Будете довольны (Гарантированное удовольствие) - Азимов Айзек - Страница 4

Только спустя какое-то время она поняла, что Тони держит ее на руках – крепко и нежно.

Она оттолкнула его и завизжала так громко, что испугалась собственного крика. Остаток дня она провела у себя в комнате, заперев дверь и загородив ее стулом. Так с того злополучного дня она делала каждую ночь.

Клер разослала приглашения, и, как и утверждал Тони, они были благосклонно приняты. Теперь только и оставалось ждать последнего вечера,

И вот он настал. Дом к этому времени преобразился до неузнаваемости. Клер обошла все комнаты и еще раз убедилась, что все изменилось. И дом, и она сама, Она была одета так, как никогда бы не осмелилась раньше, А когда надеваешь на себя такие наряды, вместе с ними появляются и гордость, и уверенность в себе.

Она примерила перед зеркалом надменно-вежливую улыбку, и светская красавица в зеркале ответила ей такой же улыбкой.

«Что скажет Ларри?» – подумала она, но тут же решила, что ей совершенно все равно, что скажет Ларри. Нет, прекрасные дни не начинались с его приездом. Наоборот, они заканчивались с отъездом Тони. Ну, не странно ли? Клер попыталась вспомнить свои чувства трехнедельной давности и не смогла.

Часы пробили восемь, и каждый удар отозвался волнением в сердце Клер. Она обернулась к Тони.

– Они вот-вот придут, Тони. Будет лучше, если вы спуститесь вниз, Мы не можем позволить им…

Она смотрела на него, не скрывая удивления, потом слабо вскрикнула:

– Тони!

Потом громче:

– Тони!

И наконец, беспомощно и отрешенно:

– Тони…

Но он уже обнял ее, лицо его было совсем рядом с ее лицом, и она не могла освободиться из его объятии. Сквозь туман охватившего ее чувства она с трудом слышала его слова.

– Клер, – говорил он, – я не способен понимать многого, и это – одна из тех вещей, которые я не способен понять. Я уезжаю завтра, а мне не хочется уезжать. Я… мне кажется, что это – нечто большее, чем желание доставить вам удовольствие. Не странно ли это?

Он прижимал ее к себе. Губы его были совсем близко, они были мягкие и теплые, но за ними не чувствовалось дыхания – ведь машины не дышат. Они были готовы коснуться ее губ…

… и прозвенел звонок.

Мгновение, долгое, как сон, Клер молча сопротивлялась, а потом… потом Тони исчез, и нигде его не было видно, а звонок прозвенел еще раз. Еще раз, и еще – настырно, требовательно.

Занавески на окнах, выходящих на улицу, были раздвинуты! Но ведь пятнадцать минут назад они были задернуты – она сама видела!

Значит, они все видели, значит, они видели все!

Они вошли – все такие вежливые, гуськом, друг за другом, и тут же принялись заглядывать во все уголки. Конечно, они все видели. Иначе зачем бы Глэдис тут же принялась выспрашивать, дома ли Ларри? И Клер не оставалось ничего другого, как держаться дерзко и с вызовом.

Да, Ларри нет дома. Когда возвращается? Наверное, завтра. Нет, я вовсе не скучала без него. Совсем не скучала. Что вы, я прекрасно провела время.

Она смеялась над ними. Почему бы и нет? Что они могли ей сделать? Ларри ведь поймет, в чем дело, даже если до него дойдет вся эта история.

А вот им было не до смеха!

Клер видела свидетельства этого – в ярости, которой горели глаза Глэдис, в ее деланном смехе, в том, как быстро она собралась домой. Провожая остальных, Клер успела расслышать чей-то завистливый и восхищенный шепот:

– Ну надо же, какой красавец!

Ну и пусть, пусть знают – да, она, может, и не такая красавица, как Глэдис Клефферн, и не такая богачка, но ни у кого, ни у кого на свете нет такого красивого любовника!

И тут она снова-снова-снова вспомнила, что Тони был всего-навсего машиной. Клер похолодела и прокричала в пустоту гостиной – дико, беспомощно:

– Уходи!!! Оставь меня!!!

Клер заперлась в спальне и проплакала всю ночь. А утром, еще до рассвета, пока на улицах не было пешеходов, приехала машина и увезла Тони.

Лоренс Белмонт проходил мимо двери кабинета д-ра Кэлвин и, сам не зная почему, постучал. Он застал в кабинете математика, Питера Богерта, но это его нисколько не смутило.

– Клер сказала мне, что фирма оплатила все, что сделано в нашем доме…

– Да, – кивнула Сьюзен Кэлвин. – Мы пошли на эти затраты, сочтя их необходимыми для успешного завершения эксперимента. Но приказ о вашем назначении на пост главного инженера уже подписан, так что, я надеюсь, ваше материальное положение позволит вам теперь управиться с вашим новым домом?

– Я не об этом. Раз Вашингтон дал согласие на официальное проведение экспериментов, мы сможем меньше чем через год приобрести собственную модель «ТН-3».

Он нерешительно повернулся к двери, но вернулся обратно.

Сьюзен Кэлвин поторопила его:

– Ну, что еще, мистер Белмонт?

– Я хотел бы понять… – смущенно начал Ларри. – Я хотел бы понять, что же произошло. Она… я хочу сказать – Клер, так изменилась! Дело не только в ее внешности, хотя, честно говоря, я поражен.

Он нервно рассмеялся.

– Это не она. Это не моя жена – мне трудно это объяснить.

– А зачем объяснять? Разве вы разочарованы происшедшими изменениями?

– О, что вы, наоборот. Но это… немножко пугает, понимаете?

– Я бы на вашем месте так не волновалась, мистер Белмонт. Ваша жена вела себя безукоризненно. Если честно, то я даже не ожидала, что эксперимент пройдет столь успешно. Благодаря ему мы теперь точно знаем, какие именно изменения необходимо ввести в конструкцию модели «ТН-З», и заслуга эта целиком и полностью принадлежит миссис Белмонт. Если хотите, чтобы я была с вами откровенна до конца, то я скажу, что ваше повышение в должности – в большей мере заслуга вашей жены, чем наша собственная.

Ларри поморщился.

– Ну, это уж дело семейное… – пробормотал он и быстро удалился.

Сьюзен Кэлвин долго смотрела на закрывшуюся за ним дверь.

– Кажется, выстрел попал в цель, – я надеюсь… Вы прочли отчет Тони, Питер?

– От корки до корки, – ответил Богерт. – И, по-моему, модель «ТН-З» нуждается в серьезной доработке.

– О, и вы такого мнения? И почему же вы так думаете?

Богерт нахмурился.

– При чем тут мое мнение? Ясно как белый день – мы не можем выпускать роботов, которые крутят любовь со своими хозяйками.

– Любовь! – фыркнула Сьюзен. – Питер, вы удивляете меня. Неужели вам непонятно? Робот обязан выполнять Первый Закон. Он не мог позволить, чтобы человеку был причинен вред, а вред Клер Белмонт причиняла она сама – своим комплексом неполноценности. Вот он и разыграл любовную сцену: какая женщина не дрогнет от сознания, что сумела пробудить страсть в машине – холодной, бесчувственной машине! И занавески в тот вечер он раздвинул тоже нарочно, чтобы гости могли увидеть пикантную сцену и позавидовать, – и при этом никакого риска для супружеского счастья Клер. Думаю, тут Тони просто превзошел сам себя…

– Вы так думаете? Но какая разница, притворялся он или нет? Все равно это непозволительно. Перечитайте отчет еще раз. Она избегала его. Она кричала, когда он обнимал ее. Она глаз не сомкнула в последнюю ночь. У нее была истерика. Разве мы имеем право допустить подобные вещи?

– Питер, вы слепы. Так же слепы, как я была когда-то. Модель «ТН-3» будет серьезно переделана, но совсем не по этой причине. Как раз наоборот. Странно только, как я сразу не додумалась…

Взгляд Сьюзен стал отрешенно-задумчивым.

– Но тут уж дело в моих собственных недостатках. Видите ли, Питер, машины не умеют влюбляться. Но зато умеют женщины – даже тогда, когда это так страшно и совершенно безнадежно!