Критский бык (др.перевод) - Кристи Агата - Страница 3

— Если бы я смог в этом убедиться…

— Можете мне поверить.

— Но вы мне ничего еще не рассказали.

— Я повторяю вам, что не хочу обсуждать эту тему.

— Почему адмирал Чандлер заставил сына оставить службу на флоте? — снова не обращая внимания на тон полковника, спросил Пуаро.

— Потому что это — единственно правильное решение.

— Почему вы так считаете? — настаивал Пуаро.

Фробишер отрицательно покачал головой.

— Не связано ли это с убитыми овцами? — тихо, но настойчиво продолжал Пуаро.

— Так вы и об этом знаете? — сердито проворчал полковник.

— Мне об этом рассказала Диана.

— Ей следовало бы помолчать об этом.

— Она считает, что это не связано с Хью.

— Она ничего не знает.

— Чего она не знает? — настаивал Пуаро.

— Раз вы настаиваете, — раздраженно начал полковник Фробишер. — В ту ночь Чарлз услышал шум и подумал, что кто-то забрался в дом. Вышел посмотреть. В комнате сына горел свет. Когда он вошел в комнату, то увидел, что Хью мертвецким сном спит на кровати… в одежде. Одежда в крови. Таз в комнате тоже полон крови. Отец не смог его разбудить. На следующее утро все узнали, что чьи-то овцы были найдены с перерезанным горлом. Стали расспрашивать Хью. Мальчик ничего об этом не знал. Не помнил, выходил ли он из дома, а около двери его комнаты стояла его обувь, вся в грязи. Не смог объяснить, откуда в тазу кровь, ничего не мог объяснить. Он не знал, понимаете, ничего не знал и ничего не помнил.

Он замолчал.

— Чарлз пришел ко мне посоветоваться, — продолжал полковник. — Потом через три дня это повторилось. После всего этого, сами понимаете, мальчику пришлось уйти с флота. Если он будет здесь, под надзором, Чарлз сможет проследить за ним. Нельзя было допустить скандала на флоте. Да, я считаю, что это был самый правильный и единственный выход.

— А с тех пор? — спросил Пуаро.

— Я больше не отвечу ни на один ваш вопрос, господин Пуаро, — сердито и решительно сказал полковник. — Не думаете ли вы, что Хью лучше всех знает, что ему нужно делать в подобной ситуации?

Пуаро не ответил. Он и мысли не допускал, что кто-нибудь лучше его, Эркюля Пуаро, знает, что нужно делать в подобной ситуации.

III

Как только они вошли в холл, им встретился адмирал Чандлер. Он на мгновение остановился в проеме двери, и его темная фигура зловеще обрисовалась на ярком солнечном свету.

— А, вот вы где оба! — тихо произнес он. — Господин Пуаро, я хотел бы поговорить с вами. Пройдемте, пожалуйста, в мой кабинет.

Фробишер вышел из холла, а Пуаро последовал за адмиралом. Он чувствовал себя проштрафившимся матросом, которого вызвали на ковер в кают-компанию.

Адмирал предложил Пуаро одно из кресел и сел сам.

Во время разговора с полковником Фробишером Пуаро чувствовал его беспокойство, нервозность и раздражительность — все признаки внутреннего нервного напряжения. В адмирале же Пуаро почувствовал какую-то безысходность, глубокое отчаяние.

— Мне очень жаль, господин Пуаро, — глубоко вздохнув, начал адмирал, — что Диана втянула вас в это дело. Бедное дитя, я понимаю, как это все тяжело для нее, и все же, господин Пуаро, — это наша личная трагедия, и посторонние в этом деле нам не нужны.

— Безусловно, я понимаю ваши чувства, — сказал Пуаро.

— Бедная Диана! — продолжал адмирал. — Она никак не может в это поверить. Поначалу и я не верил. Возможно, я и сейчас бы в это не верил, если бы не знал…

Он замолчал.

— Не знали чего?

— Что это в крови нашего рода. Я имею в виду дурную наследственность.

— И все-таки вы в свое время дали согласие на помолвку? — заметил Пуаро.

— Вы считаете, — смутился адмирал, — что мне следовало бы ее запретить? Но мог ли я предполагать, что дело обернется таким образом? Хью так похож на свою мать — и ничто в нем не напоминает Чандлеров. Я полагал, что он во всем будет походить на нее. С самого раннего детства и до сих пор у него не было никаких отклонений. Я не мог, черт побери, предполагать, что почти в каждом поколении будут отмечаться признаки помешательства!..

— А вы не советовались с врачами? — мягко спросил Пуаро.

— Нет, и не собираюсь! — прорычал адмирал. — Мальчик здесь в полной безопасности, и я сумею присмотреть за ним. Они не запрут его в четырех стенах, как дикого зверя.

— Вы говорите, что с вами он в безопасности. А остальные? Вы о них подумали?

— Что вы имеете в виду?

Пуаро не ответил. Он внимательно всматривался в печальные темные глаза адмирала.

— У каждого своя судьба, — горько произнес адмирал. — Вы ищете преступника. Мой мальчик не преступник, господин Пуаро.

— Пока нет.

— Что значит «пока», черт возьми?

— Время бежит… А те овцы?

— Кто вам о них рассказал?

— Диана Маберли, — ответил Пуаро. — А также ваш друг полковник Фробишер.

— Джорджу следовало бы попридержать свой язык.

— Он ведь ваш старый друг, не так ли?

— Мой лучший друг, — резко ответил адмирал.

— Он был также и другом вашей жены?

— Да, — улыбнулся Чандлер, — мне кажется, Джордж любил Каролину. Еще когда она была очень юной. Он так никогда и не женился. Скорее всего, именно по этой причине. О, мне повезло больше — или мне так показалось. Я приобрел ее — чтобы почти сразу же потерять.

Он вздохнул, и его плечи горестно поникли.

— Полковник Фробишер был с вами, когда ваша жена… утонула? — спросил Пуаро.

Адмирал Чандлер кивнул.

— Да, он был с нами в Корнуоле, когда это случилось, — сказал адмирал. — Мы с Каролиной отправились кататься на лодке, а он остался на берегу с мальчиком. До сих пор не могу понять, почему в лодке появилась вода. Мы стали тонуть… Скорее всего, внезапно открылась течь. Это случилось как раз тогда, когда мы вышли на середину бухты и начался сильный прилив. Я поддерживал Каролину сколько мог… — Его голос оборвался. — Ее выбросило на берег через два дня. Слава Богу, мы не взяли с собой маленького Хью. По крайне мере, я так думал тогда. А сейчас… сейчас я думаю, может, было бы лучше для Хью, если бы и он был в лодке с нами. Это дело было бы закончено еще тогда.

Он снова глубоко и безнадежно вздохнул.

— Мы, господин Пуаро, — последние из рода Чандлеров. После нас в Лайд-Маноре не будет никого. Когда Хью сделал предложение Диане, я надеялся… Ладно, лучше не будем говорить об этом. Слава Богу, что они не поженились! Это все, что я могу сказать.

IV

Пуаро сидел в розарии и беседовал с Хью Чандлером. Диана ушла несколько минут назад.

Молодой человек повернул к собеседнику свое прекрасное измученное лицо.

— Вы должны заставить ее понять, господин Пуаро, — сказал Хью и, помолчав несколько минут, продолжал: — Видите ли, Ди по натуре — борец. Она так просто не сдастся. Она не примирится с тем, с чем должна примириться. Она… она продолжает верить, что я здоров.

— В то время как вы совершенно уверены, что, прошу прощения, вы сошли с ума?

Молодой человек вздрогнул.

— Еще не окончательно, — сказал он, — но мне становится все хуже и хуже. Слава Богу, Диана об этом не знает! Она видит меня только тогда, когда я в нормальном состоянии.

— А когда вы в ненормальном состоянии, что происходит с вами?

Хью глубоко вздохнул.

— Прежде всего — я засыпаю и вижу сон. Во сне я — сумасшедший. Прошлой ночью, например, я не был человеком. Я был — быком, диким бешеным быком, быстро бегущим под ярким солнечным светом, во рту у меня привкус пыли и крови, пыли и крови. А потом я был собакой — огромной, роняющей на землю слюну собакой. Я страдал бешенством — дети кричали в испуге и разбегались, мужчины пытались застрелить меня, кто-то поставил мне большой кувшин с водой, но я не смог пить. Я не мог пить.

— Когда я проснулся, — продолжал Хью, — я уже знал, что это был вещий сон. Я подошел к умывальнику. Губы мои запеклись, в горле пересохло. Меня мучила жажда. Но я не мог пить, господин Пуаро, не мог… Я не мог глотать… Боже мой, я не мог пить…