Девять принцев Амбера .Тетралогия - Желязны Роджер Джозеф - Страница 61

— Ты знаешь, кто такая Вианта Бейль?

— Нет.

— Она была любовницей Канна. Это дом ее семейства, расположенный на порядочном расстоянии от города, а сама она находится чуть дальше по коридору. Может зайти сюда в любой момент. По-моему, она втюрилась в меня.

— Ого! Крутая дамочка?

— Весьма.

— А что ты делаешь у нее, ведь прошло совсем немного времени после похорон. Это же неприлично.

— Ха! Если бы не ты, не было бы и похорон.

— Не надо мне этого дерьма с благородным негодованием, Мерль. Если бы убили твоего отца, разве ты не стал бы мстить за него?

— Нечестное сравнение. Мой отец не делал всего того, что наделал Бранд.

— Может да, а может и нет. Но что бы ты сделал? Даже тогда… Разве ты не стал бы охотиться за Каином?

Я отвел взгляд.

— Не знаю… Ну, ладно, допустим, что я поступил бы также. Но на этом бы и остановился. Не стал бы охотиться на других. Не хочу больше задевать твои чувства, но твой старик был психом. А ты не псих. Я знаю тебя ничуть не хуже, чем ты меня. Тебе отлично известно: Амбер признает личную вендетту. У тебя доказуемый случай. И смерть произошла даже не на стенах Амбера, если Рэндом станет искать для тебя оправдания.

— С какой стати он станет это делать?

— Потому что я поручусь за твою честность в других делах.

— Брось, Мерль…

— У тебя классическая защита в деле с вендеттой — сын мстит за гибель отца.

— Не знаю… Эй, ты пытаешься открутиться от обещанного рассказа.

— Нет, но…

— Тогда прошу перейти к Замку Четырех Миров. Что ты там узнал и как?

— Ладно, но ты все же подумай о том, что я сказал, — попросил его я.

Выражение его лица осталось неизменным.

И тогда я начал так:

— Жил-был старый отшельник по имени Дэйв…

Люк заснул прежде, чем я закончил. Через некоторое время я поднялся, отыскал бутылку вина и плеснул немного в бокал, так как его содержимое опустошил Люк. Я подошел с бокалом к окну и стал смотреть на внутренний двор, где шуршал листьями ветер. Я раздумывал над тем, что сообщил Люк. Я нарисовал ему неполную картину частично потому, что его, кажется, не заинтересовало мое предложение. Но даже если бы Рэндом официально позволил ему сорваться с крючка в связи со смертью Каина, то Джулиан или Жерар, вероятно, постарались бы его прикончить по тому же кодексу вендетты. Я действительно не знал, что делать. Мне полагалось сообщить о нем Рэндому. Но будь я проклят, если я сейчас это сделаю! Слишком много требовалось еще у него выяснить, а если он станет пленником Амбера, то добраться до него станет еще труднее. И зачем он вообще уродился сыном Бранда?

Я вернулся к стулу у кровати, рядом с которым оставил наше оружие и Козыри Люка. Я перенес их в другой конец комнаты, где устроился в кресле, в котором сидел раньше. И вновь принялся изучать его карты. Изумительно! У меня на руках целый кусок истории… Когда жена Оберона Ригла, состарившись, удалилась в сельскую местность, король женился вновь к некоторой досаде своих детей от первой жены — Каина, Джулиана и Жерара. Но чтобы запутать знатоков генеалогии и поборников семейной законности, он сделал это в местности, где время текло намного быстрее, чем в Амбере. Можно спорить, носил ли его брак с Харлой, характер двоеженства. Не мне судить. Историю эту я услышал много лет назад от Флоры и, по ее словам, она всегда не слишком ладила с Девлином и Санд, потомством от этого союза, и склонялась к толкованию этого брака как двоеженства. До настоящего времени я ни разу не видел портретов Девлина и Санд. Во дворце их не было, про них резко упоминали в разговорах. Но они жили в Амбере относительно короткое время, когда королевой там была Харла. После ее смерти они стали недовольны политикой Оберона в отношении их родни, которую они часто навещали, и через некоторое время они уехали, поклявшись вообще не иметь никаких отношений с Амбером. По крайней мере, мне говорили именно это. Вполне вероятно, что здесь не обошлось без некоторой внутрисемейной грызни. Точно не знаю. Но они были членами королевской семьи, и Люк явно узнал о них и встречался с ними, надеясь воскресить их былое негодование и приобрести союзников. Он признал, что это не получилось. Два века — долгий срок для сохранения старой недоброжелательности. Насколько я помнил, с тех пор, как они уехали, прошло именно столько времени. У меня мелькнула мысль, не стоит ли мне связаться с ними, чтобы просто познакомиться. Если их не заинтересовала сторона дела, представленная Люком, то, думал я, их не заинтересует и другая сторона. Казалось вполне уместным засвидетельствовать им свое почтение как никогда ранее не встречавшемуся с ними члену семьи. Я решил, что как-нибудь сделаю это, хотя данный момент казался едва ли подходящим. Я добавил их Козыри в свою коллекцию. Следующим шел Далт. Я снова изучил его Карту и заколебался. Заклятый враг Амбера… Если он и впрямь такой верный друг Люка, то, наверное, мне следует ему сообщить, что случилось. Он мог даже знать о связанном с этим обстоятельством деле и упомянуть что-нибудь полезное для меня. Фактически, чем больше я об этом думал, вспоминая его недавнее присутствие у Замка Четырех Миров, тем большим становилось искушение связаться с ним. Казалось вполне возможным, что мне даже удастся выведать кое-что о происходящем сейчас в этой крепости. Я погрыз костяшки пальцев. Следует ли мне это делать или нет? Я не видел вреда от такой попытки. Сам я ничего выдавать не собирался, и все же некоторые сомнения были.

«Какого черта! — решил я. — Наконец, кто не рискует…»

Так, так… тянемся через внезапно похолодевшую Карту.

Миг изумленности и вот, словно оживший портрет, изображение пошевелилось.

— Кто ты? — спросил он, ответив на вызов и положив руку на рукоять меча и до половины обнажив клинок.

— Меня зовут Мерлин, — представился я. — У нас есть общий знакомый по имени Ринальдо. Я хочу сообщить тебе, что он тяжело ранен.

К этому моменту мы оба парили между двумя реальностями, твердые и совершенно четкие друг для друга. Он оказался более крупным, чем я предполагал по его изображению. Далт находился в помещении с каменными стенами: из окна слева от него виднелось голубое небо и кусок облака. Его широко раскрывшиеся зеленые глаза теперь сузились, а челюсть выдвинулась чуть агрессивнее.

— Где он?

— Тут, у меня, — сообщил я.

— Ах, как удачно! — заметил он. Меч очутился в его руке, и он двинулся вперед.

Я резким щелчком отбросил Козырь прочь, что не прервало контакта. Для этого мне пришлось вызвать Логрус, который упал между нами точно нож гильотины и дернул меня так, словно я прикоснулся к оголенному проводу под высоким напряжением. Единственным утешением мне служила мысль, что Далт, несомненно, почувствовал то же самое.

— Мерль, что тут происходит? — раздался хриплый голос Люка. — Я видел Далта…

— Э… да. Я только что вызвал его.

Люк чуть приподнял голову.

— Зачем?

— Сообщить ему о тебе. Он же твой друг, не так ли?

— Идиот! — выругал он меня. — Именно он меня так отделал.

Тут он закашлялся, и я кинулся к нему.

— Дай мне воды, — попросил он.

— Сейчас.

Я сходил в ванную и принес ему стакан. Он отпил из него маленькими глотками.

— Вероятно, мне бы следовало рассказать тебе, — проговорил он наконец. — Не думал, однако, что ты станешь играть в игры, не зная их правил…

Он снова закашлялся и глотнул еще немного воды.

— Трудно сообразить, что тебе рассказать, а что — нет, — продолжил он спустя некоторое время.

— Почему бы тебе не рассказать мне все? — предложил я.

Он качнул головой.

— Не могу. Тебя погубит избыток знаний, а еще вероятнее — нас обоих.

— Судя по тому, как идут дела, это может случиться независимо от того, расскажешь ты мне все или нет.

Он чуть улыбнулся и отпил еще.

— Некоторые моменты этого дела носят личный характер, и я не желаю впутывать в них других.

— Как я понимаю, твои попытки убить меня в определенный период каждой весной также носили несколько личный характер, — заметил я. — И все же я почему-то чувствовал себя впутанным в это.