Выйти замуж за дурака - Первухина Надежда Валентиновна - Страница 51

– Ладно. Но он хоть может превратиться обратно?

– Конечно.

– Когда?

– Вероятно, следующей ночью. А зачем тебе? Все равно с собой ты его не понесешь, как я уже сказал. Ты оставишь его у меня на хранение. И заберешь тогда, когда… камни запоют.

Если камни запоют,

Ты припомнишь, как живут.

– Это же слова из заклинания, которым Аленка заколдовала моего мужа! Откуда вы знаете… про камни?

Охранник даже слегка удивился:

– Да кто ж об этом не знает! Есть такое место, пользующееся дурной репутацией. Чертоногий лес называется. Так вот там имеется уникальная заповедная зона; так называемая Каменная роща, где все из камней: деревья, трава, даже звери. И каждую пятницу все эти камни начинают петь. По непроверенным мною слухам, именно в каменную рощу попадают те, кто подпал под влияние злых чар. Заколдованные люди, одним словом.

– Никогда об этом не знала, – удивленно протянула Василиса Прекрасная, а я сидела и думала только об одном,

Поющая Каменная роща.

Заколдованные люди.

Заколдованный Иван.

Я даже самой себе боюсь признаться в том, что он стал мне дорог. И вовсе не из-за постельных отношений. В нем было то, чего так не хватает современному мужчине: безыскусная простота и талант ничего не бояться. А леденцы… Подумаешь, леденцы! Военнослужащие ВМС США все поголовно с утра до вечера жуют «Джуси фрут», и ничего, половина женщин Америки в них влюблена (а другая половина безуспешно требует выплаты алиментов)…

– Значит, так, – сказала я. Не знаю, какие у вас планы, а я иду в Чертоногий лес. Кто со мной – спасибо, кто не со мной – спасибо и дайте компас и карту, а кто не спрятался, я не виновата.

– Да ведь это значит идти на верную погибель! – всплеснула руками Василиса Прекрасная.

– Ничего не поделаешь, – вздохнула я. У вас тут вообще куда не наступи, везде будет верная погибель. Не сказка, а минное поле какое-то…

– А ведь ты дело говоришь! – восхитился мной Охранник. Верно говорит пословица: «Раз в году и палка стреляет, раз в году и баба мудрое слово говорит»…

Я хотела было вспылить в ответ на этот неприкрытый сексизм, но сдержалась и продолжала слушать то, что вещал Охранник.

А вещал он следующее:

– Другого нет у вас пути, как в Чертоногий лес идти. Этого леса все боятся: и люди, и звери. Даже самые премудрые чернокнижники стараются обходить сей лес стороной. Значит, и Аленка туда предпочтет не соваться. Тем более что лес этот так велик, что в нем две Фигляндии поместилось бы. Или одна Великая Братания. Но это я так, к слову. От моей делянки до Чертоногого леса верст десять идти. До опушки я вас провожу, всем, чем надо, снаряжу, но дальше с вами не пойду – увольте!

– Боитесь? – поддела я.

– Боюсь, – честно ответил Охранник сказок. Дважды я в этот лес ходил по весьма важным делам, дважды меня лес отпускал, только пошлину брал… Здоровьем моим. Теперь вот имею хронический эпиконделит и запущенный гломерулонефрит после посещений Чертоногого леса. Думаете, приятно маяться этими болячками всю свою бессмертную жизнь?! Так-то… А на третий раз лес меня и вовсе не отпустит, к себе заберет. Кто тогда сказки охранять будет?

– Да, действительно.

Моя прекрасная тезка вздохнула и со слезами в голосе произнесла:

– Видать, такая наша бабья доля – вдвоем сгинуть в лесу распроклятом.

– Стоп! – осенило меня. А почему вдвоем? У нас же есть Сэм! Эй, Сэм, покажись!.. Сэм, где ты?

– О ком идет речь? – спросил, прищурившись, Охранник.

– С нами все время был один парень по кличке Крутой Сэм. В смысле, был не целиком, а как бы это сказать поточнее… присутствовал в виде вооруженных верхних конечностей.

– Ну, ты загнула! – удивился Охранник.

– Но это действительно так! Просто Сэм – не живой человек, а компьютерная программа. Помогал он нам здорово, а с той минуты, как мы в этом доме появились, почему-то исчез. Обидно.

– Ладно, – помолчав, решительно сказал Охранник. Сэм так Сэм. Пойдемте в сарай.

Действительно, за избой, искусно замаскированный зарослями чертополоха, стоял сарай, крытый, кстати, рубероидом (видимо, кто-то пытался в сказку и стройматериалы протащить). Охранник подвел нас к двери, распахнул ее и крикнул:

– Семен, к тебе пришли! – И обратился к нам. – Лучше стойте здесь, у порога, а то в сарае навоза – по колено. Давненько я там не чистил, все руки не доходили…

Подтверждая слова Охранника, в носы нам шибанул концентрированный сложносоставной аромат навоза, прелой соломы, гнилой древесины и… парного молока. Едва я приспособилась дышать этим ароматом, как меня постигло новое удивление.

Сначала раздался свист. Но не залихватски-боевой, а, скорее, иронически-умиротворенный, словно свистел герой бессмертного фильма «Я шагаю по Москве». Под этот свист в дверном проеме появились руки. В татуировках и кожаных перчатках с обрезанными пальцами. Только вместо помпового ружья .или гранатомета эти руки крепко и бережно держали ведро с парным молоком.

– Подоил? – Охранник улыбнулся нашему Сэму.

– Все о'кей, – заверил Сэм и аккуратно передал ведро с молоком Охраннику.

Тот принял и заговорил, слегка смущенно и просительно:

– Я все понимаю, Сэм. Я понимаю, как тебе надоела эта бесконечная стрельба, эти погони, этот отсчет убийств, обитель страха, звездные войны, невыполнимые миссии… Когда мы говорили с тобой один на один, как мужчина с мужчиной, я, наверное, как никто другой понимал твое желание раз и навсегда завязать с кровавым спортом, правдивой ложью, криминальным чтивом, грязными танцами, бандами Нью-Йорка и близкими контактами третьего рода! И когда я предложил тебе бросить оружие и заняться мирным трудом, я увидел, с каким наслаждением ты отшвырнул автомат и взялся за лопату, чтобы разгрести весь этот навоз! А сегодняшняя утренняя дойка, Сэм! Я по твоим рукам вижу, что ты счастлив, найдя наконец себе занятие по душе. И я ни за что не отвлекал бы тебя от твоих занятий и общества Буренки, если бы не эти женщины, Сэм. Они идут в опасное место. И их некому сопровождать и защищать, кроме тебя.

Руки в перчатках безвольно повисли. А я чуть не плакала, слушая душераздирающую речь Охранника:

– Ты ведь не просто мужчина, Сэм. Ты – последний герой боевика. Ты – трудная мишень. Ты – кобра. И враги трепещут пред тобою, а друзья благословляют небеса, за то, что им дарован такой защитник. Защити этих женщин, Сэм! Помоги им. А потом, когда ты выполнишь свою миссию, возвращайся сюда, на ранчо, тьфу, то есть, в этот сарай к своей Буренке. Здесь тебя всегда будут ждать. И всегда будут тебе рады!

Когда Охранник закончил свою речь, я чуть не разразилась аплодисментами, а на перчатки Сэма из ниоткуда закапали крупные слезы. В глубине сарая горестно мычала корова, видимо, та самая пресловутая Буренка, предчувствуя скорое расставание.

– Идем, Сэм! – сказал Охранник. Тебя зовет твой долг.

Из сарая мы шли оригинальной компанией: заплаканная Василиса Прекрасная (в походе в Чертоногий лес она видела неминучую погибель), Охранник с ведром парного молока, Сэм, на ходу развлекающийся сборкой-разборкой «томпсона», и я, готовая уже ко всему.

Сборы были недолгими. Я только поинтересовалась у Охранника, сможет ли Сэм функционировать без компьютера. Оказалось, сможет. Потому что, по словам того же Охранника, уже является не простым виртуальным отражением, а персонифицированной модификацией, способной к самостоятельному замкнутому циклу жизнеобеспечения. С собой в дорогу по настоянию Охранника нам пришлось взять две дюжины ватрушек, баклагу с молоком и компактную двухместную палатку швейцарского производства. По поводу палатки Охранник предупредил, что она конфискованная и потому мы должны будем ее сдать, когда вернемся из леса. Это меня порадовало. Значит, он все-таки надеется на наше благополучное возвращение.

– Побудьте у меня сегодняшний денек, – упросил нас Охранник. Ночь переночуете, а на рассвете я вас поведу. Вам предстоит долгий путь, поэтому отдыхайте и набирайтесь сил. Я сейчас подам творожную запеканку.