Повелители времени - Пеш Гельмут - Страница 12

– А как… твое имя?

Где есть «я», там есть также «ты». С этого все начинается.

– Я – Кимберон Вайт, хранитель Музея истории и член Совета Эльдерланда, и… зови меня просто Ким, – закончил он вяло.

– Я – Горбац, – повторил больг. – Двадцатый легион, двенадцатая когорта, вторая манипула. – Это звучало как выученное наизусть. – Это… был я, – добавил он.

Любопытство одолело Кима.

– Что с тобой сделали? – спросил он. – То есть что ты натворил, отчего тебя бросили в тюрьму?

Взгляд больга стал мрачным и невыразительным.

– Мои товарищи, – проворчал он, – они захотели… больше еды. Декурион приказал… казнить каждого десятого… Двоих из двадцати. – Он провел рукой по своему горлу.

Ким вспомнил о головах на столбах у входа в крепость. Теперь ему стало ясно, откуда они взялись.

– Я… отказался. Горбац – солдат, а не палач, – продолжал больг. – Поэтому они меня бить, бросать в подземелье.

Он поднял массивные плечи, как будто хотел сказать: «Остальное ты знаешь».

Краем глаза Ким заметил какое-то движение и обернулся. И с облегчением узнал своего спутника, который к ним присоединился.

– Альдо, – сообщил он, – нашего друга зовут Горбац…

– У нас нет времени для разговоров, – пропыхтел Альдо. – Вы разве не слышите? Собаки…

Вой снова стал отчетливым… Теперь Ким и сам слышал, что это был не вой привидений, которого он, было, устрашился, а тявканье и прерывистое дыхание обычных псов. Впрочем, если их схватят эти псы, их укусы могут быть столь же смертельны, как и дыхание ужаса, исходящее от собак-призраков.

– Да, – согласился он, – надо бежать.

Он попытался сделать несколько шагов, но ноги отказались ему служить, и он упал бы снова, если бы Горбац его не подхватил.

– Господин Кимберон не может больше идти, – заявил Альдо.

– Пустяки, – сказал Ким. – Могу.

Когда он снова, прихрамывая, пустился в путь, его тело кричало при каждом шаге, но голова была ясна.

– Как это получилось, что ты говоришь на нашем языке? – спросил он на ходу у больга. – Кто тебя научил?

Горбац, казалось, не вполне понимал, о чем его спрашивает Ким.

– Люди разговаривают, люди приказывают. Больги подчиняются, – сказал он. – Больги учатся.

Ким наморщил лоб.

– Но ведь вы недавно появились здесь, – задыхаясь, произнес он, – я имею в виду армию больгов… Или по ту сторону Ограничительного Пояса тоже есть люди?

Он видел, что больг его не понимает, и прекратил дальнейшие расспросы. Он берег дыхание.

Бегство привело их не только в лес, но и выше – к подножию гор. Киму эта местность была знакома лишь по старым картам, хранящимся в музее, и у него не было ни малейшего представления о том, куда они направляются. Он только желал установить между собой и преследователями возможно большую дистанцию. Справа и слева перед ними возвышались скалы, Ким направился к расселине меж ними.

– Нет… там долго, – пыхтя, сообщил больг.

Но Ким не позволил себя остановить. По ущелью бежала вода, ручей, питаемый горным источником.

– В воду! – закричал Ким. – Собаки потеряют наш след!

Но было уже поздно.

Среди деревьев сверкали обнаженные мечи. Вой собак зазвучал совсем рядом. С последним приливом энергии Ким устремился прочь по скользким камням, против течения, и дальше по сухой земле и камням до тех пор, пока не увидел, куда дикий бег привел его самого и его спутников.

Они оказались на дне маленькой котловины. С обеих сторон вздымались поросшие лесом, заканчивающиеся светлой горной породой откосы.

Перед ними в нескольких десятках шагов среди замшелых камней лежало маленькое озерцо, наполняемое водой небольшого водопада. Дальше высилось непреодолимое нагромождение скал.

Они попали в ловушку.

К собственному удивлению, Ким заметил, что сжимает в руке кинжал. Он думал, что давно уже его потерял. Клинок сверкал в отблесках воды. Горбац поднял что-то, это был толстый железный прут, подобранный с пола тюремной камеры. Альдо вооружился суковатой палкой, а Алексис оскалил зубы.

Первыми появились собаки. Не призраки, а существа из плоти и крови. Но какие существа! Черные собаки, принюхивающиеся и рвущиеся с длинных поводков. Комки из мускулов и сухожилий, в половину человеческого роста и по меньшей мере такого же веса, как взрослый человек. Рожденные для борьбы, наделенные неуправляемой яростью, вымуштрованные дрессировщиками. Их морды были в пене.

Увидев добычу, они залаяли и с удвоенной силой рванулись вперед, так что поводки их едва сдерживали.

За ними показались солдаты в черных плащах и с матово блестящим оружием. Ким узнал центуриона по султану на его шлеме, о прочих было невозможно сказать, люди это или больги.

Люди и больги, что за странный союз?

Однако уже не осталось времени об этом раздумывать, так как собаки были спущены.

Как стрела, вылетела первая. С морды ее стекала пена, клыки были длинны и остры. В налитых кровью глазах сверкала жажда убийства.

Ким даже не стал поднимать кинжал. Он видел смерть, приближающуюся к нему, и единственное, что пришло в голову, была мысль о том, что на вопрос «почему» он уже никогда не получит ответа.

Что-то мелькнуло в поле зрения Кима и ударило в черное тело нападавшего пса. И почему-то отбросило его в сторону. Опрокинувшись, пес с визгом упал на землю. Брызнула кровь. Красные пузыри показались из его разинутой пасти, глаза утратили блеск и угасли. Из собачьего бока торчало белое древко стрелы.

Следующие стрелы, просвистев, впились в тела остальных собак. Одной из них стрела попала в шею, и собака с клокотанием околела. Другую выстрел приковал к земле, и прежде чем она смогла освободиться, вторая стрела вонзилась ей в глаз. Четвертая была поражена в круп, и она скатилась в ручей, где, вздрагивая и завывая, извивалась до тех пор, пока две новые стрелы ее не прикончили.

Только одна из собак уцелела. Она выбрала своей жертвой Горбаца. Однако расправа над прочими собаками из своры на какой-то миг сбила ее с толку. Больг не медлил, обеими руками он поднял железный прут, удар которого обрушился на пса с такой мощью, что череп его раскололся и брызнул мозг. Животное было мертво прежде, чем упало на землю.

Мгновение царила тишина. Тогда рванулся вперед один из легионеров, все еще стоявших при входе в котловину. И сразу же схватился за шею, из которой торчала оперенная стрела. Центурион понял, что тупик, в который они загнали было добычу, теперь для самих охотников стал смертельной ловушкой.

Прозвучал приказ:

– Retro! Назад!

Легионеры подняли щиты, чтобы прикрыть себя, и построились в каре для организованного отступления.

Врага видно не было. Но он их видел прекрасно, обнаруживая слабые места в обороне легионеров. Тут же свистели белые стрелы и находили свою цель.

В конце концов, остался лишь великан-центурион, покрытый многочисленными мелкими кровоточащими ранами, один среди мертвых и умирающих.

– Покажитесь, вы, трусы! – прорычал он. – Если среди вас есть мужчина, он должен со мной сразиться!

Из кустарника вышел кто-то высокий и стройный, одетый в зеленый плащ с капюшоном, так что черты его лица невозможно было различить. Доспехи его состояли лишь из кожаной куртки с заклепками, однако меч в руке – длинный прямой клинок – был из шлифованной стали.

Меч ярко блестел. Однако то, что произошло потом, осталось не замеченным Кимом и его спутниками, ибо их внимание было отвлечено тем, что из-за кустарника появились фигуры, одетые во все зеленое. Они были не слишком высокого роста, тонкокостные, изящно сложенные, со светлыми волосами, изогнутыми бровями и острыми ушами.

– Эльфы! – вскричал Ким. – Мы спасены!

Стоящий впереди эльф, воин, чье лицо было покрыто шрамами, а волосы были почти белыми, поднял лук. Другие сделали то же самое. Стрелы были направлены, тетивы натянуты. В глазах эльфов отсутствовало дружелюбие.

– Гурдан им-белег!

Не требовалось особых познаний в эльфийском языке, чтобы понять эти слова: «Смерть больгу!»