Все ведьмы делают это! - Первухина Надежда Валентиновна - Страница 66

— Ты кто? — спросила Акулина, подойдя к птице.

— Ну ты странная! — опять зазвенела перьями птица. — Кто ж меня не знает? Я птица счастья завтрашнего дня! Вишь — прилетела, крыльями звеня! Хочешь, тебя выберу?

— Куда? — удивилась Акулина.

— Не куда, а кем, — терпеливо пояснила птица. — Можешь быть королевой красоты. Или великой волшебницей.

— Нет, — прервала птицу Акулина. — Можно, я лучше останусь сама собой. И еще. Я хочу вернуться в свое время.

— А чем тебе здесь не жизнь? Тут же сплошная сказка!

— В том-то и дело... В сказке жить — не мед-пиво пить.

— Хорошо, — согласилась птица счастья. — Тогда держи мое перо и думай про свой дом. Там ты и окажешься.

Все кругом завертелось, закружилось, и... оказалась Акулина (теперь уже Марина) в своем собственном доме и в своем времени. Обрадовалась она и пошла в университет на занятия, писать курсовую работу на тему русского и иностранного фольклора. А так как была Марина просто красавица, в нее влюбился молодой кандидат филологических наук и сделал ей предложение. Сыграли они свадьбу и стали жить-поживать, научные степени наживать...»

— Чш-ш, сказитель, — я тихо дернула мужа за руку. — Пойдем. Дети уже спят.

— Вот и сказочке конец, а кто слушал — молодец! — Авдей закончил уже на автопилоте и покорно дал увести себя из детской.

Когда мы улеглись в постель, я сонно прижалась к мужу, ощущая полный покой и умиротворение. Ладонью провела по его груди и почувствовала, что оцарапалась.

— Что это? — я подцепила серебряную подвеску на цепочке. В серебро был оправлен маленький алмазик, странной, чем-то знакомой мне формы...

— Это талисман, — Авдей поправил цепочку, и я больше не стала спрашивать. Потому что вспомнила, как точно такие же алмазы сыпались из глаз Инари, когда она плакала.

— Спокойной ночи, любимый, — беззвучно прошептала я.

И не услышала ответа.

Наутро Баронет восстал против того, чтобы Марью и Дарью отводили в сад.

— Объявляю спецоперацию! — провозгласил он. — Налет на магазины с целью фронтальной закупки елочных украшений! Скоро Новый год, а вы даже ни в одном глазу!

— Деда, деда, — запрыгала Дашка. — А что значит «фронтальная»?

— Это значит, что у вашего деда крыша поехала, — прокомментировала решение супруга Татьяна Алексеевна.

— Мам, зачем ты так... В самом деле, хватит воевать. Пора и о празднике подумать. Давайте устроим грандиозную елку, пригласим старых друзей, наготовим тазики с салатами...

— Елку я беру на себя, — авторитетно заявил Баронет, собственноручно одел внучек и отправился с ними опустошать магазины. Вот что бывает, когда магу заняться нечем...

— Хорошо же! — едва за магом с внучками захлопнулась дверь, сердито воскликнула мама. — Я тоже найду, чем заняться.

— Мам, да с чего ты взъелась на мужика? — спросила я, задумчиво пережевывая мюсли.

— Мы не виделись сколько! Мог бы больше внимания уделить жене!

— Ой, мам, ты требуешь от мужчины невозможного.

— Конечно! Вот если бы твой Авдей...

— Мой Авдей изменил мне с моей лучшей подругой. И, как видишь, все живы. И даже, по мере возможности, счастливы...

(Следует отметить, что этот разговор происходил между мной и мамой при закрытых дверях кухни.) Что делал в это время Авдей, я не знаю, скорее всего, дремал, обдумывая сюжет нового романа... Или думал об Инари.

— Вика, — у мамы округлились глаза. — И ты ему простила такое!

— Будем считать, что я взяла пример с Хиллари Клинтон.

— Да?.. Интересная позиция.

— Ничего особенного. Просто... Я его люблю.

— Милая! Можно тебя на минуточку!

— Мам, извини, муж зовет.

Я вошла в кабинет, прислонилась к стеллажу с книгами и вопросительно посмотрела на Авдея:

— Проблемы?

— Да, ужасные проблемы! Уж-жасные! — с этими словами Авдей принялся меня целовать и шептать: — А ты не можешь сделать так, чтобы твоя мама ушла в магазин. Часика на три?

— Вика, я в магазин! — крикнула мама. Стукнула дверь.

— Видишь — могу. А три часа нам точно хватит?

... Трех часов не хватило. Но, видимо, родственники или действительно решили оккупировать все возможные магазины, или оказались чрезвычайно деликатными людьми.

— Авдей, уже темнеет, а они где-то шляются. Я волнуюсь. Девчонки наверняка замерзли, как сосульки!

— Все будет хорошо, Вика.

Ох, вот умеют мужчины успокаивать нас, бедных женщин, этой в общем-то банальнейшей фразой! Видимо, это какое-то забытое древнее мужское заклятие, используемое еще во времена первобытной магии... «Все будет хорошо, о жены вождя! Мамонт попадет в ловушку, и вы исполните ритуальные танцы!» — «Все будет хорошо, моя скво! Скальпы врагов скоро украсят наш вигвам!» — «Однако, жена, все будет холосо! Чукча есть, олень есть, яранга есть!»

Пока я нежилась в постели, Авдей принес мне кофе с ликером.

— Шик, — оценила я кофе. — А ты чего это к компьютеру подсаживаешься?

— Сюрприз! — сказал Авдей и вывел на монитор картинку: наша семейная фотография, где мы с ним стоим в обнимку, а пред нами на маленьких пуфиках сидят и беззубо улыбаются наши малолетние чада. Только Авдей за моей спиной пририсовал крылья. Большие серебристо-сиреневые драконьи крылья.

— Класс! — воскликнула я.

— Ну это ладно, это шутки... А вот это серьезно.

На мониторе возникли строчки стихотворения.

А в душе моей — снегопад,

Предрождественский, робкий-робкий.

Сорок восемь часов подряд

Клею фантики да коробки.

Сказки делаю. Ель ряжу

Звездным небом, как мишурою.

Это дань моя миражу

Из Лапландии за горою.

Всюду — Андерсен. Дети спят.

(Зонтик вертится, сны мелькают.)

Сорок восемь часов подряд

Мы их тешили пустяками

Несолидными. Каково?

Птичий гам над моей главою!

Так является Рождество

В горьком запахе темной хвои.

Детям грезится шоколад,

Не гекзаметры. Вот досада!

А в душе моей — снегопад.

Чище не было снегопада.

Я глубоко вздохнула:

— Хорошо-то как... Словно и впрямь — снег сыплет с потолка...

Авдей быстро глянул на потолок и оценил ситуацию:

— Это не снег, это штукатурка. Боже, а это еще что за грохот?!

Молниеносно одевшись, мы вылетели в коридор. Грохотали в нашу дверь.

— Монстры!

— Тэнгу!

— Это мы!!! — приглушенно сообщили из-за двери. Наконец, она открылась, и в прихожую вошла...

— Елка!

Она была грандиозна. В ее гигантских лапах, осыпанных снегом, можно было спрятать Суворова, его солдат и заодно Альпы, которые они переходили. Елка заняла всю прихожую, но было ясно, что на этом она останавливаться не собирается. От запаха хвои в голове закружились фривольные мысли, связанные с неумеренным потреблением шампанского, фейерверками и тайными поцелуями под маской...

— Мамочка, правда, елка классная?! — Дети, перемазанные смолой, разрумянившиеся и встрепанные, вылезли откуда-то из веток. — Деда нашел самую лучшую!

— Баронет! — возопила я.

— В чем дело? — тот тоже вылез из-под елки с видом невыспавшегося Деда Мороза.

— Вы что, спилили елку у Кремлевской стены?!

— Ничего подобного! — возмутился Баронет. — Это по спецзаказу.

— Откуда?!

— «Из Лапландии за горою», — усмехнулся мэтр. — Авдей, пойдем-ка ее устанавливать. Женщин и детей на это просим не смотреть. Когда нужно, вас позовут...

И нас позвали.

— О-о-о! — простонали мы, то есть женская половина нашего семейства.

— Какая она красивая! — благоговейно прошептала Дашка.

— А еще нужны фонарики и игрушки! — тут же потребовала Марья.

— Пожалуйста! — я щелкнула пальцами, и елка запереливалась огнями. Хлопок в ладоши — и на елке, позванивая, кружатся хрустальные снежинки.

— Надеюсь, вы не осудите меня за мелкое волшебство, мэтр?