Убить, чтобы воскреснуть - Арсеньева Елена - Страница 39

Альбина, забывшись, откинулась на спинку, и стул угрожающе заскрипел. Она торопливо выпрямилась; расстегнула крючки шубки: что-то жарковато вдруг стало! Прямо даже странно: эта тетка тут словно бы сидела в засаде, готовая выпалить в них мощным залпом информации. Странно, что милиции не удалось выбить из нее никаких сведений. Ведь в таком случае все давным-давно встало бы на свои места: и насчет отношений Катюшки с Наилем, и насчет «кровавых замыслов» Альбины. А может быть, хозяйку спросить просто не удосужились? Или она была не в настроении откровенничать? Буркнула, к примеру: «Знать ничего не знаю, ведать не ведаю!» — и закрыла рот на замок. А сейчас, значит, оказалась в настроении? Почему, интересно знать?

Альбина внимательнее пригляделась к хозяйке. Она чем-то возбуждена. Что-то ее вывело из себя… и дело не в лисьих хитростях Валерии: неожиданные гостьи появились как раз вовремя, чтобы выслушать то, что и так распирает Марину Алексеевну, так и рвется с языка!

Валерия, похоже, устала балансировать на шатком стуле: поднялась и отправилась вдоль стен, разглядывая фотографии.

— С ума сойти! Всюду наш герой! Альбина, ты глянь. Марина Алексеевна совершенно права: Катюшка от него совершенно голову потеряла!

Да уж… На каждом снимке мелькала эта парочка: Катюшка и Наиль, в смысле Денис. Они стояли рядом или сидели, они обнимались или целовались, они мчались на мотоцикле, валялись на пляже, выпивали в компании… Альбина только головой покачала: интересно, куда смотрел тот опер, когда навещал Катюшку? Неужели он не обратил внимания на эти фотки, с каждой из которых скалит зубы Наиль, столь подробно описанный Альбиной? Хотя, строго говоря… Этот парень с фотографий напоминает убийцу весьма отдаленно. Оказывается, без типичной шапки и типичной куртки он выглядит как вполне нормальный, симпатичный человек, и даже восточные черты его лица почти не обращают на себя внимания. Вполне русский парень, светловолосый такой. Правда, глаза темные, ну и что? У самой Катюшки тоже темные глаза, так это ведь не значит, что ее звать какой-нибудь Наилёй!

— О, вот этого дядьку я знаю, — оживилась Валерия, бесцеремонно откалывая со стены фото, на котором Денис, сидящий за рулем приснопамятного «Форда», был запечатлен в компании Катюшки в большой белой шапке и мужчины лет тридцати пяти в длинном черном пальто. — Это… тьфу ты, забыла! У него еще такое прозвище смешное: то ли Переворот, то ли Кувырок… ну, какое-то такое иностранное словечко.

Если Валерия и Альбина ожидали, что хозяйка поймается на удочку и ляпнет: «Вольт!», они ошиблись.

— Никакой он не Кувырок! — обиделась Марина Алексеевна. — Это очень приличный человек, Кирилл Игоревич Смольников, Денис у него в прошлом году шофером работал. У него как раз тогда дочечка умерла… Дениска хоронить помогал, все, помню, возил его на кладбище. После этого случая Кирилл Игоревич сам не свой стал, все дела забросил. Фирма его, можно сказать, развалилась, Дениска тоже ушел. Но ему как-то не удавалось ни на одну работу толком устроиться, жил, считай, на Катюшкин счет, тунеядец поганый.

— А по-моему, зря вы так, — зевнула Валерия, прикрывшись снимком, а потом рука ее совершенно естественно скользнула в карман… и вынырнула оттуда уже пустая. — В конце концов, он у нее первый или последний, что ли? Таких Денисок еще будет-перебудет! Мужчины для женщины — только вехи на дороге жизненного опыта, этапы, так сказать, большого пути!

— Ну, может, вы и правы, — неохотно согласилась Марина Алексеевна. — Может, и она так же думать станет. Особенно теперь…

Лицо ее омрачилось, и в этот миг совершенно так же омрачилось лицо Валерии, как если бы оно было ничем иным, как зеркалом, которое трепетно воспроизводило все нюансы изменений облика собеседницы.

— Да уж, особенно теперь, — вздохнула Валерия. — Катюшки уже третий день нет на работе. Переживает, конечно…

— Переживает, дура! Нет, это какой же дурой надо быть, чтобы за таким барахлом переживать! — всплеснула руками Марина Алексеевна. — Я ей сто раз говорила: «Ну куда, куда эта собачья радость денется? Небось напился в дрезину, лежит где-нибудь, головушка с похмелья растрескивается…»

Она собрала лицо в складки, очень живописно изображая, как мается с похмелья Денис, и пропустила молниеносный обмен недоумевающими взглядами между Валерией и Альбиной.

Интересно получается! То есть, всезнающая Марина Алексеевна не имеет представления о том, что случилось с Денисом Акуловым? И, судя по всему, об этом не подозревает и сама Катюшка. Он просто пропал куда-то… пропал! В один прекрасный день ушел — и не вернулся…

Катюшка беспокоится. А не потому ли она так беспокоится, что сердце беду чует? Или совершенно определенно знает, что Денису предстояло опасное предприятие? Секундочку… у Альбины даже дыхание перехватило от внезапной догадки. Секундочку! Денис был убит на квартире, которую сдавал Гаврилов. Он, как и Валерия с Альбиной, решил проверить, не может ли там прятаться загадочный Хинган, и, очевидно, наткнулся и на него, и на пулю. В это время Гаврилов терпеливо сидел у себя дома и ждал какую-то звонкоголосую дамочку, назначившую ему встречу. А не сама ли Катюшка по указке Дениса звонила, чтобы задержать простодушного Гаврилова дома и обеспечить своему опасному любовнику свободу действий? Но она до сих пор не знает, чем все это закончилось, и недоумевает по поводу исчезновения Дениса и переживает…

По азартному блеску глаз Валерии Альбина поняла, что подруга думает о том же. Да, похоже, дело обстоит именно так. Бедная Катюшка, какое же горе ее ждет! Альбина жалостливо свела брови, но тут же вспомнила: Катюшка-то ее не пожалела! И даже если бы Наиль прикончил ее тем вечером, не больно-то сокрушалась бы. Вот и бывшую подружку жалеть нечего. Птице такого полета, как Денис, непременно быть подбитой: не раньше, так позже. И Катюшка должна была предполагать, что ее ждет, когда связалась с таким подонком.

— Мы вам, наверное, жутко надоели, — отвлек ее от размышлений голос Валерии. — Что же это Катюшка не идет да не идет! Может быть, она к этому своему Денису поехала, как вы думаете?

— К Денису? — усмехнулась квартирная хозяйка. — Да знай она его адрес, уже двадцать раз туда съездила бы. Вот сегодня день у телефона просидела, ожидая, что он позвонит, у меня все нервы вымотались, на нее глядя… Не беспокойтесь: вот-вот вернется. В конце концов, выскочила она в чем была, ноги без чулок в сапоги сунула да на халат шубейку набросила.

— Куда выскочила-то? — вскинула брови Валерия.

— Да к этому дядьке. Небось решила, он ей что-то про Дениску скажет, то-то разлетелась! Он минут за пятнадцать-двадцать до вашего прихода заявился, пошептался о чем-то с Катюшкой (она ему и открывала, я его даже не видела), она и говорит: «Я сейчас на два слова выйду!»

— Ну, за это время можно было не два слова, а несколько речей произнести, — рассеянно проговорила Валерия, в последний раз обегая комнату взглядом, и вдруг нахмурилась: — Погодите-ка. Если она выскочила «на два слова», мы на нее должны были в подъезде наткнуться, верно, Альбина? Однако никого не заметили. И машины около дома не видно было. Куда же Катюшка отправилась в такую стужу, на ночь глядя, без чулок и в халате?

— И правда, — озадачилась Марина Алексеевна. — С тех пор чуть не час прошел. Разве что они в другой подъезд пошли поговорить, хотя зачем бы?

— Может быть, — кивнула Валерия, устремляясь к выходу. — Конечно, конечно, там мы ее и найдем. Пошли, Альбина. До свиданья, Марина Алексеевна, спасибо за приют.

— Я Катюшке скажу, что вы приходили! — донеслось до девушек, и наверху захлопнулась дверь.

Валерия быстро застегивала дубленку. Она не спешила выйти из подъезда, а внимательно всматривалась в темные углы за ящиками и под лестницей.

— Ты чего ищешь? — нетерпеливо спросила Альбина, которую просто-таки выворачивало от спертого духа этого неприглядного человеческого жилья. — Думаешь, Катюшка сидит где-нибудь, от нас прячется?