Чужая семья. Мачеха (СИ) - Мека Владислава "Калигула" - Страница 15

— Тогда, ладно — легко, даже слишком согласилась Ева — да не смотри ты так на меня, Леша, пойми, я знаю, как больно бывает жить без родителей и не вижу в этом ничего предрассудительного, если ты видишь в каких-то моих поступках свою маму. Наоборот, мне приятно, что ты не воспринимаешь меня, как совсем уж чужого человека.

Или я не прав? А что, если она не бесчувственная, а просто брошенная? Знаю я, таких вот женщин. Они часто бывают чересчур холодны, но стоит подарить им толику тепла и они становятся из диких пантер, домашними кошками, мурлыкающими у тебя на коленях. Почему же тогда, мне очень хочется, чтобы она была не такой? Почему мне хочется видеть в ней ужасного, беспринципного человека? Чем она заслужила это? Своей юностью? Или тем, что мне приходиться делить с ней отца?

— Ева — как-то непривычно было называть ее по имени вслух — скажи, только честно, я тебе не нравлюсь?

— Честно? Не нравишься. Нет, подожди — становила она меня от ответной реплики — ты не нравишься мне потому, что очень напоминаешь брата, даже не столько внешне, сколько характером. А это больно видеть каждый день человека, так на него похожего, во-первых потому, что я знаю, что ты — не он, а во-вторых потому, что брат меня любил, ты же, постоянно ревнуешь к отцу и к вашей семье в целом. Очень неприятно понимать, что я чужая, в тоже время это отрезвляет, не дает надежды на что-то большее.

Она говорила это так спокойно. А мне опять стало стыдно, как в той ситуации с ее рукой. Я даже сам не понял сразу, как встал из-за стола и подошел к ней, как резко обнял, мне было очень стыдно и неловко за себя, за бабку и за отца. Почему-то никто не думал, каково ей, я обвинял, даже не пытаясь понять. Да и почему я не могу быть ей братом? Что с меня убудет? Может я и ошибаюсь думая о ней хорошо, но ведь до этого утра я думал о ней плохо и тоже ошибался.

— Отпускать собираешься? — приглушенно спросила Ева.

— Что-то не хочется — отступая от нее, улыбнулся я.

— И что это было?

— Скажем так, я решил пересмотреть свое мнение о тебе — хлебнув кофе признался я.

— Как мило с твоей стороны — хмыкнула мачеха.

— Я серьезно. Как оказалось, испытывать к тебе ненависть очень непросто, в основном потому, что не за что мне тебя ненавидеть. Глупо ревновать женщину к отцу. Он всегда был моим отцом и им останется, да и любит он нас по-разному.

— Ты не прав, это тебя он любит. А я… Меня он просто хотел и сейчас похоже расхотел — грустно улыбнулась Ева.

— Он не изменяет тебе, тем более с Верой, не знаю, как он умудрился так подставиться, но гарантирую, никого на стороне у него нет — уверенно заявил я. Пусть и часть уверенности была напускной, но все же хотелось подбодрить Еву.

— Жуй давай, а не папашу своего блудного защищай — шутливо проворчала мачеха.

Я послушался совета и замолк, на время. Готовила Ева и впрямь замечательно. Так вкусно и по-домашнему, что я сам не понял, когда начал жмуриться от удовольствия. Удивительным было то, что даже сейчас, в молчании, я не чувствовал никакого напряжения, как часто бывало. С ней молчать было так же комфортно, как и разговаривать. Интересно, а отец ее действительно любит? И если, да, то я за него рад, конечно, но почему-то немного неприятно. Что это? Опять сыновья ревность?

После завтрака, я решил немного прокатиться по городу, вчерашних приключений мне явно было мало. Хотя, не думаю, что со мной еще кто-то захочет связываться, кулаки у меня, как и у отца — пудовые и по сравнению с моими мелкими ранами, тем парням я не хило намял бока. На лице у меня сейчас точно мечтательная лыба, хорошо, что шлем скрывает, а то похож на идиота.

Я заметил ее не сразу, точней вообще не заметил, тело отреагировало на автомате и я успел-таки затормозить. Эта больная девка мало того, что шла по проезжей на красный, так еще и по сторонам не смотрела, благо, что у меня хорошая реакция, иначе прибавилось бы на дороге еще одним «лежачим полицейским»!

— Дура, мать твою, жить надоело?! — заорал я соскакивая с байка и стянул шлем. Она оторопело хлопала густо накрашенными глазищами и даже не пыталась как-то отреагировать. Наверное, у меня подскочил адреналин потому, что через мгновение, я понял, что не просто ору на нее, а еще и трясу за плечи, весьма хрупкие, кстати, плечи. Девчонка, наконец соизволила прийти в себя и завизжала, как кошка, которой на хвост наступили.

— Мамочки! Ты меня чуть не убил! — орала эта сумасшедшая.

— И убил бы, представь себе, имею полное право! Какое хрена ты по сторонам не смотришь?!

— Да смотрела я! Это ты из-за поворота прямо на меня выехал! Больной! — о, все, как всегда вину пытаются свалить на меня. И почему девицы такие предсказуемые?

— Да? А ты куда смотрела?!

— Под ноги!

— Я так и понял… Дура! Надо было на светофор смотреть, а не только под ноги.

И вот… Как по заказу наступила вторая стадия, еще более нелюбимая, чем первая — губы девчонки стали подрагивать, глаза налились слезами и она вздрагивая плечиками принялась рыдать. Если быть честным и жестоким — смотрелось это комично. Стоит такая вся кукла Барби посреди дороги, ножки на высоких каблуках сошлись коленками друг к другу, волосы закрыли остренькое личико, спинку ссутулила и растирает кулачками глаза смачно сдобренные косметикой. Не знаю кому как, а мне стало смешно.

— Ладно, пошли — взяв ее повыше локтя поволок я девицу в сторону ближайшего кафе.

— Куда ты меня тащишь?! — тут же начала вырываться и возмущаться эта кукла.

— Туда, где ты сможешь поплакать всласть и при этом не привлечешь столько внимания — распахивая зеркальную дверь и буквально впихивая девицу внутрь, просветил я ее.

— Где у вас тут туалет? — обратился я к выскочившему нам навстречу управляющему.

— Прямо по коридору первая дверь справа — отрапортовал тот.

— Спасибо — кивнул я парню — пошли — и продолжил тащить девушку за собой.

— Зачем мне туалет! Я не хочу! — вот на этом я и не выдержал, сначала затряслись плечи, знаете удержаться можно буквально от всего, но от смеха… Никогда! Да и не особо я люблю сдерживаться, поэтому хохотал долго, она всхлипнула еще раз и вырвав руку сама прошествовала до туалета, при этом шарахнув об косяк ни в чем не повинную дверь.

Утерев набежавшие от смеха слезы, я вернулся в зал. На кафе это место мало походило, типичный ресторан, неплохой декор и отсутствие посетителей говорили сами за себя — место не дешевое. Но мне не жалко, особенно после такого веселья.

Усевшись за столик у окна, я заказал горячее и горячительное, так сказать, для снятие стресса. И принялся ждать ее… еду то есть. До этого вопящего и гламурного сгустка невнимательности мне было мало дела. Больше скажу — никакого. Поэтому, когда она уселась напротив, я даже по началу не понял, чего ей надо, так увлекся пейзажем за окном. Редкими машинами и пыльным тополем у дороги.

— И кто ты такой? — первое, что она спросила.

Я перевел взгляд на девицу и удивился. Без макияжа, точнее без того, что от макияжа осталось, она вовсе не походила на расфуфыренную мамзель. Довольно миленькая девчушка лет восемнадцати, слегка припухшие губки и немного покрасневшие глаза, красивого серо-зеленого оттенка, но больше всего мне приглянулись веснушки, такие нежные и необычные, на полочной коже, еще удержался и не протянул руку, чтобы коснуться их. Красотка. От природы, без всей этой боевой раскраски, она — красотка.

— Ну чего ты на меня таращишься? — видно было, что я смутил ее, аж покраснела.

— Да так, прикидываю, сколько тебе лет. Сбить неуклюжую девицу — это одно, а сбить мамолетку слепошарую — совсем другое — потянуло меня на провокацию.

— Сам ты… Малолетка! Мне восемнадцать… скоро будет — мрачно закончила она, да уж угадал — чуть ребенка не придавил.

— То-то я смотрю намазюкалась, как на панель, возраст скрыть пыталась? — девчонка он моих слов окончательно зарделась и опустила голову.

— Я на выступление «Фантома» хотела попасть, оно сегодня в клубе, а туда только с восемнадцати пускаю. Но если выглядеть взросло, то документы никто не спросит. Вот я и… И вообще, мне макияж в салоне делали! Так что нечего обзываться! — к концу прочувствованной речи, она настолько осмелела, что даже подбородок задрала и фыркнула.