Признак высшего ведьмовства - Первухина Надежда Валентиновна - Страница 47

– Спасибо, фрау Ковалевская, – шепчет Шарлотта. – Я иду.

– Лотхен, деточка! – квохчет снизу, из холла их польшого дома, тетя Бригитта. – Нельзя заставлять ждать университетских профессоров!

Шарлотта покидает комнату, торопливо, но изящно поддерживая подол своей академической юбки, спускается в холл. Там ждет ее тетя Бригитта, единственная родственница, заменившая девушке отца и мать, отправившихся в Экваториальную Африку с миссией доброй воли и пропавших там без вести. Но сегодня Фердинанд Шпайер, этнограф, и Жени Шпайер, врач, гордились бы своей единственной дочерью. Шарлотта понимает это, берет под руку взволнованную, но тоже официально выглядящую тетушку и выходит с нею во двор, к подъездной дорожке, где лимузин тети и шофер тети сверкают под мартовским солнцем от предстоящего торжества. Торжество – научно-практическая конференция по математике. Участники конференции – не только маститые профессора из Берлина и Стокгольма, но и студенты самых престижных и старинных университетов. И совсем немного школьников – одного возраста с Шарлоттой, допущенных на столь серьезное мероприятие только по одной причине. По причине особой одаренности.

То, что Шарлотта Шпайер – необычайно одаренный ребенок, выяснилось почти с первого года ее рождения. Казалось, девочка родилась на свет для высокой миссии познавать его при помощи науки, делать лучше, благороднее, мудрее. В трехлетнем возрасте Шарлотта уже в совершенстве знала два языка – родной немецкий и английский (универсальный язык ученых) и читала не только популярные книги по математике, физике, химии, астрономии, но и смело осваивала серьезнейшие научные трактаты. С Шарлоттой по индивидуальной программе занимался доктор математики Коблерштрасс – светило в области абелевых интегралов, доктор физики Шаклар – автор монографий по теории ядра и популярного учебника «Физика твердого тела». Маститые ученые поражались природным математическим и аналитическим способностям маленькой девочки и прочили ей боль-шое будущее. А когда шестилетняя Шарлотта внесла неожиданные, верные и смелые дополнения в известную теорему Коши-Ковалевской, доктор Коблерштрасс назвал девочку «Эссенской Софи», подразумевая тем, что Шарлотта в своей одаренности подобна великой русской ученой Софье Ковалевской.

И с шести лет образ, жизнь, труды Софьи Ковалевской пленили Шарлотту. Она поклялась, что станет такой же, как эта русская женщина-гений; более того, она превзойдет своего кумира на поприще математики.

Несколько лет Шарлотта посвятила теории дифференциальных уравнений в частных производных. Затем изучала высшие трансцендентные функции. Но к двенадцати годам фройляйн Шпайер поняла, что оставшуюся жизнь она должна посвятить доказательству знаменитой теоремы Ферма. И к этому решению Шарлотту подтолкнула не кто иная, как Софья Ковалевская.

Шарлотта никогда не забудет того рождественского вечера! Тетя Бригитта – всемогущая, богатая, добрая – заказала праздничный ужин в самом дорогом ресторане Эссена. Ужин был поистине королевский, мало того, тетя разрешила своей гениальной племяннице выпить полбокала коллекционного шампанского… А потом, когда они вернулись из ресторана домой, тетя сказала:

– Моя дорогая девочка, у меня есть для тебя подарок. Надеюсь, тебе понравится.

Шарлотта улыбнулась:

– Милая тетя, я тоже приготовила для вас подарок…

– Дитя мое, ты – лучший подарок для меня. Каждый день я благословляю Бога за то, что он послал на землю такого математически одаренного ангела!

Тетя и племянница рассмеялись. Шарлотта шутливо погрозила тете пальчиком:

– Чур, я первая дарю подарок, тетя!

Она буквально взлетела по лестнице наверх, в свою комнату, и взяла в руки заранее подготовленную коробку в подарочной упаковке и с большим блестящим бантом. Когда она спустилась вниз, в парадную гостиную, тетя ждала ее у сверкающей огнями елки и таинственно улыбалась.

– Вот, тетя! – радостно воскликнула Шарлотта и протянула тете коробку. – С Рождеством!

– Ах, детка, как это мило с твоей стороны… Но погоди минутку, я ведь тоже должна вручить тебе подарок. А потом вместе развернем наши подарки и посмотрим, да?

– Да! – просияла глазами Шарлотта. Несмотря на свои успехи в высшей математике и теоретической механике, она все-таки была ребенком и радовалась подаркам, как и положено ребенку.

Тетя подошла к журнальному столику и взяла с него нечто большое, прямоугольное, завернутое в атласно блестящую кремовую бумагу и перевитое серебряной лентой с надписью: «С Рождеством! » Протянула подарок девочке:

– С праздником тебя, милая. Осторожно – это тяжелое!

А затем наступил черед разворачивать подарки и наполнять гостиную радостным смехом и восклицаниями:

– Шарлотта, дорогое мое дитя! Неужели это то, о чем я так долго мечтала?!

– Да, тетя, это саженцы роз для твоего розария. Тот самый новый элитный сорт – Королева Альп.

– Но как тебе удалось?! Этот сорт вывел герр Щпеймахер и совершенно не желал им делиться с другими коллекционерами роз. Как тебе удалось задобрить этого короля роз?!

Шарлотта засмеялась счастливым смехом человека, для которого в жизни не существует ничего невозможного.

– Я за месяц до Рождества позвонила герру Шпей-махеру и предложила ему партию в шахматы. Тетя, ты же знаешь, что герр Шпеймахер обожает шахматы не меньше, чем розы. В случае моего выигрыша он поклялся подарить мне саженцы Королевы.

– И ты выиграла?!

– Легко. Мат в три хода!

– О, мое дорогое гениальное дитя! Твой подарок поистине королевский. Мой гораздо скромнее…

– Не верю! Я сейчас посмотрю!

Шарлотта с каким-то замиранием сердца развязывает бант, разворачивает бумагу. Внутри еще слой бумаги, прозрачной и легкой точно калька. Долой и ее!

– Ах, – говорит Шарлотта. И отступает от своего подарка с выражением того благоговения, с каким библейские патриархи отступали от являвшихся им ангелов. – Какой прекрасный портрет, – шепчет девочка.

С портрета на нее смотрит женщина, чье имя стало Для Шарлотты Шпайер символом науки и гениальной Дерзновенности.