Ночью 16 января - Рэнд Айн - Страница 29

Финк. Фанни! (Она не двигается.) Ты в порядке? Что случилось? Где ты была?

Фанни (ровным хриплым голосом). Меркурохром есть?

Финк. Что?

Фанни. Меркурохром. (Скидывает пиджак. Ее одежда порвана, на голых руках синяки, на плече кровоподтек.)

Финк. Господи!

Фанни. Ну не стой, как идиот! (Решительно идет к шкафу, шарит по полкам и достает маленькую бутылочку.) Хватит на меня пялиться! Нет повода для истерики!

Финк. Дай помогу.

Фанни. Не страшно. Я в порядке. (Мажет руку меркурохромом.)

Финк. Где ты была так поздно?

Фанни. В тюрьме.

Финк. Где-где?

Фанни. Мы все. Пинки Томлинсон, Бад Миллер, Мэри Фелпс и остальные. Двенадцать человек.

Финк. Что случилось?

Фанни. Мы не хотели, чтоб подключилась ночная смена.

Финк. И что?

Фанни. Начал Бад Миллер. Он размозжил череп штрейкбрехеру. Но казаки, чтоб им пусто было, были наготове. Биф только что забрал нас под залог. Сигарета есть? (Она находит сигарету и зажигает, дальше нервно курит на протяжении всей сцены.)

Финк. Но это возмутительно! Я не допущу! У нас есть права…

Фанни. Конечно. Права. Право отплатить товар при доставке. Без денег ни черта не получишь. А где их взять?

Финк (устало опускается на стул). Но это невообразимо!

Фанни. Ну, не думай больше об этом… (Оглядывается.) Не так уж ты продвинулся в сборах. Как мы управимся за вечер со всем этим чертовым барахлом?

Финк. Что за спешка? Я совсем разбит.

Фанни. Что за спешка! Если мы не выкатимся отсюда до утра, весь этот хлам вышвырнут прямо на улицу.

Финк. Мало нам было бед, а теперь еще это! Тебе надо было в это лезть! Что мы будем делать?

Фанни. Лично я собирать вещи. (Начинает собирать, почти не глядя, и с ненавистью швыряет их в коробки.) Дорогой, поселимся в отеле в Лос-Анджелесе или в Беверли? (Он не отвечает. Она швыряет в коробку книжку.) Думаю, Беверли-Сансет нам вполне подойдет… Надо будет взять номер из семи комнат. Как думаешь, мы можем себе позволить семь комнат? (Он не двигается. Она швыряет в коробку охапку нижнего белья.) Ах да, и персональный бассейн. (Со злостью швыряет в коробку банку с кофе.) И гараж на две машины! Для «Роллс-ройсов»! (Швыряет вазу, попадает мимо коробки, и ваза разбивается вдребезги о ножку стула. Она вдруг истерично вскрикивает.) Проклятие! Почему только у людей все это есть!

Финк (слабым голосом). Ребяческое бегство от действительности, дорогая.

Фанни. Героизм — это замечательно, но как мне осточертело говорить поддерживающие речи, ссылаясь на мировые проблемы, и все время трястись, что товарищи увидят, что у меня порваны чулки!

Финк. Почему бы тебе их не зашить?

Фанни. Оставь это, мой милый! Оставь свой великолепный сарказм редакторам журналов — может быть, однажды они закажут тебе статью.

Финк. Фанни, не обязательно было это говорить.

Фанни. А нечего валять дурака. У таких, как мы, есть название. По крайней мере, у одного из нас точно. Знаешь, какое? В твоем великолепном словарном запасе есть это слово? Слово «неудачник».

Финк. Любовь моя, это относительное понятие.

Фанни. Точно. Что такое арендная плата в сравнении с вечностью? (Швыряет в коробку охапку одежды.)Ты, например, знаешь, что это пятый?

Финк. Что пятый?

Фанни. Пятый раз, когда нас выселяют по суду, Сократ! Я считала. Пять раз за три года. Все, что мы делали, это платили за первый месяц, а потом ждали шерифа.

Финк. В Голливуде большинство так живет.

Фанни. Мог бы хоть притвориться, что тебя это волнует, хоть из вежливости, что ли.

Финк. Дорогая, зачем тратить душевные ресурсы, упрекая себя в том, в чем полностью повинно ненормальное устройство общества?

Фанни. Мог бы хоть не заниматься плагиатом.

Финк. Плагиатом?

Фанни. Ты взял это из моей статьи.

Финк. А, да. Твоя единственная статья. Прошу прощения.

Фанни. Ну ее хоть напечатали.

Финк. О да. Шесть лет назад.

Фанни (держа охапку старой обуви). А ты много признания получил за это время? (Сваливает обувь в коробку.) Что теперь? Какого дьявола мы будем делать завтра?

Финк. При тысячах бездомных и безработных стоит ли так убиваться об одном частном случае?

Фанни (хочет зло ему ответить, но потом пожимает плечами и отворачивается, спотыкается в полутьме о коробку). Проклятье! Мало того что они нас вышвыривают, так они еще и электричество отключили!

Финк (пожимает плечами). Частная собственность коммунальных служб.

Фанни. Хоть бы керосин не так вонял.

Финк. Керосин изобретен для бедных. Но я знаю, что в России сделали новый, без запаха.

Фанни. Конечно. В России ничего не воняет. (Достает с полки коробку, полную больших коричневых конвертов.) С этим что хочешь делать?

Финк. Что там?

Фанни (читает на конвертах). Твои документы из Института социальных исследований… Письма из профессионально-технического училища для отсталых детей, где ты консультировал… а вот по поводу твоего короткого курса по диалектическому материализму… а вот из театра самодеятельности, который ты консультировал…

Финк. Из театра самодеятельности выбрасывай. Я ими сыт по горло. Они мне больше не напишут.

Фанни (отбрасывает один конверт в сторону). А с остальным что мне делать? Запаковать или сам их понесешь?

Финк. Конечно, сам понесу. Они могут затеряться. Запакуй их мне отдельно, ладно?

Фанни (берет газеты, начинает заворачивать конверты, замирает, заметив заголовок в газете, читает). Знаешь, тут кое-что забавное про Кэй Гонду.

Финк. Что там?

Фанни. В сегодняшней газете. Про убийство.

Финк. Что? Чепуха. Она не имеет к этому ни малейшего отношения. Все это вымыслы желтой прессы.

Фанни (заворачивает конверты). У этого Сэерса денег куры не клевали.

Финк. Да уж, безусловно. Только это ему теперь уже не поможет. Я, с тех пор как помогал организовать пикет у его предприятия, знал, что этому денежному мешку несдобровать.

Фанни. Здесь пишут, что в последнее время его дела шли в гору.

Финк. Что ж, одним плутократом меньше. Тем лучше для его наследников.

Фанни (берет пачку книг). Двадцать пять экземпляров книги «Гнет и угнетатели». (Добавляет с шутливым поклоном.) Автор Чак Финк!.. Ну и что прикажешь с ними делать?

Финк (язвительно). А ты сама как думаешь?

Фанни. Господи! Еще и это тащить! Неужели ты думаешь, что в Соединенных Штатах действительно найдется двадцать пять человек, которые согласятся купить твое бессмертное произведение?

Финк. О качестве книги нельзя судить по числу проданных экземпляров.

Фанни. Нет, но о чем-то это говорит!

Финк. Хочешь видеть меня, угождающего среднему классу, как те подхалимы капитализма, которые марают бумагу в угоду массам? Ты слабеешь, Фанни. Ты становишься настоящей буржуа.

Фанни (в ярости). Это кто становится настоящим буржуа? Я сделала столько, сколько ты и не мечтал! Я не бегаю с рукописями по третьесортным издательствам. Мою статью напечатали в «Стране»! Да, в «Стране»! Если б я не похоронила себя с тобой в этой дыре…

Финк. Эта дыра, эти трущобы взрастили лидеров движения за социальные реформы, Фанни.

Фанни. Господи, Чак, ну и что? Посмотри на других. Посмотри на Миранду Люмкин. Колонка в «Вестнике» и вилла на Палм-Спрингс! А в колледже она мне в подметки не годилась! Все всегда говорили, что я умнее ее. (Показывает вокруг себя.) Вот что получают те, кто умнее.