел отбить у леди Люсинды охоту во что бы то ни стало заполучить графа Карда в мужья успешно воплощается в жизнь. С Нелл тоже все шло как по маслу, до тех пор, пока он не позволил своей похоти вырваться наружу и захватить их обоих.

Черт возьми, как он мог допустить, чтобы все зашло так далеко? Алекс улыбнулся. Все проще простого: поцеловав Нелл, он слишком увлекся, и ему было нелегко остановиться. Когда Нелл ответила на его поцелуй, стало еще труднее. А потом он уже не мог остановиться. Ему хотелось заняться с ней любовью во что бы то ни стало, словно это был вопрос жизни и смерти. Но к несчастью, помешали проклятые очки. По крайней мере это вернуло Нелл к действительности. Но как могла она вообразить, будто он собирается изнасиловать ее прямо здесь? Он ведь не распутник, несмотря на недавно пережитые сложности, возникшие у него со слабым полом. Да какой это слабый пол, черт возьми? Доказательство этому его щека, которая все еще горит после пощечин. Разве Нелл похожа на слабое, хрупкое создание? Он ни разу не делал непристойных предложений невинным девушкам, а тем более не собирался делать их женщине, которую надеялся в будущем назвать своей женой.

Что она имела в виду, назвав себя плоскогрудой замухрышкой? Даже через ткань платья он нащупал ее великолепные груди, которые помешаются в ладони. При мысли о том, какой это восторг – держать их в ладонях, когда они обнажены, по телу у него побежали мурашки. Алекс до сих пор чувствовал возбуждение. Может быть, Нелл смущала одежда, которая была на ней? Алексу было совершенно безразлично, носила ли она дорогое шелковое белье или на ней был холщовый мешок для муки. Главное, снять это побыстрее. Если Нелл захочет, он нарядит ее в атлас и бархат, оденет в шелка и кружева. Что же касается Алекса, предел его мечтаний – ее обнаженное тело, сливающееся с его телом.

Лучше об этом сейчас не думать. Иначе он не успокоится и не сможет предстать перед своим проницательным камердинером.

Плоскогрудая замухрышка? Да Нелл – красавица. И разумеется, знает себе цену. А говорил ли он ей об этом хоть раз? Алекс собирался сказать это Нелл, но потом все вылетело из головы, и он уже был не в состоянии думать и рассуждать. Он ничего не помнил, только то, что несколько раз стонал. Проклятие, неудивительно, что она почувствовала к нему отвращение. Он вел себя как похотливое животное.

Надо же было додуматься – обращаться с Нелл как с последней портовой шлюхой! Как он мог до такой степени забыться? И почему? Потому что ему читал нравоучения секретаришка с прилизанными волосами… А что? Пожалуй, он был прав. И потому что из-за двери за ними подглядывала леди Люсинда. И потому что ему до чертиков надоело быть скучным, пекущимся о своем достоинстве графом, несущим ответственность за все и вся, и хотелось снова, хоть на мгновение, вернуться в свою бесшабашную юность с дикими выходками и озорными проделками. И еще потому, что он хотел заниматься любовью с Нелл. Искренне, от всей души. Может, сегодня ему лечь спать на лестнице?

Герцог, Люсинда и все, кто с ними приехал, должны были покинуть Амбо-Коттедж. Вежливые уговоры Нелл остаться погостить еще немного не помогли: леди Люсинда заявила, что соскучилась по веселым лондонским вечеринкам и другим развлечениям, а ее отец сказал, что ему не хватает его лечащего врача. Если бы леди Хаверхилл вовремя расслышала приказ укладывать вещи, они бы уехали еще утром. Пибоди не упустил возможности уже в который раз поблагодарить Алекса за рекомендательные письма влиятельным особам, которыми он снабдил молодого, подающего большие надежды секретаря.

Сэр Чонси, сидя верхом на лошади, должен был сопровождать кавалькаду. Отряд охотников отбывал на более плодородные пастбища, где будет больше возможностей найти добычу и заполучить для леди Люсинды богатого мужа. Окрыленный этой радостной вестью, лорд Кард так расчувствовался, что в порыве великодушия отозвал баронета в сторонку и открыл ему глаза на то, что его шансы добиться руки и сердца черноволосой наследницы весьма малы, а ее приданое – и того меньше.

Выслушав откровения лорда Карда, сэр Чонси взглянул на Нелл с нескрываемым сожалением, наледи Люсинду – с отвращением, а на свою бедность – с философским смирением.

Тогда Алекс поведал ему о некой прелестной юной леди, дочери владельца высокодоходного поместья по соседству с усадьбой графа Карда. У сквайра нет сыновей, и ему некому оставить свое имение. Очаровательная Дафна Брэнфорд могла бы составить баронету прекрасную партию. При этом Алекс предупредил сэра Чонси, что если тот позволит себе лишнее с его юной соседкой, они станут смертельными врагами.

Сэр Чонси воспрянул духом.

– Вы говорите, есть усадьба, которую некому оставить в наследство?

– И хорошенькая барышня в придачу. Неиспорченная и с покладистым характером. Если вам интересны женщины другого типа, могу представить вас Моне, леди Монро, но вам придется раскошелиться.

– Нет-нет, что вы! Меня заинтриговала возможность стать вашим соседом. Вместо того чтобы сделаться очередным дружком леди Монро, мне больше греет душу мысль стать отцом моих собственных наследников. И если я вынужден жениться по расчету, то пусть это будет барышня благородного происхождения. Не успеет закончиться медовый месяц, как красота леди Люсинды утратит новизну. А у каждого человека есть своя гордость, если вы понимаете, о чем я.

Алекс считал, что именно эта самая гордость не позволяла сэру Чонси устроиться на службу, но сквайр Брэнфорд и его дочь будут счастливы заполучить баронета, раз уж граф сорвался у них с крючка.

Радуясь, что ему удается устраивать сердечные дела других людей, Алекс решил заняться своими собственными. Весь день он не мог застать Нелл одну, пока они не вышли на ступеньки парадного входа, чтобы проводить гостей. Во время завтрака он был готов все объяснить, в полдень – извиниться, во время чая – униженно умолять его простить, но ему не представилось такой возможности. То Нелл помогала леди Люсинде собирать вещи, потому что незадолго до отъезда горничная Браун устроилась на работу в Амбо-Коттедж, не желая возвращаться в Лондон с дочерью герцога и ее отцом. То Нелл помогала тетушке смешивать снадобья, чтобы облегчить боли в ноге у герцога. Или же дежурила у постели больного брата, который до сих пор не заговорил, хотя, похоже, приветствовал внимание Браун, когда она, избегая бывшей хозяйки, укрывалась от нее в комнате Филана.