Девять принцев Амбера .Тетралогия - Желязны Роджер Джозеф - Страница 54

На мою руку легла ее прохладная рука.

— Вы устали? — услышал я ее голос.

— Полагаю, да.

— Вот вам плащ. Почему бы вам не накинуть его и не отдохнуть? Мы идем ровно, легко справимся и вдвоем без вашей помощи.

Я кивнул, натянув на себя плащ. Ее ладонь осталась в моей руке. Я поднял на нее взгляд. Вианта улыбнулась. Я в первый раз увидел, как она улыбается. Кончиками пальцев другой руки она коснулась пятна крови на моей рубашке.

— Не беспокойтесь, я позабочусь о вас, — пообещала она.

Я улыбнулся ей в ответ, так как она, кажется, хотела этого. Тогда она сжала мои плечи и отошла, а я, глядя ей вслед, гадал, не упустил ли я что-нибудь в своих недавних размышлениях относительно нее. Но сейчас я слишком устал, чтобы ломать голову над неизвестным в этом уравнении. Механизм моего мышления все замедлял и замедлял ход… Привалившись спиной к планширу правого борта и мягко укачиваемый волнами, я позволил себе немного вздремнуть. Через полуприкрытые веки я смотрел на пятна крови на своей белой рубашке. Кровь… Да, кровь…

— Первая кровь! — крикнул Деспил. — И хватит! Ты удовлетворен?

— Нет! — прокричал Юрт. — Я его едва царапнул. — Он крутанулся на своем камне и махнул в мою сторону тройными когтями триспа, готовый снова напасть на меня. Кровь сочилась у меня из царапины и собиралась в бисеринки, а те поднимались в воздух и уплывали, словно пригоршни рассыпанных рубинов. Я поднял фандон в позицию защиты сверху и опустил трисп, который держал отставленным далеко вправо, под углом вперед. Согнув левое колено, я повернул камень на 90 градусов, так что каждый из нас казался висящим вверх ногами по отношению друг к другу.

— Амберийский ублюдок! — крикнул он, и из его оружия в мою сторону вылетели три вспышки света, и, разбитые взмахом моего фандона, похожие на мотыльков, осколки упали, кружась, в Бездну Хаоса, над которой мы летали.

— К твоим услугам, — ответил я и сжал рукоять триспа, выпуская пульсирующие лучи из трех его тонких, как волос, клинков. Проделывая это, я вытянул руку над головой и резанул его по коленям. Он отмел лучи фандоном почти на весь предел их восьмидесятифутового действенного диапазона. У трисливера почти трехсекундная пауза для перезарядки, но я сделал финт, имитируя смертельный удар ему в лицо, на что он рефлекторно поднял фандон, и я сжал трисп для косого удара ему по коленям. Он отбил его секундным импульсом опущенного фандона, сделал выпад мне в лицо и совершил кувырок назад на все 360 градусов, рассчитывая, что время перезарядки спасет его спину, и он вернется в прежнее положение с поднятым фандоном для удара мне по плечу. Но я увернулся, описав около него круг, снизившись и повернувшись без переворота. Я рубанул его по открывшемуся плечу, но оказался за пределами действенности оружия. Деспил тоже описывал круг на камне размером с береговой сигнальный шар, далеко справа от меня, а мой секундант Мондор быстро снижался с позиции, занимаемой высоко над, головой. Мы цеплялись за небольшие камни, преображенные ступенями, плавая на внешнем течении Хаоса, точно на краю водоворота. Юрт повернулся следом за мной, держа левую руку, к локтю которой был прикреплен фандон, в горизонтальном положении и выполняя им медленное круговое движение. Его пленочная сеть трехфутовой длины, утяжеленная снизу мордом, сверкала в зловещем свете, изливавшемся через неравные промежутки с разных направлений. Трисп он держал в среднем направлении атакующей позиции и скалил зубы, но не улыбался, когда мы с ним двинулись на противоположные концы десятифутового круга, который описывали вновь и вновь, ища возможности нанести удар. Я изменил плоскость орбиты, и он тут же сделал то же самое. Я снова проделал этот маневр, и он повторил его. Затем я сделал нырок под 90 градусов вперед, подняв и вытянув фандон. Повернув запястье, я уронил локоть, направляя секущий удар снизу вверх под его защиту. Он выругался и рубанул, но я раздробил его свет, и у него на левом бедре появились три темные линии. Трисливер входит в тело на глубину не более трех четвертей дюйма, и потому при серьезной схватке горло, глаза, виски, запястья и бедренные артерии являются наиболее уязвимыми. И все же, наделав порядочно порезов своему противнику, ты можешь с ним разделаться. Он закружится в туче красных капелек, устремляющихся в такое место, откуда никто не возвращается.

— Кровь! — крикнул Мондор, когда на ноге Юрта образовались и уплыли куда-то бисеринки. — Удовлетворены, господа?

— Я удовлетворен, — буркнул я.

— А я нет, — ответил Юрт, повернувшись ко мне лицом, когда я поплыл влево от него и развернулся вправо. — Спроси меня еще раз, когда я перережу ему горло.

Юрт ненавидел меня еще с тех незапамятных времен, когда еще не умел ходить по причинам, известным лишь ему одному. Я относился к нему ровно и никак не мог найти причины неприязни. С Деспилом я всегда ладил, хотя он чаще принимал сторону Юрта, чем мою. Но это-то как раз вполне понятно. Они доводились друг другу полнородными братьями, и Юрт был младшим. Сверкнул трисп Юрта, я разбил свет и совершил ответный выпад. Он раздробил мои лучи и закрутился вбок. Я последовал его примеру. Наши триспы вспыхнули одновременно, и воздух между ними заполнился сверкающими светлячками, когда обе наши атаки захлебнулись. Как только трисп перезарядился, я снова ударил, и снова наши атаки разбились о фандон. Мы подплыли друг к другу ближе.

— Юрт, — обратился я к нему, — если кто-нибудь из нас убьет другого, уцелевший станет отверженным. Труби отбой.

— Дело будет стоить этого, — бросил он. — Думаешь, я не помню об этом?

А затем резанул меня по лицу. Я рефлекторно поднял обе руки с фандоном и триспом и начал атаку, когда передо мной разбился дождем свет. И я услышал его вопль. Когда я опустил фандон на уровень глаз, то увидел, что он согнулся вперед, и его трисп уплывает прочь. Так же, как и его левое ухо, протянув за собой красную нить, быстро собирающуюся в бисеринки. Свободно летал также и лоскут кожи с волосами с головы, и он пытался прижать его обратно на место. Мондор и Деспил уже снижались, входя в штопор.

— Мы объявляем дуэль оконченной! — кричали они, и я поставил трисп на предохранитель.

— Насколько тяжело? — спросил меня Деспил.

— Не знаю.

Юрт подпустил его достаточно близко, чтобы проверить, и чуть позже Деспил сообщил:

— С ним ничего страшного, но мать будет взбешена.

— Это была его затея, — уточнил я.

— Знаю. Полетели, мы и так тут задержались.

Он помог Юрту, выступающему на краю Грани и волочащему за собой фандон, как сломанное крыло, вырулить. Я же задержался, поотстав от них. Сын Савалла, Мондор — мой названный брат, положил мне руку на плечо.

— Ты ведь не собирался отделать его до такой степени, — сказал он, — Я это знаю.

Я кивнул и прикусил губу. Деспил был прав насчет герцогини Дары, нашей матери. Она благоволила к Юрту, и тот каким-то образом заставлял ее поверить, что во всех нехороших делах виноват я. Иногда я чувствовал, что она предпочитает мне обоих своих сыновей от Савалла, старого герцога Грани, за которого она вышла в конце концов замуж после того, как попыталась помириться, но все же порвала с моим отцом. Однажды я случайно подслушал разговор, в котором говорилось, что я напоминаю ей о моем отце, на которого сильно похож. Я снова подумал об Амбере и других местах в Отражениях, и испытал знакомый приступ страха, так как это напоминало об извивающемся Логрусе, который, как я знал, послужит мне билетом в дальние края.

— Пойдем проведаем Сухьи, — предложил я Мондору, когда мы выбрались из бездны. — Мне необходимо спросить его кое о чем.

Когда я, наконец, поступил в колледж, то не тратил много времени на письма домой…

— Скоро будем дома, — сообщила Вианта. — Выпейте воды, — и она протянула мне флягу.

Я сделал несколько жадных глотков и отдал ее обратно.

— Благодарю.

Затем я потянулся, разминая затекшие мускулы, и вдохнул холодный морской воздух. Луна оказалась уже за моими плечами.