Ветер перемен - Первухина Александра Викторовна - Страница 2

Женщина опять закричала и заметалась, однако люди, склонившиеся над ней, не обращали на это никакого внимания. Их больше интересовал ребенок, который медленно, но верно пробивал себе путь наружу. Профессор похвалил себя за то, что удачно подобрал себе ассистентов, и поспешил в родильную палату – если он не ошибался, роды подошли к заключительной стадии.

Он оказался прав. Вот наконец появилась окровавленная головка, и один из ассистентов тут же поместил на нее медицинский датчик. Профессор озабоченно посмотрел на данные, которые тут же высветились на небольшом мониторе, установленном у стола, и, убедившись, что с ребенком пока всё в порядке, наклонился над роженицей. К его удивлению, маленькое существо, которое еще не до конца появилось на свет, уже смотрело на него вполне осмысленно и… голодно. Отогнав от себя мысли, не подобающие ученому, профессор протянул руки, чтобы принять младенца, и едва удержал крик боли – маленькие клыки впились ему в ладонь. Мужчина с трудом преодолел желание отшвырнуть кровожадное создание в самый дальний угол лаборатории и попытался осторожно высвободить руку. Профессора переполняло беспокойство, на подобное поведение будущего телохранителя Императора он не рассчитывал, было просто необходимо проверить…

И вновь раздался крик женщины, но человек, принявший ее ребенка, даже не повернул головы в ее сторону. Он торопливо нес новорожденного к большому медицинскому сканеру, и почти все присутствующие спешили за ним, тревожно переглядываясь и перешептываясь. Результат их эксперимента оказался слишком неожиданным. Только двое ассистентов остались возле умирающей матери. Женщина больше не кричала. Неимоверным усилием она повернула голову в ту сторону, куда унесли ее ребенка. Глазами, красными от полопавшихся сосудов, она искала того, за чье появление на свет заплатила такую высокую цену. Безуспешно. Наконец, оставив бесплодные попытки, обессиленно распласталась на жестком ложе. Ее губы едва заметно шевельнулись, и чуть слышный шепот потонул в радостных криках триумфа:

– Великий Саан, повелитель жизни и смерти, пощади мое дитя, пожалей…

Посол Объединения свободных планет Лотан Сел с брезгливым любопытством рассматривал невысокое существо в просторных черных одеждах, неподвижно застывшее у правого подлокотника трона Империи тысячи солнц. К любопытству и отвращению примешивалась изрядная доля страха. Об этом новом телохранителе Императора ходили уж очень жуткие слухи. И хотя, как любой дипломат такого уровня, посол умел извлекать из дурно пахнущих завалов сплетен драгоценные крупицы истины, в данном случае ему это не очень удавалось. Слишком невероятными были сведения, передаваемые из уст в уста в кулуарах императорского дворца. Слишком странными и страшными. Впрочем, посол устало усмехнулся про себя: во время правления Норома III самые чудовищные слухи могли оказаться правдой. Однако в настоящий момент эти мысли были для него лишними. Отвлекаться на императорском приеме было небезопасно.

Посол заставил себя сосредоточиться на происходящем в тронном зале, прекрасно понимая, что любое неверное движение может стоить ему жизни. В Империи тысячи солнц понятие «дипломатическая неприкосновенность» просто отсутствовало. Его заменяла воля Императора, которая имела обыкновение меняться по десять раз на дню. И сегодня посла ожидало наглядное подтверждение этой прискорбной тенденции – в главном зале дворца должны были состояться суд и казнь очередного государственного преступника. Лотан вздохнул, ему предстояло пережить несколько неприятных часов. Он никогда не любил кровавые зрелища, а после двух лет работы в качестве посла при дворе Императора Империи тысячи солнц стал относиться к ним с еще большим отвращением. Чересчур часто он их здесь видел. Оставалось надеяться, что всё закончится быстро, но почему-то в это слабо верилось. Император славился своей жестокостью и кровожадностью. Ожидание в огромной толпе надушенных придворных становилось просто невыносимым, и посол внезапно поймал себя на том, что с нетерпением ждет начала церемонии, в конце концов это была неприятная, но всё-таки альтернатива бессмысленному топтанию на месте в огромном душном помещении под объективами датчиков наблюдения.

Вот Император поднял скипетр, повелевая привести в тронный зал государственного преступника, ради которого сегодня и собрали в императорском дворце всех придворных и дипломатов. Главнокомандующий космическим флотом был обвинен самим Императором в измене и теперь должен был понести заслуженное наказание. Посол вздохнул. Он сомневался, что хоть один из собравшихся в зале верит в виновность лучшего полководца своего времени, но это не имело никакого значения в этом сумасшедшем государстве.

Вот бесшумно распахнулись огромные, отделанные золотом двери тронного зала, и стражники в белых церемониальных мундирах втащили в помещение высокого поджарого мужчину, закованного в кандалы, изготовленные, как с удивлением отметил посол, из лирита, который являлся одним из самых прочных из известных ныне материалов. Впрочем, это было сделано скорее напоказ, чем по необходимости, даже в боевом вооружении специальных подразделений преступник не сумел бы причинить Императору ни малейшего вреда. Об этом заботились самая совершенная в освоенном космосе система охраны, способная нейтрализовать любую угрозу жизни и здоровью Его Величества, и полк хорошо обученных телохранителей.

Император обвел взглядом зал и, убедившись, что внимание всех присутствующих сосредоточено на нем, приосанился и пропитым голосом прокаркал:

– Ты обвиняешься в измене и покушении на священную особу! Но мы милостивы! Ты не будешь казнен как предатель! Учтя все твои прежние заслуги, мы приговорили тебя к более мягкому наказанию. Твоя семья будет казнена в назидание другим, а ты своей безупречной службой смоешь с себя пятно предательства!

Придворные разразились приветственными криками, а приговоренный заметался, пытаясь разорвать сковывающие его цепи, лицо исказило безумное отчаяние. Император поднял руку, и в зал ввели красивую молодую женщину в парадном платье, за ней шли двое детей. Девочка лет четырнадцати и мальчик лет шести. Женщина испуганно посмотрела на мужа, но не успела сказать ни слова. Телохранитель Императора, словно повинуясь приказу, который был слышен только ему одному, сорвался с места и, прежде чем кто-нибудь успел хоть что-то понять, оказался рядом с приговоренными к смерти. С тихим свистом из ножен на спине выскользнул узкий клинок, и мальчик повалился на мраморный пол, заливая его кровью. Посол только через мгновение понял, что ребенок еще жив. Телохранитель нанес, несомненно, смертельную рану, но смерть будет долгой и совсем небезболезненной. Осознав, что происходит, девочка бросилась бежать в безнадежной попытке спастись. Маленькая фигурка отвернулась от смертельно раненного мальчика, и тут, пытаясь спасти своих детей, на маленького монстра с душераздирающим криком бросилась мать. Телохранитель Императора даже не повернулся на крик. Тонкая, хрупкая на вид рука выскользнула из складок балахона, в который куталось чудовище, и черные нечеловеческие когти небрежно мазнули женщину по животу. Она упала как подкошенная, прижимая руки к смертельной ране, а телохранитель стремительно метнулся вслед за девочкой. Он настиг ее на полпути к дверям и коротким тычком сбил с ног. Девочка отчаянно закричала, когда кинжал, способный резать металл, вошел ей под ребра, вскрывая грудину, и забилась в предсмертных судорогах.